– Для кого это представление? Это твое эпичное возвращение, Ариадна? Ты же любишь неожиданные сюжетные повороты…мне лучше всех об этом известно, – яростно шипит у моего лица Мерсер, заставляя меня сжаться под прицелом его взгляда и жадно вдыхать каждый раз, когда он ослабляет хватку на моем горле, контролируя дыхание. – На кого ты работаешь шпионом, дрянь? На своего мужа-ублюдка, да? – продолжает выстреливать непонятными вопросами в меня Мерсер, доводя мой замученный потоком новой информацией мозг до кипения. – Потрясающе. Все эти годы ты была мертва для меня, Ария. Я вычеркнул тебя из своей жизни, после того, как ты все разрушила. Потребовалось много сил и времени, чтобы вновь взойти на вершину. И если ты хотя бы пальцем на неё ступишь, я столкну тебя в бездну и даже глазам не моргну. Столько лет…шесть долгих лет, – бросает отчаянным шепотом, встряхивая мою шею в своем кулаке. – Лучше бы ты не возвращалась, детка, потому что я испытываю дикое желание убить тебя прямо сейчас, – в его последних словах звенит боль, нещадно бьющая в самое сердце, когда он сталкивает нас лбами. Его губы чертовски близко, мятное и теплое дыхание опаляет мое лицо…я чувствую страх, любопытство, отчаянье и еще миллион чувств сразу, вновь теряя способность к сопротивлению.
– Я не понимаю, я ничего не знаю, я не помню даже, как тут оказалась…кто ты и откуда знаешь мое имя? – тихо щебечу я, пытаясь добиться от него мучающих меня с самого «пробуждения» ответов на вопросы.
– Трави эту чушь кому-нибудь другому, Ри. Скажи мне, зачем ты пришла? Зачем вернулась? Из какой дыры ты, мать твою, вылезла?! Стало мало своей идеальной, красивой жизни? Решила добавить «специй» в скучную рутину? Творческой личности не хватает эмоций, и ты снова решила из меня все высосать? Так не вопрос, Ри. Я могу это устроить. Сосешь ты, как первоклассная шлюха, могла бы заявиться сюда в таком амплуа, но запарилась и выбрала образ журналистки. Оригинально. Я оценил. Снова хочешь сделать это со мной, Ария? – боже, о чем же он говорит? Я не понимаю…лишь пребываю в шоке от того, сколько любви и какой-то нездоровой одержимости, источаемой прямо в меня ядом проникающей под кожу, заражающей и позволяющей прочувствовать все, что ощущает он. Чистой воды эмпатия. Никогда я не чувствовала себя с абсолютно незнакомым мне человеком единым целым. Даже с мужем, с кем прожила вместе много лет.
– Что сделать, Мерсер? Я просто журналистка, я пришла взять у вас интервью! Вы ведете себя неадекватно, если вы немедленно не отпустите меня прямо сейчас, я подам на вас заявление за оскорбления и нападение! Меня не Ария зовут, я Аманда Му… – сама не веря своим словам, пытаюсь доказать я, вызывая у мистера Мерсера лишь кривую усмешку.
– Ложь! – обрывает меня Мерсер. – Но я поверю, поверю тебе, детка. Я много раз верил твоим глазам, даже не представляя на какую ложь и какое предательство они способны. Черт возьми ты действительно не помнишь или хорошо играешь. А, может, сейчас я разговариваю с твоим двойником, сестрой-близняшкой или клоном той продажной суки, в которую я имел глупость когда-то…бл*дь, не важно. Не важно, кто ты. Ты выглядишь, как она. Есть легкий способ проверить. Моя метка. Она всё еще на тебе, детка? – легкие пустеют одновременно с его резкими движениями. Рывком он дергает мою блузку в стороны, жемчужные пуговки разлетаются по всему кабинету, ударяясь о пол. Боже…что за…что он делает, нет.
– Нет! Что вы делаете… – пытаюсь упереться кулаками в его грудь, но безумец обхватывает мою талию, разворачивает спиной к себе и лицом к зеркалу, установленному на одной из стеклянных стен, за которой располагается одна из зон отдыха. Наши разъярённые, затуманенные адреналином взгляды встречаются в плывущем отражении. Мерсер жадно стискивает мои груди, сжимает затвердевшие соски, больно и приятно соприкасающиеся с кружевной тканью бюстгальтера и кожей его горячих пальцев. Немой крик вырывается из горла, коленки подкашиваются…снова смотрю на наши обезумевшие лица. Мой взгляд затянут страхом, его – горит похотью. Убийственное сочетание, возбуждающее во мне те чувства, о которых я давно забыла.
