— Слушай, Гастон, — прервал Джеймс мои похотливые мысли, — ты не думаешь, что твои родители могут тебя в аэропорту перехватить? Наверняка, Энрико отчитывается хозяину о каждом шаге.
— Пусть попробуют, — заявил я. — Бегаем мы быстро. Главное, чтобы у них не хватило мозгов притащить Нину — тогда я точно никуда не смогу бежать.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — вздохнул Джеймс.
Впрочем, как выяснилось, Энрико был очень понимающим человеком. Он не сообщил моему отцу ни того, во сколько мы вылетели, ни того, во сколько приземлились. А в самолете у него, конечно, тоже не работала связь. Так что в эропорту нас никто не ждал. Мы сразу поймали такси и поехали прямо к дому, где раньше жила Хим. Адрес я знал, потому что приятель-детектив присылал мне фото досье на сестру. Таким образом, уже через полчаса после приземления мы с Джеймсом со всей дури стучались в дверь лома, где когда-то издевались над Хим. Все, сейчас полетят клочки по закоулочкам! Непонятно только, почему папа и дядя Леон не помчались сюда сразу, как увидели побои на лице девушки. Я бы колебаться не сал. Ладно, потом спрошу. Короче, пусть Эннио Ферассо готовит себе гроб, потому что оставлять его в живых я не настроен!
Комментарий к Глава 44
Итак, зайки, что вы думаете? Сможет ли Гастон поколотить его? А какова будет роль Джеймса? Как вам кажется?
========== Глава 45 ==========
Как следовало ожидать, и Хулиана, и ее супруг, были, мягко говоря, удивлены, когда у них на пороге, в столь ранний час, появилось двое разъяренных молодых людей с рюкзаками за спинами. Дверь открыл сам Эннио, за спиной которого маячила жена. Оба еще были в халатах, накинутых поверх пижам. Хулия держала в руках маленькую кофемолку. Она, может, и не имела с дочерью особых внешних сходств, но что-то в ее лице невольно напоминало Хим. Или всему виной то, что я знаю об их кровном родстве. Хотя, наверное, если поставить мою сестру рядом с этой женщиной, в жизни нельзя будет догадаться, что они — мать и дочь.
Темно-каштановые волосы Хулии еще совеем не были тронуты сединой, но строгое лицо уже украсили первые морщинки — на лбу и переносице. Это говорило о том, что она чаще хмурилась, чем улыбалась. Серые глаза смотрели ясно и пронзительно, словно пытаясь прожечь нас насквозь. Тонкие губы плотно сжаты, а овальное лицо казалось еще длиннее из-за распущенных волос, которые ниспадали ей почти до пояса. Женщина была очень худой и держалась с поистине царским достоинством. Именно это, наверное, придавало ей некоторого очарования. Конечно, годы оставили на внешности Хулии свой след, но даже сейчас я понял, почему в молодости она не страдала от недостатка мужского внимания.
Эннио Ферассо же представлял собой классический пример блюстителя закона и порядка. Его темные волосы аккуратно лежали на круглой голове, а густые брови были сведены на переносице. Карие глаза строго взирали на мир из-за прямоугольных очков, а усы щеточкой делали его похожим на Адольфа Гитлера. Он был чуть крупнее жены, но явно тоже не страдал от избыточного веса.
-Чем могу быть полезен, молодые люди? — спросил он довольно грубым голосом, окинув нас с Джеймсом недоумевающим взглядом.
Я не стал тянуть кота за хвост и прямо с порога ударил его в челюсть. От неожиданности мужчина не устоял на ногах и упал, случайно задев и потянув за собой жену. Хулия закричала, но Джеймс проворно зажал ей рот ладонью со словами:
— Все хорошо, сеньора. Если будете вести себя тихо, Вас не тронут.
Это позволило мне пнуть Эннио по ребрам, а потом наклониться, схватить его за грудки и прорычать в лицо:
— Вам понятно, за что я Вас ударил, сеньор?!
— Кто вы такие?! — бормотал тот, морщась от боли. — Если грабители, то мы не храним в доме наличных!
— Нет, я не грабитель, — отрезал я. — И не убийца, опережая Ваш следующий вопрос. Хотя, если Вы, сеньор, не оставите в покое мою сестру, я могу и стать убийцей. Вам ясно?
— Какую сестру?! — охнул Эннио. — Вы что, брат Стеллы?! Да это же был просто невинный флирт!
