Бета поднял на Берка нежное личико и попытался улыбнуться слегка припухшими после недавнего поцелуя губами.

— Ну что, сегодня я уже сделал одну глупость, так пусть их будет две, — неожиданно выдал альфа.

— Дайкон…

Прежде чем бета успел двинуться с места, сильные руки обхватили хрупкое тело, а губы альфы вновь искали поцелуя юноши.

Он начинался нежно, почти робко, губы едва касались друг друга. И что удивляло Берка сильнее всего: его нижнюю половину тела охватило пламя такой страсти, какой доселе он не знал. И это только от самого целомудренного из всех поцелуев. Альфа попытался прервать поцелуй, но малыш-бета едва слышно всхлипнув, крепче прижался к нему.

«Господи, помоги нам обоим! — успел подумать Берк, стремительно теряя остатки самообладания.»

Он впился в нежный податливый рот, с силой прижав юношу к своему пылающему от сдерживаемого желания телу. Альфа чувствовал сквозь тонкую рубашку твёрдые соски Мая, а также слышал, как гулко стучит маленькое сердечко в его груди. Он провёл кончиками пальцев по напрягшемуся соску, который выделялся, упираясь и приподнимая ткань рубашки. Юноша подался к альфе с таким пылом и готовностью, что у него перехватило дыхание от такой неприкрытой чувственности. Бедра Мая стремились теснее прижаться к отвердевшей плоти Дайкона.

Всё происходящее было настолько ново, выше понимания альфы. Как этому мышонку удаётся возбуждать его практически ничего не делая.

Вдруг он замер. “Постой-ка! Что это я делаю?” пронеслось в мозгу Берка.

Он поспешил закончить поцелуй, пряча горящее лицо Мая у себя на груди. Оба молодых человека тяжело дышали, словно пробежали кросс. Дайкон провёл по чёрным волосам беты и стянул резинку с волос. Ему больше нравилось, когда чёрные шикарные волосы красиво обрамляли тонкое лицо. Затем они вышли на лестничную площадку, и бета закрыл дверь квартиры на замок.

Альфа хитро прищурил глаза, подхватил тело Мая на руки, направляясь вниз по лестнице.

— Это уже становится привычкой.

— Что — это?

— Носить тебя на руках, мышонок.

***

Бета очень сильно нервничал перед встречей с человеком, который может помочь в решении его главной проблемы. Юноша одёрнул кремовый пиджак, ожидая в приёмной мистера Берка–старшего. Один вид этого помещения мог и не такого, как он, повергнуть в сильнейший трепет. Не приёмная доктора, а музей. Стены помещения красиво декорированы, и на них красуются картины в дорогих рамах. На полу лежит тёмно-коричневый пушистый ковёр.

Юноша задумался и не заметил, что в комнате он уже не один.

— Вы Май Тёрнер? — спросил красивый мужчина в возрасте, примерно пятидесяти лет.

— Да, — тихо ответил бета, смущаясь под пристальным взглядом более возрастной копии Дайкона.

Теперь юноша мог точно определить, как будет в будущем выглядеть молодой Берк.

— Проходите, молодой человек. Хм, какой же Вы маленький и хрупкий, больше походите на ребёнка нежели на юношу, который учится в институте. Итак, мой сын рассказал о Вашей неприятности. Можно мне взглянуть на лодыжку?

— Да, сэр. Что мне нужно делать?

— Снимите обувь и носок, юноша. Поставь ногу на кушетку. Да, сюда.

Доктор быстро провёл осмотр, слегка ощупывая и надавливая на лодыжку в нужных местах. При этом он слегка хмурился.

˜— В чём дело, сэр? Так плохо, да?

— Как раз всё наоборот. Через пару минут у меня важное совещание, но я успею выписать направление на рентген. Думаю, что снимок подтвердит, что операция всё исправит. Вы снова сможете бегать, как в далёком детстве до трагедии.

— Спасибо.

— Вам очень повезло, что Дайкон проявил такую заинтересованность в вашем выздоровлении. Я хочу спросить, юноша: с чего вдруг такое благоволение моего сына к Вам?

— Не знаю, сэр. Я не спрашивал.

— Послушайте меня, юноша, и очень внимательно. Я никогда не одобрял отношений альф и бет и старался донести свою категоричную в этом вопросе позицию до сына. Конечно, он вырос и стал взрослым парнем, но всё же, я ни за что на свете не дам согласие на такой неравный брак. Да и не уверен я, что он предложит что-либо подобное. Если хочется быть игрушкой — дело Ваше. Только обижаться будет в последствии не на кого. У каждого альфы есть своя пара — омега. Это закономерность нашего общества. Я ясно выразился?

