Сенмурв плавно взлетел и, сделав несколько кругов, опустился на землю.

- Там что-то видно. Надо туда.

Мы развернули своих коней и поскакали подальше от гор, от спящего пограничника, туда, где на горизонте виднелась еле заметная черная точка.

Этой точкой оказался железный истукан. Непропорционально большая голова сидела на коротком туловище. Огромный лоб доходил до лысой макушки, маленькие глазки были прикрыты.

Правая рука истукана вытянулась вдоль туловища, в левой он держал головной убор макушкой вниз.

Мы обогнули статую. Сенмурв обнюхал ее, а Далила постучала по короткой ноге. Железный болван ответил гулким эхом - внутри он был полым.

- Что будем делать? - спросила Ипполита. - Интересно, это о нем говорил тот мужик, у горы?

- Если не о нем, то в этой степи больше нет никого... - разочарованно протянула Гиневра.

Истукан меня жутко раздражал. Набрав мелких камешек, я принялась бросать их в него, стремясь попасть в нос железному лобастику. Носа у него практически не было, так что задача стояла трудная.

Один камешек попал в кепку, которую статуя держала позади себя. Истукан вздрогнул и заскрипел рукой.

- Что это?! - вскрикнула Далила.

Решив повторить эксперимент, я бросила камешек прямо в кепку. Истукан не шевельнулся, только камень со свистом вылетел из нее.

- Ага, - сказала Далила, - камни ему не по вкусу.

- А что ему по вкусу? - спросила Гиневра, подвигаясь поближе.

- А мы сейчас проверим, - сказала я и порылысь в карманах.

Достав мелкую монетку, я бросила ее в кепку. Правая рука истукана дернулась и застыла под углом тридцать градусов к телу. Поняв, что денег недостаточно, я взяла еще несколько монет, которые протянула мне Далила, и опустила их все в тот же головной убор. Словно мотор, попробовавший горючего, рука железного истукана выпрямилась и показала направление. Дорога вела на северо-восток.

Теперь хоть была какая-то определенность. Мы вскочили на своих скакунов и помчались по направлению, указанному статуей. На пути нам еще попадались несколько подобных болванов, все на одно лицо. Я бросала монетки, внутри что-то скрипело, поворачивалось, и мы ехали дальше.

Начали появляться строения. Серые угрюмые дома так не были похожи ни на пестрые жилища ирбувян, ни на закрученные как раковины, громадные здания гадолийцев. Все было тускло, серо и находилось в состоянии вечной стройки.

Копыта коней стали утопать в вязкой глине, мы тряслись от холода и сырости и вскоре подъехали к первым домам.

Несколько шикорян несли на плечах какую-то железяку, по-видимому, очень тяжелую. Технологическим процессом командовал толстый мужик в теплой шапке. Он ритмично взмахивал рукой, и рабочие делали еще пару шагов. Они продвигались к огромному постаменту, на котором было установлено нечто бесформенное.

Вдруг нога одного из носильщиков поехала по скользкой глине, он поскользнулся, упал, за ним зашатались другие, тяжелая загогулина упала на землю. Раздался хлюпающий звук, фонтан жидкой глины окатил и рабочих, и их бригадира.

Издалека мы наблюдали немую сцену, так как звуки голосов до нас не доносились. Толстый бригадир топал ногами и размахивал руками. Рабочие стояли, понурив головы. Любопытная Далила двинулась вперед. За ней потянулись Гиневра с Ипполитой. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ними.

Подойдя поближе, я услышала, как толстяк-начальник орал нечто непонятное:

- Идиоты! Прощелыги! Уронить в грязь ногу великого вождя! Я вас посажу! Сгною! Немедленно забиячьте эту биевину на вон ту биятень и чтобы она забиялась как бий! Понятно?

- Понятно...- хмуро сказали рабочие и наклонились над железякой. И произошло невероятное. Тяжелая железка легко выплыла из грязи и, поддерживаемая рабочими, вплыла на постамент, да так и осталась там стоять, как влитая.

- Уф-ф... - сказал прораб и, сняв свой треух, вытер пот со лба. Под шапкой оказалась абсолютно лысая голова с выпуклым лбом. Сходство с железными памятниками было столь поразительно, что я оглянулась на своих подруг, словно искала подтверждение своим ощущениям.

