— Может, вернемся ко мне?! — все еще злилась Хим. — Гастон, ты хоть понимаешь, насколько дико это выглядит?! Неужели ты, действительно, думал, что я скрываю что-то опасное?!

— Прости, — вздохнул я. — Но ведь мы с тобой всегда мало общались. Откуда мне было знать, способна ли ты на подобное? Я просто… решил подстраховаться.

— На самом деле, боюсь, это — моя вина, — призналась Нина. — Это я поселила в сердце Гастона сомнение. Изначально он уверял, что ты не способна на плохие поступки.

— Угу, — пробурчала Медина. — А ты, подружка, значит, решила, что способна. Час от часу не легче!

— Я пыталась мыслить логически, — обиделась моя девушка.

— Ну, в конце концов, это я привлек знакомого, — вступился я. — С меня и спрос.

— Короче, — подытожил Нико. — Каждый из вас виноват по-своему. На это прения закончим.

— Да, верно, — согласилась Хим. — И какие же тайны моего прошлого открыл твой знакомый, Гастон?

— Весь жизненный путь, — пожал я плечами. — От зачатия до настоящего момента.

— В частности о том, как ты двое суток находилась в доме наедине с мертвой бабушкой прежде, чем ее обнаружили, — добавил Маттео. — И о том, что мать с отчимом тебя терпеть не могут. И о том, клянется…

— Хватит! — вскричала Хим, заливаясь слезами. — Вы — просто чокнутые психи! Видеть вас не могу!

С этими словами, девочка вскочила и убежала наверх. Со второго этажа до нас донеслись ее рыдания.

— Ты что, идиот?! — напустился я на лучшего друга.

— Я тебе помог, дубина! — возразил тот. — Иди, успокой ее. Тогда она тебя простит.

— Для большей достоверности стань на колени, — добавила его девушка.

Они с Маттео выглядели абсолютно нормально, а вот Нико и Нина сидели, точно громом пораженные. Да это и нормально, после таких-то новостей. Я поднялся к комнате своей возможной сестры и тихо постучал.

— Уйдите все! — донесся изнутри ее заплаканный голосок.

Ну, вот и поговорили. Впрочем, я и не надеялся, что будет легко, поэтому стал перед дверью и заговорил:

— Хим, прошу, выслушай меня. Знаю, я поступил ужасно, и мне нет оправдания. Но постарайся понять. Просьба, с которой я обратился к своему знакомому сыщику, не имела ничего общего с какими-либо подозрениями. Если говорить откровенно, мне с самого начала показалось, что тебя нужно защитить, а не наоборот. Я хотел лишь выяснить, от кого или от чего. Ведь на тот момент ты уже стала мне родной, Хим. Зов крови это, или что-то другое — разберется экспертиза ДНК, на которую ты, надеюсь, согласишься. Но даже если откажешься, ты все равно — моя сестренка, которую я всегда буду оберегать и защищать. На кровные узы я плевать хотел. Поверь, малышка, я не хотел причинить тебе боль. Ни в коем случае. Что бы там ни было, я люблю тебя, как сестру, уже сейчас и буду защищать ото всех напастей! Прошу, открой дверь и поговори со мной, Хим! Умоляю! Твое молчание меня убивает!

Больше всего я, в тот момент, боялся того, что моя возможная сестра пошлет меня подальше и откажется слушать. Но нет. Через минуту до меня донеслись ее шаги, а потом дверь наконец-то открылась. Я посмотрел в глаза девочке. Они были полны слез, и изнутри меня уничтожало то, что причиной этому стал я. Ну, кто меня просил звонить Раулю и выяснять всю биографию Химены и ее матери?! Хотя, признаться, будь у меня возможность повернуть время вспять, я бы все равно это сделал. Звучит эгоистично, но ведь в результате у меня появилось самое настоящее сокровище — моя сестренка, за которую я теперь буду отвечать, и о которой буду заботиться. Однако, судя по ее выражению лица, она пока сама не знала, верить мне или нет. Я решительно упал на колени, обхватил руками ножки своей возможной сестры, уперся лбом в ее животик и почти со слезами принялся умолять:

— Прости меня, родная! Прости! Мне следовало простить тебя, а не лезть во все это! Привязанность к тебе меня ослепила! Очень хотелось защитить тебя от всего плохого в мире! Что мне сделать, чтобы ты поверила и простила?!

