Вот будь лучников не три десятка, а две сотни, как пехотинцев, вот тогда эффект от стрельбы по площадям появился бы. Пока думал, ещё несколько стрел свистнули над головой, уносясь в глубину посёлка, и лишь одна ткнулась в самый кончик заострённого бревна частокола в метре от меня.

      - Не спите! - крикнул нам стрелок 'скорпиона', - до них уже около ста метров, вы можете стрелять! Я сейчас в правый фланг ударю, там пара командиров маячит!

       От удара, считай в упор при такой-то дистанции, тяжёлой стрелы невезучего пехотинца унесло вглубь строя, который немедленно сломался. В образовавшуюся брешь влетели ещё три стрелы калибром поменьше, но дел они натворили немало. Пока десятники и ветераны наводили порядок, я успел ещё раз перезарядиться и всадить стрелу буквально в последний момент, как щиты снова сомкнулись в одну стену. Два моих товарища опоздали на мгновение, и их болты ударили в щиты, глубоко уйдя в дерево.

       Враги прошли двадцать метров, и опять их строй был разорван тяжёлым жалом 'скорпиона', и вновь унеслись наши стрелы в прореху, жаля человеческие тела, неся смерть, увечья и страх.

      - Блин, сюда бы сейчас две картечницы древних - вот бы им показали! Или одну двустволку с девятимиллиметровой картечью и жаканами! - мечтательно протянул один из бойцов, прикрывающих расчёт боевой машины. - Или гранаты, пусть хоть с чёрным порохом, но этим гадам хватило бы!

      - Мечтать не вредно. Ты не в мой адрес, случайно? - спросил я у парня, одновременно крутя ручку на арбалете.

      - Да ты что? Конечно, нет! Так, к слову пришлось.

       Чем ближе подходили враги, тем сильнее нас всех била нервная дрожь. Несмотря на всю меткость и эффективность нашего обстрела, количество врагов оставалось угрожающим. Это всё равно, что бросать кирпичи в надвигающуюся волну паводка и надеяться, что вода остановит свой бег. Весь эффект нашего обстрела был в том, что между двигающимся строем пехоты и неподвижных лучников остались лежать чуть больше десяти человек.

       Когда до врагов осталось метров шестьдесят, я начал посылать стрелу за стрелой, не дожидаясь 'скорпиона' и получалось у меня неплохо. Обычный человек прошагает это расстояние за минуту-полторы, строй врагов двигался не меньше четырёх. Десять выстрелов, семь попаданий между щитами - семь раненых и убитых. Рядом не отставали от меня прочие снайперы, которые слали стрелу за стрелой в любой зазор между стеной щитов. Когда враги приблизились на пятнадцать метров, за ними лежали не меньше двадцати человек с нашими снарядами в телах.

      - Ждать! Не стрелять! - я краем уха слышал крики Стрельцова, который грозил карами небесными всем тем, кто разряжал своё оружие по щитам без команды. Простые арбалеты с 'козьей ногой' и поясными крюками, не могли соперничать с нашими. Разве только, в плане скорости перезарядки превосходили. И потому все арбалетчики ждали, когда строй врага разрушится и появится шанс пустить короткий железный болт в тело, прикрытое кожаным доспехом.

      - А-а-а!!!

       В пятнадцати метрах от частокола, шеренги, наконец-то, развалились и с бешеным воем пехотинцы бросились к стенам. Неприятно удивило наличие несколько лестниц, которые до этой поры, врагам удавалось скрывать от наших глаз.

      - А-а-а... о-о-о... ы-ы-ы!!!

       Тональность боевого клича сменилась, когда не меньше пятнадцати человек рухнули в длинную узкую траншею, прикрытую хворостом, пылью и травой, у которой дно было заполнено полуметровыми острыми деревянными кольями.

      - Огонь! - заревел Колька. - Пли!

       Обе команды пришли к нам из того времени, когда началось шествие огнестрельного оружия и всяческие луки и арбалеты почти полностью отошли от дел, но для моих современников они были понятны и привычны. Им плевать было, что по команде 'огонь' в некоторых армиях в древности, солдат должен был запалить фитиль и вставить тот в крепёж на аркебузе.