То же самое заметили и они. Все три дамы совершенно неприлично уставились на прораба, не веря глазам своим.

Он был смущен этаким вниманием к своей персоне и буркнул что-то про себя, отворачиваясь.

Мне пришлось взять на себя тяжелую долю сборщика информации.

- Скажите, пожалуйста, что это вы там строите? - спросила я его, указывая на постамент, выполненный в конструктивистской манере.

- Памятник вождю, что же еще, - недовольно ответил он.

Не это меня интересовало, но надо было соблюдать политес.

- И много у вас в стране таких памятников?

- Сколько надо.

- А сколько надо? - ввернула неугомонная Далила.

- Чтобы народу хорошо было, - твердо ответил прораб.

- Оно ему надо... - я схватила Далилу за руку, иначе не миновать было беды.

Ипполита перехватила инициативу:

- Да, ты прав. Ваши истуканы здорово помогли нам. Показывали дорогу как компасы.

- Что?! Какие истуканы? - начальник, похожий на вождя, был вне себя. Он орал и топал ногами так, как будто амазонка обидела его кровного родственника. Мы растерялись. Гиневра укоризненно смотрела на неследящую за языком амазонку. Работяги, внимательно наблюдавшие за процессом, схватились за мотыги. Обстановка накалялась.

Сходство со статуей и навело меня на мысль немного успокоить разбушевавшегося прораба:

- Знаете, вы очень похожи на вашего вождя! Прямо вылитый! Он вам, случайно, не родственник?

Прораб недоуменно уставился на меня, потом глянул на своих рабочих, но те отшатнулись от его бешеного взгляда, и вдруг внезапно бросился на меня. Он несся, как разъяренный бык, свистя ноздрями и крича:

- Убью!

Ипполита подхватила его на полдороге ко мне и железной рукай крепко приложила ему по затылку. Детина обмяк. Работяги, замахиваясь ломиками, бросились на выручку своему хозяину. Но навстречу им встали Гиневра и Далила. Ловко работая короткими мечами, которых они даже не вытащили из ножен, смелые дамы глушили всех подряд. Четверо мужиков свалились, как спелые бананы. Мне так и не удалось воспользоваться своими нунчаками.

Бригадир постепенно начал приходить в себя. Отплевываясь жидкой глиной, он сипел:

- Кто похожи - эти придурки? Они похожи на вождя? У этой ненормальной четыре глаза, а она не видит, что только я здесь начальник и право имею...

Мне вдруг стала понятно, что всему виной моя старая ошибка. Я снова обратилась к здешнему обитателю на "вы", и бригадир счел это оскорблением. Вероятно, он был так доволен своим сходством с популярным человеком, что не хотел делиться им ни с кем.

Неожиданно из-за угла недостроенного серого дома показалась закрылая карета. Лошади мчались прямо на нас.

Рабочие, лежащие в жирной глине, переменили позу: со спины они перевалились на живот и встали на колени. Бригадир затрясся мелкой рябью. Но с места они не сдвинулись - казалось, что им совершенно безразлично, собьют их лошади или нет.

Не доходя до нас десяти шагов, карета резко остановилась. Из-под копыт полетели комья грязи. Мы отшатнулись.

- Но-но! - рявкнула Ипполита. - Вы поосторожней там, болваны!

У бригадира подкосились ноги, он тоже рухнул в лужу рядом с подчиненными.

Дверцы кареты распахнулись, и оттуда выскочили четыре бравых молодца в черных костюмах. Я, честно говоря, подумала, что они - негры, причем голые. Странная эластичная ткань костюма, похожая на блестящий латекс, облепляла все тело молодцов, не скрывая ни мощных бицепсов, ни рельефную выпуклость между ног. Такие ребята понравились бы Далиле - любительнице фактурных мужчин, если бы не одно обстоятельство - у них не было лбов. Прямо от бровей начиналась плоская, как тарелка, макушка, на которой росли вверх волосы ежиком. Это напомнило мне проростки пшеницы, которые высевают у нас в Баку перед весенним праздником Новруз-Байрам. Уверена, это были телохранители крупного местного шишки.