— Да будет Вам, дядя, — отмахнулся я, направляясь к своей семье. — Не позорьте меня при друзьях.

— Можно подумать, ты стесняешься Маттео. — Вы же с ним чуть ли не в одной колыбели спали.

— Мило, — пробурчал я. — тебе непременно следует упомянуть об этом в присутствии наших девушек.

— Да ладно, я не сумасшедшая, — рассмеялась маме. — Нине о таких вещах говорить не стану. Успокойся.

— Надеюсь, — заметил я, но позволил ей чмокнуть себя в щеку, а затем, пожал руки отцу и дяде Леону.

Маттео мои родители тоже приветствовали, как родного сына, к чему я уже давно привык. А вот наш родственник моего лучшего друга раньше не знал, поэтому деловито протянул ему руку и представился.

— Леон Кастро, к Вашим услугам, молодой человек. Вы — друг Гастона.

— Очень приятно, — благовоспитанно ответил рукопожатием тот. — Меня зовут Маттео. Маттео Бальсано. Мой отец — хозяин этого дома.

Дядя Леон с удивлением посмотрел на свояка и пробормотал:

— А я думал владелец — твой друг.

— Так и есть, — пояснил папа. — Анхелло Бальсано — мой давний и верный друг. Потому наши сыновья и подружились. К тому же, они — ровесники. Как говорится, дружить надо так, чтобы потом дружили еще и ваши дети.

— Не знаю, у меня так не получается. — пожал плечами дядя Леон. — Все друзья, которых я знал в молодости, давно спились, и мне, честное слово, уже противно с ними общаться. А у тех, с которыми дружу сейчас, семьи, дети. Мы почти не видимся.

— Потому что ты изменился, братик, — улыбнулась мама. — И это не может не радовать. Тебя ведь больше не прельщает тот образ жизни, который ты вел раньше?

— Тот, в котором я не помнил себя трезвым? Ну уж нет. Скажем так: момент, когда я узнал, что Хулия беременна и, возможно, я буду отцом, разделил мою жизнь на «до» и «после». Я понял, что хочу быть для своего ребенка примером, а не позором.

— Разве вы не испытали облегчения, когда она сказала, что Хим — не Ваша дочь? — удивился я.

— Как ни странно, нет. Конечно, когда я только узнал о беременности Хулии, был шокирован и очень напуган. Думал, все, прощай, молодость. А потом вдруг вспомнил нашего с Лидией отца — твоего дедушку. Вспомнил, как мы вместе смотрели мультфильмы, играли в прятки, гоняли во дворе мяч.

— Да, папа у нас был замечательным, — понимающе улыбнулась мама. — Помнишь, как он говорил: «отцом может стать, кто угодно, а вот папой — далеко не каждый»?

— Конечно, помню, — кивнул дядя. — Собственно, эта фраза и стала для меня Откровением. Я понял, что не могу бросить своего ребенка. Не хочу быть просто отцом — биологическим родителем, который сделал дело — и был таков. Нет. Хочу быть папой. Тем, кто будет просыпаться по ночам, чтобы менять подгузники, держать руку во время первых шагов, катать на плечах, водить в цирк, посещать родительские собрания в школе…

— И наказывать за проделки, — добавил мой отец.

— Бить что ли?! — опешил дядя Леон.

— Зачем бить? — удивился папа. — Я своего сына и пальцем не тронул. Иногда ругал за беспорядок в комнате, оставлял без сладкого за плохие оценки, ставил в угол за непослушание, сажал под домашний арест за поздние возвращения с прогулок. Но чтобы хоть раз поднять на него руку или повысить голос…

— Не знаю, — отмахнулся дядя Леон. — Наш с Лидией папа не делал ничего такого.

— Вот, потому-то ты и пропил свою молодость, — пробурчала мама. — Тебя все баловали и все прощали. Ты получал все, чего хотел, и это тебя сгубило, братец.

— Может, ты и права, Ли, — согласился тот.- Но все же у нас были хорошие родители, правда?

— Не могу не согласиться. Помнишь, как папа нарисовал себе кошачьи усы, и весь вечер мяукал?

— О, да! Еще помню, как мы с ним носились по всему дому, а мама пыталась сердиться, но сама смеялась. Вот такую семью я хотел. Поэтому был очень разочарован, когда Хулия сказала, что отец Химены — не я. И все же решил за ней приглядывать. Так покажите мне ее. Пожалуйста.

— Всему свое время, дядя, — ответил я. — Пока проходите в столовую Сейчас все спустятся.

Проводив взрослых за стол, мы с Маттео вернулись в гостиную.

— Слушай, — поинтересовался я, — а ты рассказал Луне о жизни Хим все в подробностях?

— Пришлось, — развел руками мой приятель. — Говорю же, она меня пытала.

