Литмир - Электронная Библиотека

Старец Ногай-ака как ни в чем не бывало поднялся с лежанки. Взяв Токту за руку, он подвел юношу к пленникам и, показывая на Тула-Бугу, произнес:

– Вот он завладел троном твоего отца, эти сыновья отца твоего согласились с ним. Это они задумали схватить и убить тебя. Я отдаю их в твои руки: умертви их как хочешь!

Токта без колебаний отдал приказ убить братьев тут же, в том числе и единокровного Тогрула.

Но не вся охрана братьев-соправителей была уничтожена, чувствовавший беду за версту шурин Тогрула черкес Айдарбек по приезде отвел своих людей подальше в темноту и сразу не понял, что у юрты Ногая идет резня, а когда понял, что происходит, не стал вступать в бессмысленный бой с большими силами Токты и Ногая. Когда же из юрты вынесли трупы убитых братьев, он во весь опор поскакал в Сарай. К утру, загнав трех лошадей, Айдарбек был в покоях сестры своей Арибах, действовал быстро и решительно, как горный орел.

– Сестра, пока не пришло известие о смерти мужа твоего хана Тогрула, его сын Узбек должен умереть!

Арибах чуть было не лишилась чувств.

– Сестра! Сестра! Опомнись, он не должен умереть совсем, он должен умереть для людей. Считай, что он умер сегодня ночью, и сейчас же утром мы похороним куклу, завернутую в кафан, а завтра я увезу мальчика к нашему отцу в горы, где никто и никогда его не найдет, если нам с тобой это не понадобится. Иди быстро, учи мальчика умирать, да так, чтобы его мертвым все служанки видели, а я пойду с муллой договорюсь.

События развивались стремительно, Арибах понимала, что убийца Тогрула Токта станет теперь ее мужем, таков закон. Этот юнец в борьбе за власть будет уничтожать всех на своем пути. Узбека он точно убьет, ибо отец его уже прикоснулся к трону. Сына надо спасать! Действовать нужно быстро! Тонкая артистическая натура Арибах разыграла случившуюся трагедию с такой силой, что все окружение заливалось горючими слезами, и стены дворца стенали вместе с рыдающими. Арибах тоже рыдала неподдельно, непритворно глотала горько-соленые слезы, она любила Тогрула всей душой, как могут любить черкесские женщины, мысли ее все время возвращались к мужу, она чувствовала, что душа его рядом с ней.

Тогрул был талантливым, смелым человеком, во многом похожим на своего отца Великого хана Менгу-Тимура, но ему не хватало наглости, так нужной властителям. Он должен бы сидеть на троне отца, который выделял его из других своих детей, но тогда Тогрулу нужно было бы убивать родных братьев в борьбе за престол. Смог бы он это сделать? Скорее всего, нет. Муж ее был мечтателен и доверчив, потому и сам стал жертвой. Тогрул всегда с нежностью относился к ней, она была его любимой женой, советчицей и отдушиной. Но любимого мужа уже нет, его не вернешь. Сына! Сына спасать нужно! Арибах, никому не доверяя, сама спрятала Узбека в огромный сосуд, и они с братом наметили план спасения мальчика. А сегодня, когда отряд Айдарбека скакал по зеленой степи, Арибах постоянно молилась, уповая на Аллаха Всевышнего и брата своего единокровного.

* * *

Две сотни монгольских воинов во главе с Айдарбеком шли по степи с короткими стоянками, которые больше требовались коням, чем людям. Еще Чингисхан приучил своих воинов подолгу не сходить с коней, они могли есть и пить на них, спать и даже справлять нужду, не покидая седла. Через пять дней воины увидели на горизонте большую гору и чем ближе подъезжали к ней, тем величественней она казалась. Над горой плыли кудрявые облака, едва не задевая ее вершину, воздух становился прохладней и чище, чаще приходилось переезжать через холодные прозрачные речушки.

В районе пятиглавой горы отряд спешился, стали готовиться к отдыху, часть людей заготавливали дрова, другие отправились охотиться на дичь, которой в этих местах было в изобилии. Айдарбек приказал проверить упряжь, подковы, дальше дорога будет пролегать в горах, а камни – не пуховая подушка степи.

