Подойдя к окну, я заметила разводы на стекле, как будто кто-то возюкал по нему мокрым носом. Думаю, смогу угадать, чей нос оставил эти отметины, – синеглазая волчица.

Вернувшись за стол, чуть поморщилась от слишком яркого света – солнце било прямо в глаза. Но стоило мне вскинуть руку, прикрывая лицо от безжалостных лучей, как стекло немного потемнело. Ничего себе, прекрасный сервис. Спасибо.

Ящички стола легко выдвигались, ни единого замка я не обнаружила. Зато нашла стопку книг на левом краю. «Этикет Траарна, или Почему нарезать мясо кинжалом – прошлый век», «Три правила достойной королевы» и «Шесть мгновений позора: почему я не выучила это раньше?!» – думаю, это приготовлено для меня. Вот только пугает, что многообещающие три правила королевы по толщине тянут на шеститомник, сведенный под одну обложку.

В любом случае для чтения я выбрала ту книжицу, что мне подсказал Шелтис. Который явно чувствует, когда его вспоминают, – иначе чей истошный мяв доносится из-за двери?

– Твоим связкам все заклятья нипочем? – проворчала я. – Стук в дверь никто не слышит, а вот Его Кошачество – пожалуйста, хоть заслушайтесь.

Едва я открыла дверь, он проскочил у меня под ногами и взлетел на подоконник. Хм, это он, что ли, так стекло обсопливил? Не припомню, могут ли кошачьи носики оставлять следы на стекле? Если вспомнить моего Ферджинальда, то он, беспородный дворовый кот, в стекло носом не тыкался. Он просто орал до тех пор, пока ему не открывали все окна и двери, чтобы его Разбойное Величество могло выйти в свет и выяснить, кто там зарится на соседскую кошку. Эх, знала бы, кто его украл, – придушила.

Отбросив лишние мысли, я открыла брошюрку. Шрифт был раздражающе мелкий, поэтому я читала только заметки и подчеркнутые линии.

«На первый взгляд, различий между Траарном и Редгеном мало», – писал неизвестный автор. А на полях чернело: «Если ты слеп, то да, их практически нет».

«В Траарне нет культа материнства и детства, маги склонны наращивать собственное могущество и оставлять детям свободу выбора».

«Здесь трехлетние дети предоставлены сами себе, а целители не всегда принимают беременных женщин», – уточняла Мэврис.

Различия в еде и напитках нисколько не заинтересовали королеву, она только небрежно черканула, что все достойные специи давно покорили редгенскую кухню, а остальной мусор оборотням не нужен. Эту строчку я перечитала дважды. Оборотни.

То есть теоретически я могла проснуться не просто в другом мире и другом теле, но еще и в мохнатой шкуре?! Более того, эта возможность у меня явно сохраняется – тело-то принадлежит Мэврис.

Закрыв книжицу, я тщательно прислушалась к себе, не скребется ли у меня внутри кто-то? Все же земное фэнтези и фантастика склонны наделять оборотней двойным сознанием. Помедитировав, я поняла, что изнутри скребется только голод. И легчайший намек на подступающую панику – все же каких-либо по-настоящему сильных чувств я не испытывала. Либо я просто сильная и волевая женщина (хотелось бы), либо до сих пор действует приказ короля «Успокойся» (вероятнее всего).

Тут брошюрка порадовала еще одним ценным замечанием: «Хочешь быть правильной траарнкой – хвали мужчину и принижай себя. Можешь сделать что-то сама? Умоляй сделать это своего мужчину, иначе он обидится и уйдет от тебя. Быть траарнкой – тоскливо, останусь верна Редгену». Это была последняя запись, да и по страницам было видно, что дальше Ее Величество читать не стала.

А я была не настолько горда и дочитала до конца. Забавное вышло чтиво – я не подходила ни Редгену, ни Траарну. Для первого я недостаточно боготворю детей (я их люблю, но в книге описано нечто запредельное), а для второго я недостаточно боготворю мужчин. Интересно, где живут такие, как я, – неужели только в России?

Глухой, но громкий стук заставил меня вздрогнуть, а это всего лишь Шелтис спрыгнул со своего подоконника.

– Ты знаешь, что коты – это создания на мягких лапках? Бесшумные и неуловимые?