Искусные пальцы Деймона опускаются ниже и касаются моих ребер с левой стороны, обращая мое внимание на татуировку, выбитую прямо под сердцем. Теперь я понимаю, зачем он расстегнул мою блузку, и не только ради того, чтобы сесть в тюрьму за сексуальное домогательство.
– А это что, Ариадна? Что это? – проводит ладонью по красивой вязи, набитой на ребрах и останавливает ладонь на моем животе, опуская ее ниже и ниже, одновременно прижимая мои ягодицы к своему каменному члену. – Ты даже не додумалась свести это.
Мне приходится приложить немало усилий, чтобы наконец разглядеть то, что выбито на моих ребрах.
«Carpe diem.» (ка?рпэ ди?эм, с лат. – «лови день») – крылатое латинское выражение, означающее «живи настоящим»)
А вот это уже никакой логике не поддается. Я все понимаю, но как я могла не знать о наличии у себя такой татуировки?! Это уже выходит за всякие рамки.
– Господи, ты так пахнешь, детка…я скучал по тебе, так скучал, – вдруг срывается на шепот этот несгибаемый мужчина, кто еще пять минут назад казался мне непробиваемой скалой, не способной на чувства и эмоции. – Сука, как я скучал. Как я тебя ненавидел, проклинал, убивал в своих мыслях и снах тысячи, миллионы долбанных раз. И подыхал без тебя. Вспоминая то, что ты сделала. Натворила. Думал, что рано или поздно не выдержу и доберусь до тебя, доберусь и убью. Ты дотла меня испепелила, девочка. Я мечтал увидеть мольбу о пощаде в твоих глазах…отчаянье, страх. А сейчас держу тебя в своих руках, и ничего, бля*ь, не нужно больше…как ты это делаешь, детка? Как ты могла так поступить с нами? Как можешь сейчас смотреть на меня так, словно не понимаешь, о чем идет речь? – меня никогда не трясло так сильно. Никогда мое сердце не сжималось от постоянно одолевающих и противоречивых эмоций, наполняющих меня до краев. Я млела и таяла от его слов, и я не понимала ничего, совершенно. Просто слушала и немного завидовала той самой женщине, которую так сильно любил или ненавидел этот мужчина. Преданный ею мужчина, очевидно. Но это не я была, не я…что-то не так пошло, запуталось. Странно все это, и всему этому должно быть логичное объяснение.
– Мистер Мерсер, вы не понимаете… – пытаюсь вразумить, ощущая его дыхание на мочке уха.
– По имени меня назови, малышка. Как ты говорила всегда: Дэйм, Дэйм, Дэйм…тысячу лет никто не называл меня так, Ария. Дура ты, если хочешь притвориться той, кто ничего не помнит. «Нас» невозможно забыть. Как и невозможно забыть, как ты прыгала на члене моего брата в день нашей свадьбы, – от его слов я цепенею, не в силах поверить, что я могла так поступить. Я не способна на измену, ни во сне, ни наяву. Даже если допустить мысль, что где-то в параллельной вселенной я действительно была вместе с этим восхитительным мужчиной.
– Я даже не знаю, кто ваш брат! Я замужем сейчас, понимаете? Не трогайте меня, умоляю…вы меня с кем-то спутали.
– Замужем? – Дэймон обхватывает мои скулы. – Да хоть три мужа. Ты моя, Ария. Была и будешь. Я твой сон, а ты мое спасение, детка, и не существуют для нас клятвы сильнее. Помнишь?
– Отпустите меня! – мой вскрик затихает мгновенно, обрывается его мощным, раскрывающими мои губы и терзающими мой рот, горячим поцелуем, заражающий вены бешеной страстью, граничащей с животной похотью, одержимостью, настоящим безумием. Теперь я знаю его вкус, теперь я знаю, каково это испытывать то, о чем сотни раз пыталась написать, но не получалось, не выходило так, «по-настоящему». Не цепляло, не пробивало, как сейчас, до нутра, не воспламеняло и не возносило к небесам…а теперь погружение полное – в пропасть, в агонию этого мужчины, кто накинулся на меня, как оголодавший, одинокий волк, что уже потерял всякую надежду найти свою пару. Ничего не понимаю, не понимаю, что происходит, поддаюсь лишь инстинктам и вызванным его действиям желанием…прогибаюсь, извиваюсь в его руках, ласкающих мое тело, ощущаю, как согревает мои груди в сильных ладонях, жестко сминает, лаская соски большими пальцами, стонет в мои губы от удовольствия, забирая каждый мой вздох. «Ещё…еще…пожалуйста», мне хочется сказать именно это, хочется умолять его, чтобы не останавливался никогда, чтобы трахнул меня на рабочем столе или диване, не важно. Просто слиться с его силой хочу, ощутить в полной мере то, что так долго пыталась передать словами и предложениями…страсть, любовь, от которой колеют, заряжаются сладким током воспламененные вены.
