- Что? - удивилась Ипполита. - Ведь ты умная девушка, Марина, а такие глупости говоришь... Ну какие это мифы? Это наша жизнь, самая что ни на есть настоящая, и совсем не древняя...
- Ты рассказывала о Тесее, - напомнила я.
- Ах да, Тесей... Все произошло из-за этой несносной девчонки - Меланиппы, моей младшей сестры. Ее имя переводится, как "черная кобыла", и она, действительно, имела черную, как смоль, гриву волос.
В то время ей было всего двенадцать лет, а мне - восемнадцать, и я уже стала царицей амазонок. Как символ власти - я носила пояс царицы, украшенный рубинами и изумрудами. О боги, какое это было время! Амазонки не воевали, рожденных мальчиков отдавали в семьи отцов, а девочек воспитывали сами. С меня ваяли Фидий и Поликлет, и скажу тебе, Марина, без ложной скромности, со мной мало кто мог сравниться в красоте и стати.
- Да ты и сейчас великолепна, - ничуть не кривя душой, похвалила я Ипполиту.
- Ах, оставь, - махнула она рукой, - этот Тесей мне всю душу вымотал.
- И где же он тебе встретился?
- Я же говорю, что все началось с Меланиппы, будь она неладна. Эта девчонка завидовала мне с того момента, как появилась на свет. Сколько ни упрашивала ее Антиопа, наша мать, образумиться, ничего не помогало. А однажды я застала ее примеряющей мой пояс. Ну и получила она от меня по первое число! Никому, кроме царицы, не разрешено примерять пояс власти.
"Странно, - подумала я про себя. - Ну не убудет же от нее, если ее сестра немного покривляется перед зеркалом..." Но вспомнив, как я сама гоняла свою Стелку, когда та примеряла мои сережки, вполне поняла чувства Ипполиты.
- Однажды к нам забрел Геракл. Никогда не понимала, что находят в этом неотесаном мужлане? Вечно шляется по белому свету, совершает "подвиги", о которых никто не просит, дерется с кентаврами... И тут Меланиппа попалась ему на глаза в моем поясе. Он ее и заграбастал вместе с поясом.
Когда я узнала об этом, у меня потемнело в глазах. Знаешь, Марина, мы, амазонки, очень гордые. Мы сами выбираем себе мужчину, а если которая из нас захочет остаться девой - никто ее не неволит. Но кто поручится, что с Меланиппой этот детина не сотворит плохого?! Ей хоть и двенадцать лет было, а груди уже налились. Пришлось срочно созывать амазонок и скакать вызволять сестру и пояс.
Меланиппу мы отбили. Но оказалось, что в битве меня заприметил Тесей, и я ему сразу понравилась. Не буду кривить душой, Марина, он мне тоже в душу запал.
- А пояс? Ты вернула его обратно?
- Нет, - вздохнула Ипполита, - он так и пропал. Говорят, Геракл продал его царю Эрисфею, а тому, если что в руки попадется, то назад и не жди.
- Насколько я помню, - решила я проявить осведомленность, - Тесей получил от Ариадны клубок, чтобы не потеряться в лабиринте?
- Это было давно. После истории с лабиринтом прошло несколько лет, и Тесей уже давно разошелся с ней. Поэтому нам ничто не мешало. Кроме моей сестрички, разумеется...
- Как это?
- А вот так: однажды мы с Тесеем выехали на прогулку. Меланиппа, эта соплячка, которая, как оказалось, была в него влюблена, наплела амазонкам, что он меня похитил. Те поскакали в Афины, осадили их и ты знаешь, сколько наших полегло? С тех пор я выгнала ее из Фемискира, нашей столицы. Где она - мне неизвестно.
- Может не надо было так резко с ней? - пожалела я Меланиппу. - Все- таки младшая сестра.
- Может ты и права, Марина. Но это не помогло... Тесей не стал любить меня сильнее, а тут, говорят, его с Федрой заметили.
- А кто это? - имя было мне смутно знакомо, но я не знала, какую роль в античной мифологии играет эта Федра.
- Федра? Это младшая сестра Ариадны. Говорят, подросла и стала красавицей. А им, мужикам, что надо? Молодых да красивых. То, что их любит настоящая женщина, им наплевать...
- Да что ты себя хоронишь? - возмутилась я. - Сколько тебе лет? Двадцать четыре? Да у нас это самая молодость!
- Это у вас, а у нас - преддверье старости. Ведь амазонки до сорока не доживают.