— Как именно, можно узнать? — захихикал я.

— О, брат! — фыркнул Маттео. — Это было равносильно тому, чтобы помахать перед ребенком конфетой и спрятать ее обратно, в карман.

— То есть? — не понял я.

— Она, прости за подробности, ласкала мой член ртом, но не давала кончить, пока я все не рассказал.

— Да уж, — поморщился я. — Можно было обойтись и без таких подробностей. Ладно, неважно. Идем, поторопим остальных.

Комментарий к Глава 34

Автор смертельно устал, но выложил главу! Жду отзывов в режиме Хатико.)))

========== Глава 35 ==========

Минут через двадцать мы всей компанией спустились вниз. Хим и Нина заметно нервничали. Откровенно говоря, я не знал, кого утешать. На всякий случай взял за руки обеих сразу, но понимал, что не могу так войти в столовую, а то мои родители и дядя Леон подумают невесть что. В поисках помощи мой взгляд метнулся к Маттео, и, надо отдать ему должное, он понял меня без слов. Мой лучший друг объявил:

— Ребята, давайте так. Многих из вас родители и дядя Гастона в глаза не видели, поэтому я предлагаю представлять вас постепенно. Первым, на правах хозяйского сына, войду я вместе с Луной. После нас по моему сигналу — Нина. Затем — Нико. А последней Гастон заведет Хим, чтобы представить ее дядюшке.

Никто не нашелся, что возразить, поэтому Луттео, держась за руки, шагнули в столовую. Через минуту кто-то коротко стукнул в дверь. Мы быстро поняли, что это — сигнал. Нина с сожалением отпустила мою руку и тоже вошла. Это дало мне возможность наклониться к сестре и спросить:

— Ты в порядке?

— Очень волнуюсь, — тоже шепотом призналась она. — Мне просто не верится, что там, за дверью, действительно, мой отец.

— Да, он там, Хим. Я его лично видел.

— Знаю. Я…

Но тут в дверь снова стукнули, и вошел Нико.

— Я просто переживаю, понравлюсь ли ему, — продолжила рыжая.

— Он тебя полюбит, — успокоил я сестренку. — Полюбит мгновенно и всей душой. Как любим тебя Ям, Рамиро, Луна, Нина, Маттео и я.

— Почему ты так уверен?

— Потому что тебя, малышка, невозможно не любить, — пояснил я, услышав последний стук. — Идем. Все будет хорошо. Мы вместе прошли в столовую. Все, кроме Луны и Маттео уже сидели. Я обратил внимание, что Нину мой отец посадил рядом с собой, глядя на нее по-отечески. Посмотрим, что будет дальше. Посмотрев на Маттео, я понял: он ждет, когда я сам представлю Хим. Мудрое решение.

— Итак, дядя, — подытожил я. — Представляю Вам Химену.

Но ни один, ни вторая меня уже не слушали. Они смотрели друг на друга, как завороженные, не мигая. Между ними как будто на глазах зарождалась особая связь. Связь, которую уже ничто и никогда не разрушит. Спустя минуту, дядя Леон поднялся, вышел из-за стола и приблизился к девушке. А та выпустила мою руку и неуверенно шагнула навстречу. Отец и дочь замерли в паре десятков сантиметров друг от друга, не глядя ни на кого. И вот, наконец, Леон Кастро тихо сказал:

— Мой ребенок! И никакой тест ДНК мне не нужен, чтобы это знать. Моя дочка!

По лицу Хим текли слезы. Я понимал, почему. Именно такого поведения со стороны отца она и хотела больше всего. Ей было важно, чтобы он узнал в ней свою родную кровь до того, как мы сообщим об экспертизе. И это произошло. А теперь моя сестра могла выдавить только два слова:

— Мой отец!

Но в этих словах было столько смысла и столько любви! Все, кто находился в столовой, почтительно притихли, давая отцу с дочерью еще посмотреть друг на друга. Наконец, Маттео деликатно прочистил горло и заявил:

— Ладно, давайте присядем и обговорим все подробности этой истории.

— Да, да, — словно очнувшись, пробормотал дядя Леон, и протянул Хим руку. Та помедлила секунду, но ухватилась за нее. А через мгновение они вздрогнули, снова уставившись друг на друга. Я только тогда сообразил: это был первый физический контакт отца с дочерью. И, если после такого очевидного зова крови, кто-то еще усомнится в наличии родственной связи, я лично дам этому человеку в лоб. Дядя Леон посадил Хим между собой и Нико, который немедленно взял свою возлюбленную за другую руку. Только после этого расселись мы с Маттео и Луной. Когда я опустился рядом с Ниной, та тоже взяла меня за руку, почувствовав, похоже, что сейчас взорвется бомба.