       Двадцать арбалетов разрядились почти в упор по застывшим на месте пехотинцам, которых ошеломила быстрая расправа с полутора десятком их товарищей. Двадцать толстых железных болтов с гранёными наконечниками, пущенные стальными плечами и со стальной тетивой. От них не спас бы и латный рыцарский панцирь, что говорить про кожаные доспехи, редкие кольчуги и стальную чешую?

       Большинство стреляли абы как, лишь бы стрела оказалась во враге. Поэтому, кое в ком из баронских служак оказалось два и даже три болта. Лишь я со своей командой целился в десятников, при этом, не забывая разбирать цели. Сразу три вражеских младших командира были убиты нами, ещё пару сразили остальные арбалетчики, одна стрела нашла какого-то расфуфыренного типа в блестящей кирасе и остроконечном шлеме с нащёчниками и куском то ли, меха, то ли, пучка рыжих нитей на острие купола.

       Половина первой шеренги строя буквально испарилась после этого залпа. Вместе с упавшими в яму, у врагов выбыло из сражения не менее четырёх десятков солдат за несколько секунд.

      - Заряжай! Живей, живей! - подгонял Колька, хотя народ, даже женщины, рвали жилы, чтобы приготовить арбалеты к бою.

      - Попробую достать того хмыря, который лучниками командует, - услышал я бормотание 'скорпионщика', который водил длинным телом боевой машины, целясь в дворянчика.

       Щёлк! Щёлк! Щёлк!..

       Арбалеты ударили вразнобой, каждый стрелял по готовности, но зато и эффективность выросла. Почти каждая стрела нашла свою цель, больше пятнадцати врагов рухнули на землю и почти все они были сражены наповал.

       И вновь противник дрогнул, показал спину и бросился в бегство. На этот раз оружие кинули немногие.

      - Отбились, славатебегосподи, - скороговоркой произнёс кто-то из бойцов. - Чёрт, сколько же мы их накрошили?!

       Холм перед частоколом был усеян телами. Я насчитал шестьдесят восемь человек, большая часть которых была убита. Зато те немногие раненые, что имелись, кричали и молили о помощи всю армию барона.

      - С этими, что будем делать? - спросил я Кольку. - Орут, блин, на нервы действуют.

      - Ничего. Пусть свои о них заботятся, а я рисковать не собираюсь и никого не отправлю за ними.

      - А языка взять?

       Герой задумался и потом кивнул:

      - Идея. Пойду, распоряжусь, чтобы подобрали кого поцелее и поближе к стенам.

       Нашли.

       Бедолаге пехотинцу арбалетная стрела вошла между пальцев, разорвав ладонь пополам, и сделала из той чудовищную клешню. Вторая стрела пробила бедро и задела кость. Крови из аборигена вытекло изрядно, и он запросто мог бы скончаться от её потери, но повезло - попал на глаза нашей команде, отправленной за 'языком'.

       Его перевязали, влили немного крепкого вина, настоя на особом корешке, который снижает боль, и допросили.

       К сожалению, никаких подробностей узнать от пленника не смогли. У барона, в первой стычке погиб сын и один из двух магов, трое дворян и полтора десятка крестьян из ополчения, которое тот призвал из деревень. На чернь, аристократу было наплевать, а вот смерть сына и мага вызвала ярость, потому и погнал он основную часть войска на посёлок, приказав живьём захватить двоих руммов, что стали виновниками их смертей.

       Всего в армии, было больше двадцати пяти десятков солдат всех родов, но меньше тридцати. Основа из пехоты, лучники из горожан, бывшие крестьяне, которые смогли доказать своим мастерством, что могут быть отличными воинами. За то, что они имели личный лук и запас стрел, постоянно тренировались и могли послать за минуту десять-одиннадцать стрел в мишень, они были лишены бремени большинства налогов. За это обязаны присутствовать в дружине барона, при любой военной угрозе или походе со своим оружием, снаряжением и небольшим запасом стрел. Прочее, включая и стрелы, которые для лучников с их площадной стрельбой, были самым расходуемым снаряжением, обеспечивал барон.