Ипполита замолчала. Спустя некоторое время я услышала ровное дыхание амазонка спала.
Утром нас разбудили служанки и принесли кувшины и тазы для умывания. Когда я чистила зубы, Ипполита смотрела на меня со смешанным чувством. Заметив ее пристальный взгляд, я спросила, шамкая сквозь пузырящуюся пасту:
- Шо шлушилошь?
- Марина, - воскликнула она в смятении, - у тебя падучая! Сейчас начнется...
- Что начнется? - не поняла я и прополоскала рот.
- Приступ. Где твоя деревянная палочка? Надо зажать ее между зубов!
- Да с чего ты взяла?
- У тебя пена идет изо рта. А это первый признак падучей.
- Да брось, просто ты никогда не видела зубной пасты.
- А что это?
Пришлось мне объяснить Ипполите, что такое зубная щетка, паста, кариес и сопутствующие ему процессы ничем не лучше падучей, о которой Ипполита меня так настойчиво предупреждала.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Далила. Она была в бешенстве:
- Эта кукла сидит на кровати и рыдает в три ручья! - завопила она. Видите ли, ей не можется. Она будет три дня сидеть в гостинице, пока не выздоровеет, и не может залезть на свою кобылу! - Далила в гневе забыла, какого пола Просперо.
Час от часу не легче.
- Ну что там с ней? - забеспокоилась Ипполита, и мы зашли в соседнюю комнату.
Гиневра лежала на постели бледная и охающая. Руки она приложила к животу и смотрела на нас умоляющими глазами.
- Ты чего? - спросила я ее. - Жаркое не понравилось?
Она отрицательно помотала головой.
- Тогда что?
- Это... - захныкала она. - Всегда в полнолуние... Теперь на коня нельзя садиться и поясницу ломит.
Да что она в самом деле ваньку валяет? Может у них там в шестом веке было принято из обыкновенных месячных устраивать вселенскую трагедию и выражаться цветистым слогом? Но вслух я сказала:
- Подожди, сейчас принесу кое-что.
Сбегать к себе в комнату и принести "Тампекс" было делом одной минуты. А вот объяснение и демонстрация в стиле телевизионных реклам "Друзья удивляются, что я такая веселая и сухая..." заняли около часа. Гиневра упиралась. Она почему-то представила себе, что использование тампона может быть приравнено к измене мужу - все-таки инородное тело внутри.
Первой не выдержала Далила:
- Да хватит тебе ломаться! Значит, шуры-муры с Ланселотом заводить - это пожалуйста, а вот затычку воткнуть - измена, караул! - Видимо, ночью кумушки время не теряли и рассказывали друг дружке о своих возлюбленных. - Дай мне эти штучки, - она потянулась за "Тампексом", - себе заберу. У меня все равно через неделю.
Пришлось поделить аккуратные цилиндрики на четыре части. Мне достались одни слезы. Надо будет еще наколдовать - Гурастун сказала, что это просто, если предмет неодушевленный.
Спустившись вниз, мы застали трактирщика и Сенмурва, продолжавших нескончаемый спор. Они выглядели так, будто ночью вовсе не ложились.
Во время завтрака, когда хозяин постоялого двора нехотя отошел от своего четвероногого собеседника и занялся своими прямыми обязанностями, я спросила его:
- Что за странные надписи на вывесках - "Дракониной не торгуем"? Как будто она у вас есть, а вы ею не торгуете только из принципа!
- Угу, - подтвердила Ипполита, с аппетитом поглощая тонкую лепешку с завернутым в нее козьим сыром, - вы вообще-то живого дракона видели?
- О! - трактирщик поднял вверх палец. - Это наша история.
- Расскажи нам... - попросили Гиневра и Далила.
Даже Сенмурв заинтересованно поднял одно ухо.
- Хорошо, - согласился трактирщик, - слушайте.
Давным-давно в нашем княжестве жили люди одного племени. Все они были красавцы - черноволосые, кудрявые, с выпуклыми глазами. Настоящие ирбувяне всегда были на одно лицо, говорили на одном языке и писали справа налево.
И вот однажды случилось несчастье - в страну прилетел огромный дракон. Откуда он взялся, никому не было известно. Дракон опустошал наши города и деревни, пожирал скот, и люди стали думать, как избавиться от эдакой напасти и спасти себя, свои семьи и землю. Они собрали войско и пошли на дракона войной.