— О своих похождениях будете рассказывать супруге, — отмахнулся я. — А сейчас речь пойдет о Вашей падчерице, Хим.
— Что?! — вскричал адвокат. — Да откуда у нее еще брат взялся?! Сначала папаша объявился, потом дядька с теткой! Что дальше?! Прабабушка верхом на динозавре приедет?!
— Может, и приедет, — парировал я. — Только Вы этого уже не увидите, потому что сейчас умрете!
Размахнувшись, я нанес мужчине еще один тяжелый удар в лицо. Тот взвыл. Очки давно слетели с его носа, что позволило мне поставить ему синяк под глазом.
— Я подам на Вас в суд! — орал Эннио Ферассо.
— Да ну? — изогнул бровь я. — Подавайте сколько угодно. Вот только Хим тоже легко может это сделать. Достаточно просто снять побои, которые Вы нанесли ей вчера.
— Снимайте, — воскликнул адвокат. — Нужно еще доказать, что это я!
— А здесь и доказывать ничего не требуется, — отрезал я. — Показания Ваших друзей и соседей по-прежнему на руках у детектива. Те показания, в которых говорится об избиениях и угрозах, которым вы подвергали мою сестру. И я не поленюсь их обнародовать. А теперь представьте жирность того креста, который эти показания поставят на Вашей адвокатской карьере.
Судя по всему, потерять работу Эннио Ферассо боялся всерьез, поэтому быстро успокоился и спросил:
— Сколько Вы хотите?
— Сколько — чего? — не понял я.
— Денег, чего же еще! — огрызнулся мужчина. — Я спрашиваю, сколько стоит Ваше молчание и уничтожение всех показаний?
Я снова рассердился. Ах, он думает, что я сюда пришел его шантажировать! Ну, знаете ли!
— Вы мне омерзительны! — крикнул я, снова ударив его. — Думаете, что все в жизни меряется деньгами?! Так вот, деньги Ваши мне не нужны! Я просто хочу, чтобы Вы оставили Хим в покое! Ее у Вас уже забрали, так что дайте девочке жить спокойно! Жить там, где ее окружат любовью и заботой, чего она, за восемнадцать лет жизни, не видела ни от матери, ни, тем более, от Вас! Итак, давайте еще раз. Вы помните, кто такая Химена Медина?
При этом я недвусмысленно занес кулак, молчаливо давая понять, какого ответа жду. И Эннио Ферассо меня понял, потому что поспешно заюлил:
— Химена Медина? Никогда о такой не слышал. А ты, дорогая?
Джеймс убрал руку со рта Хулии, но прежде, чем она успела что-то сказать, я, отступив от ее мужа, заявил:
— С Вами, сеньора, у меня будет отдельный разговор. Точнее, даже не разговор. Мне просто нужно посмотреть Вам в глаза и спросить: чем заслужила Ваша дочь подобное обращение? Вы бросили ее, когда она только родилась, за все детство ни разу не навестили, а уж как относились к ней, когда она жила с Вами — вообще, отдельная история.
— Между прочим, моя дочь никогда ни в чем не нуждалась, молодой человек, — высокомерно заявила женщина. — Так что не нужно говорить о плохом отношении.
— И Вы туда же! — фыркнул я. — Знаете, вы, двое, наверное, и впрямь, два сапога — пара. Все у вас всегда в деньги упирается. А ведь счастье совсем не в них. Особенно, если речь идет о детском счастье. Для ребенка счастье — это не коробка игрушек и не ящик сладостей. Счастье — это мама рядом. Это мамины объятия, поцелуи, слова «я тебя люблю»… Сеньора, а Вы любите Химену? Хоть немного?
Женщина молчала.
— Ах, да! — изогнул бровь я. — Совсем забыл, что Вы ее воспринимали, как ошибку молодости, не более. Так вот, если эта самая «ошибка» для Вас хоть что-нибудь значит, отпустите ее и дайте спокойно жить с теми, кто, действительно, относится к ней со всей любовью. Если же Химена для Вас — пустое место, то я сам больше ее к Вам на пушечный выстрел не подпущу.
— Вы не посмеете, — холодно заметила эта неприятная особа. — Я — ее мать.
— Не смейте называть себя матерью! — рявкнул я. — Вы — демон в женском обличии! Даже крысы заботятся о своем потомстве, а не бросают его на произвол судьбы!
— Но я вовсе не бросала ее на произвол судьбы, — возразила Хулия. — Я отдала Химену матери, потому что, на тот момент, так было лучше для самой девочки.