К вечеру следующего дня отряд двигался по ущелью вдоль реки Мары, все дальше и дальше удаляясь в горы Кавказа. Еще не стемнело, когда они подъехали к усадьбе черкесского князя Елбаздука, отца Айдарбека и Арибах. Сын спешился и вошел в родной двор. Огромная кавказская овчарка рванулась было вперед, но, почуяв родной запах, остановилась в нескольких метрах от давно отсутствовавшего хозяина и завиляла хвостом.

Айдарбек открыл дверь в саклю. Князь Елбаздук сидел за столом в парадной черкеске. Гладко выбритые щеки, причесанные усы, белая шерстяная шапка придавали ему торжественный вид. Князь готовился к встрече с сыном уже несколько часов, передовые разъезды его войска еще днем заметили монгольский отряд, поднимающийся в горы, глазастые дозорные рассмотрели, что возглавляет его Айдарбек, и доложили Елбаздуку.

Сын стоя, как это положено в черкесских семьях, поздоровался с отцом и молча вытянулся перед родителем, ожидая его приказаний.

– С чем прибыл, Айдарбек, со славой или позором?

– В борьбе за трон Тогрул убит его братом Токтой.

– Ты не смог защитить своего хана?.. Зачем тогда приехал домой? Хочешь замусорить отчий дом позором?

– Отец, разреши сказать слово.

Ни один мускул не дрогнул на каменном лице Елбаздука.

– Я прекрасно помню наш моральный кодекс Уэркъ хабзэ: жизнь продай, купи честь! Но силы были слишком неравны, глупая смерть не принесла бы чести. В той ситуации Тогрула спасти было невозможно, я решил спасти его сына – наследника престола Бату-хана.

– Ну, и где же он, наследник? – стараясь не выдать раздражения, спросил князь.

– Узбек у ворот твоей усадьбы.

– Так веди скорее внука в дом.

Айдарбек не успел переступить порог, как Елбаздук поднялся:

– Узбек не только внук мой, он мой хан, хана я встречу сам.

Князь вышел за ворота. Смеркалось, но последние лучи солнца еще светили за горами, отбрасывая на землю темные тени.

Отряд моментально спешился и припал на колени перед князем, коленопреклоненным был и Узбек. Елбаздук подошел, поднял внука, поклонился ему.

– Добро пожаловать, мой хан, да продлит Аллах твои годы! Твой верный слуга Елбаздук рад видеть тебя в своем доме!

Узбек вошел во двор усадьбы, за ним последовали князь и Айдарбек, которого сразу за порогом остановил отец.

– А тебе, сын, пора возвращаться в Орду, смыть позор кровью. Токта не должен долго жить. Узбека буду воспитывать я, он станет хорошим джигитом.

Когда сын переступал порог, Елбаздук добавил:

– Ты знаешь, на какой поляне пасутся табуны моих узденей.

Мать Айдарбека скорбно смотрела вслед уходящему отряду, она даже не успела обнять своего родного мальчика, не угостила его любимой пшеничной похлебкой и сыром. Печаль заполнила душу матери, но она не могла вмешиваться в дела двух мужчин-воинов, не могла принимать каких-либо решений.

– Ну ладно, – утешала себя мать, – увидела сына живым-здоровым, слава Аллаху, великому и милосердному.

Айдарбека никогда не пугала темнота, ночью он видел не хуже, чем днем, тем более в родных горах, которые с детства обошел вдоль и поперек со своим воспитателем-аталыком, потому и сейчас он уверенно вел отряд по узкой тропе к перевалу Гум-Баши, за которым открывалось плато Бийчесын – летнее пастбище карачаев и черкесов. Вскоре отряд был у цели, ночью близко к табунам они не подъезжали, а когда на рассвете бриллиантами засверкали заснеженные вершины Эльбруса, монгольские всадники спустились на плато. Табунщики сразу узнали Айдарбека. По закону черкесов молодой князь мог взять из табуна жеребенка, из каждой отары по барану и тут же сварить пищу для себя и своих спутников.

«Отец умный, отец мудрый, отец любит сына!» – подумал Айдарбек, глядя на тучные отары и многочисленные табуны.

Пир был на славу, но надо торопиться, а то хватятся, начнут искать. В табунах поменяли часть уставших лошадей, и – вперед, в Орду.

* * *

Орда гудела изнутри, но сор из избы не выносила, не первыми были убийства в борьбе за трон, что ж тут необычного.

2
{"b":"673028","o":1}