Шелтис выдал презрительный фырк в мою сторону и подошел к двери. Прежде чем я успела вскочить и открыть ему выход наружу, он со всей силы боднул деревянную панель лбом и прошел сквозь ставшую прозрачной дверь.

– Теперь понятно, как ты оказываешься там, где не надо. Интересно, двери личного кабинета короля так же легко исчезают? – проворчала я и вышла следом за котом.

– А я уж и не чаял, – саркастично раздалось от трюмо. – Ты ничего не знаешь о королеве, но перенимаешь все ее дурные привычки. Как, например, манию опаздывать.

– Опаздывать туда, где тебя не хотят видеть, – особый вид удовольствия, – отмахнулась я.

– Это почему же?

– Так ведь там уже радуются тому, что меня нет. Может, даже втайне рассчитывают, что королева скончалась в страшных муках. А тут вот она я.

– Вот она ты, которая не знает, где малый обеденный зал, – поддело меня зеркало. – Стоило все же поторопиться, чтобы потом сделать вид, что гуляешь. И «догулять» до обеденной залы.

А вот об этом я как-то не подумала.

– Не ворчи и показывай уже, что ты планируешь на меня надеть.

Дух покорно отразил мое новое тело в темно-грозовом платье. Если то, в котором я была сейчас, посветлее, то будущее обладало прямо-таки убийственно насыщенным цветом. И вышивка на нем была не серебром, а угольно-черными нитями. Расшитый черными камнями лиф обещал сдавить ребра до удушья, но я уже убедилась, что тело Мэврис давно привыкло к корсетам. Благодаря этому я не ощущала никаких неудобств.

– Хочешь сменить макияж и прическу?

– Отрази меня, – выглядела я по-прежнему свежо, – нет, не нужно. Смени украшения на соответствующие платью. И да, я хочу, чтобы ты использовал только те украшения, которые носила Мэврис. Если у тебя есть что-то из того, что она избегала надевать, – запрещаю тебе это использовать.

– Воистину, Мэврис притащила свое отражение, – ответил мне на это дух. – А может, ты бы смогла найти общий язык с королем? Если бы отдавала должное его подаркам?

– Зачем? – искренне удивилась.

– Действительно, один в один.

Я не сразу поняла, что на мне уже новое платье, а дух исчез. Зеркало вновь стало мутным, а Шелтис попросился на выход. Я присела перед ним и спросила:

– Ты покажешь мне дорогу в малый обеденный зал?

Вот раньше мастерами душераздирающих вздохов я считала кокер-спаниелей. У подруги была вечно голодная кокерша, есть в гостях было невозможно – собака провожала взглядом каждый кусок и мастерски притворялась некормленой. И вот сейчас этот трагичный звук я услышала от кота. После чего тот как-то коротко мявкнул и подошел к двери. Мол, что с тебя, убогонькой, взять.

– Прости, хаэтэ Шелтис, я ведь не сразу поняла, что тебя хозяйка бросила, – повинилась я и встала. – Но она вернется. Надеюсь.

Ведь если я – здесь, то она – там. И я даже морально готова лишиться должности. Потому что вряд ли она вдруг научилась работать на компьютере и вежливо игнорировать бо́льшую часть коллектива. Ничего, главное, чтобы ее в дурку не упекли. Оттуда мне будет тяжело выйти.

Шелтис уверенно вел меня по хитросплетениям дворцовых переходов. И я, если честно, порядком утомилась поражаться изысканной роскоши. Лепнина и расписные потолки слились для меня в какую-то единую цветовую массу.

Кот остановился у двустворчатых дверей. Остановился и принялся намываться, будто давая мне возможность вдохнуть поглубже и подготовиться к ужину. В том, что за дверьми скрывался именно малый обеденный зал, сомнений не оставалось – чудились еле уловимые запахи еды и отголоски разговоров. Думаю, за это стоит благодарить оборотническую природу моего нового тела. Хм, может, именно поэтому мои покои так старательно обработаны магией, что люди даже постучать не могут? Точнее, могут, но…

Так, хватит. Подбородок выше, спину прямее – и вперед. Черт, какую дверь открывать, правую или левую? Или распахнуть их пинком, да так, чтоб об стены срикошетили?

Едва я сделала пару неуверенных шагов, как двери открылись сами. И чуткий слух подарил мне чью-то полную яда реплику: