— Выкроил немного времени. Не буду скрывать, понадобилось переговорить с вами.

— Прошу, прошу, очень рад, — барон указал Мейсону на стул, стоявший рядом с ним за столом.

— Вы уверены, что я не помешаю? Смотрю, у вас столько корреспонденции.

— Уильям, у меня столько свободного времени, что вполне хватает, чтобы изредка вести переписку со считанными здравствующими старинными друзьями.

— Грустно слышать. Должен заметить, вы большой молодец, выглядите свежо, бодро.

— Стараюсь держаться из последних сил.

— Так держать.

— Так о чём вы хотели поговорить со мной?

— Барон Стюарт, помнится, в прошлый раз на прощание вы мне сказали, что ничему не удивляетесь, потому что еще во времена ваших предков семья Уокеров была проклята. Помните?

— Слава Богу, память мне пока не отказала. За свои слова несу ответственность.

— О чём вы хотели рассказать мне, возможно, о ком-то?

— А, вот что вас задело. Понимаю. Предупреждаю, Уильям, эта история длинная, но очень глубокая и интересная. Хотя печальная, должен признать.

— Всё, что помните, расскажите, пожалуйста. Поверьте, этим вы поможете расследованию.

— Полагаете, что это как-то может быть связано с убийством брата и его семьи?

— Скажу, как думаю. Если даже не напрямую, то косвенно связано.

— Хорошо, Уильям, тогда наберитесь терпения, рассказ начну издалека, потом поймёте, почему.

— Я готов. Выслушаю с глубокой благодарностью.

— Что ж, начнём с общества масонов. Знаете, наверняка, читали об этих обществах?

— Разумеется, я обязан знать историю.

— Пойдём с самого начала. У меня сохранились кое-какие документы того времени, от предков достались. Итак, маленький экскурс в историю, всего лишь для связки, — барон посмотрел на Мейсона, желая убедиться, что тот готов его слушать.

— Первые документальные свидетельства о братствах вольных каменщиков в Англии относятся к XIV веку. Это произошло в Лондоне в 1376 году. Проникли они к нам, скорее всего, из Германии, где уже в XIII веке существовал союз каменотесов, объединявший целый ряд братств. Первая ложа каменщиков — строителей церквей была создана в 1215 году в Магдебурге. В XIV веке до нас дошли сведения о первых уставах братств вольных каменщиков. Из них, в частности, видно, что помещение у них, как и у современных масонов, называлось ложей, за порядком в производстве работ следили мастера и смотрители, братства имели свои уставы, тайные пароли, прикосновения и знаки. Вступающий в братство давал присягу над Библией. На ежегодные собрания лож братья должны были являться в белых фартуках и перчатках — одним словом, все как у современных масонов. Во всяком порядок и дисциплина.

Первое упоминание о масонской ложе в Англии, точнее в Шотландии, в Эдинбурге относится к 1600 году. Вот сейчас обратите внимание, в 1718 году к масонству примкнул придворный проповедник принца Уэльского Теофил Дезагюлье, а уже через несколько лет в масонских ложах оказались такие видные представители аристократического титулованного дворянства той поры, как герцог Монтегю, герцог Уортон, граф Долькес и другие.

И руководство ложами вскоре оказалось всецело в руках аристократов.

«Тем самым ремесленные братства превратились в организацию среднего класса, желающего состоять под руководством аристократов», — писал в этой связи английский историк А. Роббинс.

Помните такого?

— Да, читал его труды.

— Похвально. Идём дальше. Опуская подробности, скажу, иногда в этих обществах появлялись случайные люди, не придерживающиеся устава. Они водили бесконечные сплетни, склоки, разжигали ожесточённые споры, вражду между членами общества, что по уставу было категорически запрещено. Какие-то закулисные игры, нашёптывания, зависть.

Ближе к делу, один из наших предков Уокеров был масоном. Однажды за карточным столом он познакомился с человеком, которого никогда не видел на заседаниях общества. Стало понятно, что это новичок, либо случайный посетитель. Такое случалось редко, но было. Слово за слово, наш почтенный родственник отнёсся благосклонно к новичку, более того, подружился с незнакомцем. Тот стал навещать его, проводить с ним часы за бильярдным столом. Вскоре он пришёл к Уокеру и заявил, что проигрался. Если тот не выручит, его ожидает тюрьма. Он умолял, говорил, что это его последний шанс.

И что вы думаете, Уильям, наш родственник заплатил за недавнего знакомого, по сути чужого человека, по тем временам очень большую сумму.

— Он что был ему чем-то обязан?

— Нет, конечно. Пожалел и всё. Что тут скажешь. Но на этом не закончилось. Этот странный господин стал любыми путями выманивать у него деньги и, как ни странно, получал их.

— Что-то здесь не так.

— Не могу знать. Рассказываю, что стало известно спустя годы. Остальное сокрыто от нас.

И вот пришло время, нашему родственнику надоела эта странная миссия. Он прозрел, ибо вывод напрашивался: «Если не прекратит необдуманно и халатно обращаться с отцовским наследством, в один день останется ни с чем. Такая перспектива не входила в его планы и не могла порадовать, как вы понимаете. И он отказался выручать.

— Всё верно.

— Сколько это может продолжаться? — возмущался наш предок — барон Уокер.

— Я не виноват, что мне не везёт.

— Не надо садиться за стол, если не умеете играть. Запретите себе, в конце концов. Вы еще не доросли до этого.

— Не могу, это болезнь.

— Пора и честь знать. Должен поставить точку, вы сами меня вынуждаете к этому. Сделайте одолжение, на меня больше не рассчитывайте. Я не предполагал, что наше знакомство обернётся для меня такими растратами.

Тогда тот развернулся и в гневе выкрикнул:

— Вы не знаете, кому отказываете? Я проклинаю весь ваш род. Отныне и навсегда в каждом новом поколении Уокеров будут рождаться мёртвые дети, на каждом шагу будут происходить несчастные случаи и беды, болезни будут частыми гостями в ваших домах. Вы еще обо мне вспомните. Я имею дело с чёрной магией и мне подвластно всё.

После этого он исчез, и больше наш родственник его не видел, он как в воду канул. А проклятие и поныне висит над нами.

— Сэр Стюарт, Вы имеете представление об этом человек? Имя его знаете?

— Надо внимательно почитать бумаги, где-то что-то проскальзывало. Обещать не могу, надо проверить.

— Сэр, Стюарт, большая просьба, посмотрите, мне нужно знать об этом человеке всё.

— Хорошо, Уильям, я посмотрю. Подъезжайте дня через два, если найду, сообщу всё, что у меня сохранилось.

— Премного благодарен. Больше не смею вас утомлять и задерживать. Благодарю за содержательную беседу.

Он был потомком знатного рода, но так сложилось, что с самого детства находился на воспитании у денщика. Мальчиком никто не занимался и внимания на него тоже никто не обращал. Так по старой памяти отец оставил его в своём доме, испытывая угрызение совести перед женщиной, которой когда-то увлёкся.

Мейсон выяснил, Эгберт Мор был незаконнорожденным сыном графа Мора. Его пассия, которая родила мальчика, рано ушла из жизни. Отец забрал мальчика к себе, скорее из жалости, нежели из чувства вины или долга.

Граф Эдмонд Мор в молодые годы несколько лет посвятил службе в армии. К нему приставили денщика — простого деревенского паренька. Граф в то время был увлечён певицей из театра и всё свободное время проводил с ней. Об их романе ходили легенды. Как Мейсон понял из общения с людьми, находившимися в окружении графа, женщина очень любила Эдмонта, готова была соединить с ним свою судьбу, пожертвовать талантом. Но в таких случаях чудес не бывает, когда родился мальчик, граф струсил и больше не навещал ту, которой клялся в вечной любви. Девушка не пережила предательства, её холодное тело нашли лишь на третьи сутки.

Денщик сообщил графу о безвременной кончине певицы. Тот приехал только для того, чтобы забрать мальчика. Не счёл нужным даже похоронить любимую. Как потом говорили в свете: «Граф Мор опасался огласки и осуждения».