— Более чем. Я не искал, и впредь не буду искать общества вашего сына.

— Вот и славно. Приходите в клинику через три дня к двенадцати часам, сделаем снимок.

Это был конец разговора. Берк-старший протянул выписанное направление бете, а сам, собрав какие-то бумаги, проследовал к выходу из кабинета. Юноша остался один.

Что ж, ему дали ясно понять, что он не пара сыну одного из учредителей клиники и по совместительству травматолога.

— Ну, и как всё прошло? — спросил Дайкон, заглядывая в дверь приёмной.

— Хорошо. Твой отец дал надежду на благополучный исход после хирургического вмешательства.

Юноша нагнулся, чтобы поправить шнуровку на ботинке.

— Прекрасно, малыш.

В карих глазах альфы тлел опасный таинственный огонь, когда он смотрел на подтянутую попку беты, повёрнутую к нему в такой зазывной позе.

“Неужели мальчишка совсем не понимает, какое влияние оказывает на него?”

Май, наконец, закончил возиться с обувью и выпрямился.

Дайкон, глядя на это чудо, почувствовал, как знакомое горячее возбуждение, которое в последнее время стало его постоянным спутником, разливается по телу. Он втянул в себя воздух и, сияя яркой, открытой голливудской улыбкой предложил:

— Хочешь, я донесу тебя до машины?

— Нет, я сам дойду. У меня есть ноги, и я умею ими пользоваться.

— Май, что-то случилось?

Бета уже успел выйти в просторный холл, но обернулся.

— Не играй со мной в свои странные игры. Я не знаю их правил, да и вообще, не умею играть и притворяться.

Бета пошёл впереди альфы к выходу из здания, а Берк за ним, понимая, что в кабинете отца всё-таки что-то произошло. Но что именно? А ещё Дайкон уяснил одну вещь: его план по соблазнению дал нехилую трещину, и то, что между ними сейчас происходит, всё меньше напоминает игру «подлови и трахни». Он не хотел, чтобы в его жизнь вторгалось хоть что-то подобное, разрушая тщательно распланированную жизнь на годы вперёд. И альфа ещё не решил, нравится ли ему всё это или нет. Ему нужно немного приостановиться и подумать, взять таймаут.

Май не видел Дайкона вот уже неделю. Он сделал снимок, подтвердивший, что операция поможет ему исправить ситуацию. Берк–старший договорился с ним, что эта малоприятная процедура пройдёт летом во время каникул. Этого времени хватит, чтобы восстановиться к началу следующего учебного года.

— Эй, я понимаю, прошло мало времени. Знаю и о том, что ты не любишь шумные компании, но ты так скован, просто жуть, — расхаживая по квартире беты, говорил Дилан. — Сегодня ты едешь с моими друзьями в боулинг клуб, и отказ не принимаю.

— А?! Дилан, это глупо, — опустив длинные ресницы, прикрывая ясные глаза, сказал бета. — Ты прекрасно можешь повеселиться и без меня. Этот клуб один из самых популярных среди альф, и тебе уж точно не придётся скучать в одиночестве.

— А что, речь только обо мне? — не понял омега. — Хоть ты и бета, дурачок, но ты красивее многих омег. Тебе пора научиться завлекать альф и бет, как и мне, и начнём мы с тех мест, где нас не знают.

— Дилан, ты осёл! Я не собираюсь никого ловить, — возразил другу Май. — Но я знаю, что нужно научиться чувствовать себя более раскованно в присутствии большого скопления народа.

— А я о чём! — ухватился за эту мысль омега. — Заодно и за мной присмотришь. Из нас двоих, ты, мой друг, более благоразумный. Я вот на твоём месте давно прыгнул бы в постель к Дайкону, но ты — кремень.

«Ага, кремень. Я не побывал в его постели только потому, что он не пустил в ход тяжёлую артиллерию, милостиво разрешив побыть девственником».

Но как бы то ни было, вечером Май действительно постарался и приоделся, как того желал несносный Дилан. Он выглядел сногсшибательно в тёмно-сиреневом свитере и облегающих джинсах-хамелеонах, идеально сидящих на маленькой, но круглой, как орешек, попе.