Как же я боялся, что Хим оттолкнет меня! Мое сердце просто не выдержало бы такого удара! Но нет. Она воскликнула:

— Гастон, что ты делаешь? Поднимись немедленно!

— Поднимусь, как только ты скажешь, что больше не обижаешься! — упрямо возразил я.

Тут Хим сделала кое-что, совсем уж неожиданное. Она тоже опустилась на колени напротив меня, заглянула в глаза и воскликнула:

— Я больше не обижаюсь, Гастон! Клянусь! Ну, как я могу обижаться на своего… брата?

У меня потеплело в груди. Она назвала меня братом! Конечно, я понимал, что это — лишь ответ на мое обращение. И все-таки до чего прекрасно слышать это слово из ее уст! А когда мы, стоя на коленях, обнялись, я понял, что счастлив, как ребенок. Не знаю, что это объятие значило для Хим, но для меня оно стало долгожданным моментом воссоединения семьи…

Комментарий к Глава 32

От этой сцены многих, наверное, на слезу пробило.))) С Рождеством всех!))) Люблю!)))

========== Глава 33 ==========

Минут пятнадцать спустя, мы сидели на кровати девушки. Мои руки сжимали маленькие ладошки сестрички, а ее голова лежала у меня на плече.

— Прости, что накричала на тебя, — сказала Хим после продолжительной паузы. — Я просто боялась, что темнота из моего прошлого поглотит и твое сердце.

— В твоем прошлом не так темно, как кажется, — тихо ответил я. — Там, где ты, совсем темно быть не может. Твой свет озарит что угодно, малышка!

— Может быть, это у нас наследственное, — со смехом заметила моя возможная сестра.

— Может. Ты согласна на тест ДНК?

— В этом нет смысла, Гастон. Я уже много лет знаю, кто мой отец.

Я остолбенел и охнул:

— Но ты говорила…

— Я говорила, что не видела его, — отмахнулась Медина. — И это правда. Но имя его я знаю. Понимаешь, один из… хм… партнеров мамы забыл в ее квартире расческу, и именно его, судя по срокам, она стала подозревать в отцовстве. А когда я родилась, сделала тест, и все подтвердилось. В тот момент, мама надеялась, что сумеет повесить меня на какого-то мажора, а мой родной отец оказался простым студентом. Поэтому просто спрятала результаты экспертизы в доме бабушки, и, после ее… смерти…

Голос Хим надломился, и я, понимая, как тяжело девочке об этом говорить, поцеловал ее в макушку, давая понять, что в подробности можно не вдаваться.

— После смерти бабули я разбирала ее вещи и нашла этот документ, продолжила Химена уже увереннее. — Правда, понять, что там написано, смогла только через несколько лет. Но там было сказано, что вероятность отцовства — девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента. Увы, Гастон, твой дядя моим отцом не является. У этого человека другая фамилия.

— Вообще-то у моего дяди она тоже не такая, как у меня, — нахмурился я. — Он же — родной брат моей мамы, то есть носит ее девичью фамилию. Его зовут Леон Кастро.

Хим даже подскочила, а потом посмотрела на меня выпученными глазами и хрипло спросила:

— Как-как?!

— Леон Кастро, — повторил я. — Это имя значилось в тесте ДНК, который сделала твоя мать?

Дрожа с головы до ног, девочка кивнула. Я же почувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. Она — моя сестра! Она, действительно, моя сестра! Я знал! Я верил! Зов крови свое дело делает! Мы — не просто старые друзья. Нет. Мы — родные люди. У меня есть сестричка! В моем горле образовался ком, а в глазах защипало. Я старательно сдерживал слезы — ведь не показывать же своей слабости девочке, за которую я теперь буду отвечать. Нет, она не должна видеть того, как я счастлив обрести свою малышку. Это сама Химена может плакать, а я — старший брат. Мне не положено. Сама же девочка не стала скрывать эмоций. По щекам ее потекли слезы, а лицо прямо-таки засветилось изнутри.

— Значит, это правда?! — в восторге прошептала она. — Ты… ты, действительно…

— Да, похоже, я, действительно, твой брат, — хрипло отозвался я.

Несколько мгновений мы сидели и просто смотрели друг на друга, не в силах осмыслить ситуацию. А потом бросились обниматься. Хим теперь рыдала от счастья, и, к собственному стыду, я вынужден признать, что тоже вытер слезы, пока малышка прятала лицо у меня на груди.