– Ну, привет, – раздалось из темного угла, до которого не доставал свет фар «Второй звезды». Рука у Эша тут же дернулась и метнулась к карману, ища револьвер «Смит-Вессон» – табельное оружие, которое он носил при себе в годы военной службы, но которого у него давно уже не было. Вскоре его глаза привыкли к темноте, и он разглядел в углу необычайно высокую девушку, которая сидела на пластмассовом стуле, скрестив длинные ноги, и протирала деталь двигателя тряпкой.

Эш с облегчением выдохнул и выбрался из кабины, оставив дверь открытой.

– Что ты тут делаешь, Зора? – осведомился он.

– Да вот, хотела узнать, вернешься ли ты живым, – невыразительным голосом поведала она, точно его возвращение ее разочаровало.

– Ну, вот он я. Не убитый, но убийственно красивый, – пошутил Эш, стараясь выдавить из себя улыбку. И пускай у него было предостаточно свидетельств обратному, он предпочитал думать, что эта самая улыбка способна очаровать собеседника. Но Зора даже не подняла глаз от детали.

Улыбка пропала с лица Эша.

– Ты что, злишься? – спросил он.

Зора сплюнула на тряпицу и стала усерднее протирать запчасть. Она никогда не повышала голоса. В этом и не было необходимости. За последние два года ее молчание только усугубилось, и если раньше оно вызывало у Эша разве что раздражение, то теперь по-настоящему его мучило. Оно заполняло собой все пространство, отнимало все силы. Казалось Эшу эдаким огромным свирепым хищником, притаившимся в углу комнаты, на которого и взглянуть-то страшно, как и страшно признать его существование.

– Ну же! Скажи, в чем дело! – потребовал Эш.

Зора положила деталь на колени, выпрямилась и наконец заглянула Эшу в глаза.

– Мои слова для тебя пустой звук.

– Неправда!

– А я ведь просила тебя: «Эш, пожалуйста, не летай больше на этой развалюхе!»

– Имею право! Она же моя!

– А еще предупреждала, что вообще перестану с тобой разговаривать, если ты продолжишь рисковать жизнью и летать на этой штуковине!

– Но ведь разговариваешь-таки!

– А если ты тоже умрешь, клянусь, я… – начала было Зора, но осеклась. Немного помолчав, она вдруг схватила запчасть и со всей силы швырнула ее. Не то чтобы прицельно в Эша, но в его сторону.

Деталь прочертила в воздухе дугу и с негромким всплеском нырнула в воду, оставив на ней маслянистые разводы.

Эш хотел было еще раз напомнить, что это, черт побери, его корабль и он имеет полное право умереть на нем, если ему так хочется, но одно слово Зоры остановило его.

«Тоже». «Если ты тоже умрешь».

Он стиснул зубы. Зора шепотом ругнулась и закрыла лицо руками.

Она всегда старалась казаться невозмутимой. Будь ее воля, она бы жила и действовала в точности как безупречно отлаженный двигатель, которые она так любила разбирать и собирать заново. По этой причине они никогда не разговаривали о том, почему она против путешествий Эша в прошлое. А дело было в том, что она и так уже пережила слишком много потерь.

Зора встала, подошла ко «Второй звезде», подняла капот и склонилась над двигателем.

– Опять ты его затопил!

Эш уже довольно давно знал Зору и потому безошибочно понял, что на самом деле означают эти слова: «Хорошо, давай обсудим твои чувства, будь они неладны, но только чур за ремонтом».

Ремонтник из Эша был неважный, но помощник – просто отличный. Он снял со стены гаечный ключ и устроился под капотом рядом с Зорой.

– Слушай, я тут ни при чем. Рычаг без конца заклинивает.

– А ты бы не дергал его так – глядишь, и не заклинивало бы.

Зора выхватила у него из рук гаечный ключ и начала молча возиться с двигателем. Эш наблюдал за ее работой из-за плеча, рассеянно касаясь того места под ребрами, куда его ударили ножом в том страшном видении. Боль прошла, но он был растревожен этим превспомненным ранением.

– Так значит, вот куда она тебя ударила? – уточнила Зора, повернув ключ влево.

Эш кивнул. Когда-то он описал Зоре свое видение в подробностях, начиная с девушки с белыми волосами и лодки на воде и заканчивая самим ударом, но подруга тоже не смогла придумать, как ему избежать этой участи.

– Ну да, примерно вот сюда, – сказал Эш, похлопав себя по боку.

– Неужели ты настолько плохо целуешься?

– А проверить не хочешь?

– Очень смешно, – без тени улыбки ответила Зора и подняла на него взгляд. – Что-нибудь новенькое в видениях появилось?

Эш разинул было рот, но снова его закрыл. Нет, это видение ничем не отличалось от предыдущих, но кое о чем он умолчал. А именно – о чувствах. О том, какую радость он ощутил, когда впервые увидел девушку с белыми волосами. О том, как тосковал по ней. О том, что, когда она замахнулась на него ножом, он не просто испугался. Нет. Для него тогда точно солнце погасло. Все внутри оборвалось.

И это чувство мучило его куда сильнее ножевой раны. Дело было не только в поцелуе. А в том, что ему суждено влюбиться в светловолосую девушку. В девушку, которая однажды его предаст.

Вот почему он стал избегать девушек и заигрываний. Он понимал, что скоро влюбится, что та, кому он отдаст свое сердце, убьет его и что все это случится самое большее через месяц. С такими-то перспективами вступать в отношения рискованно – все равно что в русскую рулетку играть.

Он прочистил горло.

– Нет, ничего. Просто видения становятся отчетливее и ярче, – пояснил он.

Зора протерла болт от масла и грязи. Эш видел, что она изо всех сил старается скрыть эмоции, делает вид, будто они и впрямь говорят ни о чем, коротая время за работой. Вот только закрутить болт Зора смогла лишь с третьего раза, а еще Эш заметил, как сильно дрожат у нее руки, пока она вытирала их о джинсы.

– Можем еще разок обыскать его кабинет, – предложила Зора, не глядя ему в глаза, возможно, потому что она прекрасно понимала, что это ничего не даст. – Отец был тем еще неряхой. Как знать, может, мы найдем среди его записей что-нибудь новенькое, что раньше не попадалось нам на глаза?

– Не попадалось нам на глаза? – вскинув бровь, повторил Эш. После исчезновения отца Зора наведывалась к нему в кабинет каждый день. Будь там и впрямь что-то стоящее, они бы уже давно это нашли.

– Всяко лучше, чем лететь на твоей развалюхе в 1908 год только потому, что отец как-то упоминал, что тогда появились часы, которые очень ему приглянулись.

Конечно, она права. Профессор не оставил никаких подсказок о том, где и в какой эпохе скрывается. Просто исчез.

Год назад посреди ночи он собрал вещевой мешок и улетел на второй машине времени под названием «Темная звезда», прихватив с собой второй сосуд с ЭВ, заполненный до отказа. Эш прождал несколько месяцев, но Профессор не вернулся, и тогда юноша, решив обхитрить Профессора, отправился на «Второй звезде» в утро того дня, когда Профессор покинул город, надеясь перехватить его, предупредить, что что-то точно пойдет не так, и отговорить от этой затеи.

Чисто теоретически возвращаться в прошлое и менять ход событий было нельзя. Но тогда Эша уже начали мучить превспоминания, а вместе с ними – и отчаяние. Умереть он не был готов.

Впрочем, план все равно не удался. Корабль Эша сломался в воде по пути в гараж. Пока он подлатал свою «птичку» и добрался до пункта назначения, Профессора уже и след простыл. На следующий день Эш повторил попытку, но с тем же успехом. И так происходило изо дня в день. Изо дня в день.

К стыду своему, Эш далеко не сразу понял, что никогда не сможет пересечься с Профессором до его отбытия, ведь именно это отбытие и стало причиной его отправления в прошлое.

Таков уж парадокс, называемый причинно-следственной петлей. Вернуться в прошлое и изменить то событие, из-за которого ты в него вернулся, нельзя. Если бы план Эша удался и он вернулся бы в тот самый день и остановил Профессора, то Профессор, само собой, не смог бы исчезнуть. И тогда пропала бы сама причина возвращаться в прошлое. Парадоксально.

От мыслей об этом у Эша аж голова разболелась, точно от сложной загадки, которую он сам для себя в теории разгадал, но никому объяснить не сможет. Да и вообще, Эш не то чтобы всерьез надеялся отыскать Профессора в одиночку. Он просто не мог сидеть сложа руки. Деятельность спасала его от навязчивых мыслей о неминуемой смерти.