Тиски злости, обиды, ревности уже давно не сжимали сердце мужчины. Он хотел заново познакомиться со своей внучкой, узнать и понять ее настоящую. Готов был смириться и принять ее жизнь такой, какую та себе выбрала. Ведь это единственный способ снова обрести ее, не так ли?

Катя отмыла дом до блеска. Купила себе новое платье, посетила салон красоты. Наготовила сумасшедшее количество всевозможных блюд, словно гостей ожидалось не двое, а две дюжины. Она старалась по — своему. Очень хотела понравиться Алине и Билла, воссоединить чуть было окончательно не распавшуюся после переезда Мэри семью. Николай собирался нарядиться в костюм, но…подумав, выбрал менее формальную одежду, не желая ставить зятя в неудобное положение.

Он не ошибся. Открыв дверь, взгляд мужчины первым делом зацепился за дикую стрижку: коротко выбритые с одной стороны волосы и значительно отросшие с другой. Белые кончики черных прядей ниспадали на лоб, скрывали проколотое в пяти местах ухо. Простая белая футболка с коротким рукавом, черные браслеты на запястьях и надписи на руках, которые теперь были окрашены в терракотово — синие цвета группы. Коля знал, что на плече была татуировка RP, а на спине фраза «либо с тобой, либо никак». Далее джинсы и красные кеды.

Разумеется, у Билла были мысли одеться солиднее, выровнять длину волос, вытащить серьги и прикрыть татуировки, но Алина сказала, что это будет обман. Хватит строить из себя тех, кем они не являются. Пора ее родным принять и ее, и ее Билла целиком, со всеми странностями и особенностями.

Алина была в изысканном зеленом платье и эффектных босоножках.

— Ну что ж это мы стоим на пороге! Проходите, мои хорошие! — подбежала Катя и, как только Билл с Алиной вошли, кинулась обнимать внучку. Коля последовал ее примеру, затем пожал руку рокеру. Катя же очень тепло обняла зятя.

— Пойдемте к столу! У меня уже все готово! — радостно воскликнула она, торопясь скорее увести гостей подальше от входной двери, как будто опасаясь, что Коля может сказать что — то обидное, и дети уедут.

— Я думаю — мягко возразил Билл — что нам с мистером Петерсоном следует сначала поговорить, а потом уже обед и прочее.

— Хм, хорошо — согласился Коля, все еще обнимая внучку. — Пройдем в кабинет?

— Да, конечно.

С последнего посещения Билла любимая комната деда Алины не изменилась. Все тот же огромный, идеально чистый отполированный стол, полки с десятками книг, которых рокер никогда не то, что не читал, даже не знал об их существовании. Бросил взгляд на фортепьяно, на котором он впервые играл и пел при Коле. Нахлынули воспоминания. Сколько всего случилось с тех пор? Как сильно все изменилось… Тем не менее, в тот первый раз и наполовину не было так страшно и волнительно, как сегодня. Джек присел за стол, предложив Максу место напротив. Достал из шкафчика коньяк и два бокала.

— Э, нет, спасибо — улыбнулся рокер — Я в завязке.

— Это очень хороший коньяк — уверил Коля.

— Верю, но я совсем не пью уже полгода. Мы с Алиной решили воздержаться от алкоголя.

— Нда? Похвально… Ну тогда ты не против, если выпью я?

Билл кивнул, рассматривая украшенные картинами стены, стопку нот на столе, ежедневник… Взгляд задержался на семейной фотографии. Рокер невольно улыбнулся: на фото Алине было лет двенадцать, Мэри, соответственно, семнадцать. Видимо, был какой — то праздник. Алина улыбается во весь рот, демонстрируя два ряда белых зубов, ее волосы крепко стянуты в аккуратную прическу, руки в карманах широкого джинсового сарафана. На заднем плане — дом, украшенный шариками. Коля и Катя обнимают внучку, а Мэри стоит чуть в стороне, видимо, в том возрасте парню было не солидно обниматься с родителями. Совершенно счастливые лица. В жизни этой веселой забавной девочки Билл появился меньше, чем через десять лет.

Впервые рокер подумал о том, как сильно родные любят Алину. Иначе взглянул на их неприязнь, а, возможно, даже ненависть к нему. Раньше сложившаяся ситуация казалось парню забавной игрой: плохой уличный мальчик и домашняя чистенькая дедушкина внучка. Отношение Петерсонов к нему, как к негодяю, лишь забавляло, провоцируя противостояние. Ему было наплевать на их чувства, он даже не пытался понять Колю, а вот сегодня, кажется, понял. Вновь посмотрел на фотографию. К нему относились и продолжают относиться как к подонку, ломающему жизнь их маленькой любимой девочке, ангелочку с фотографии. Билл попытался поставить себя на место Коли и понял, что хочет себя прибить. Это открытие смелости не прибавило. Голос привычки настойчиво возвращал к мыслям о коньяке и сигаре, которую только что прикурил Николай. Билл нервно сглотнул, опустил глаза, снова поднял. Сказать или убежать?

— Мы давно хотели наладить с вами отношения, а теперь появился повод — сразу перешел к делу. — Я хочу попросить у Вас руки Вашей внучки.

Карандаш, который вертел между пальцами Коля, чтобы поддерживать видимость спокойствия и занять руки, треснул.

— С каких пор вас двоих интересует мое мнение? — сдержанно проговорил он.

— На самом деле, очень интересует. Мы хотим сделать все правильно. То есть… Алина непременно хочет венчаться, мне, если честно, все равно. Она хочет, чтобы Вы дали согласие.

— Хм…

— Прежде, чем вы ответите, я бы хотел рассказать о себе — потер затылок — Я знаю, что моя жизнь, мое прошлое, уже давно ни для кого не секрет и… черт, в Википедии можно прочитать намного больше, чем я кому бы то ни было рассказывал, но… Я бы хотел объяснить Вам все сам. — смотрел в глаза, говорил спокойно: — Я наркоман. Как говорил один мой знакомый из прошлого: бывших наркоманов не бывает. Возможно, он прав, но я собираюсь доказать, что являюсь исключением из этого правила. Если бы четыре года назад меня спросили, сколько времени я в завязке, я бы мог ответить с точностью до часа. Сейчас я могу примерно прикинуть сколько лет назад курил или нюхал дурь, не точнее. Думаю, вы знаете, что моя карьера идет в гору, и я уверяю, что смогу обеспечить вашей внучке достойную жизнь. Она никогда ни в чем не будет нуждаться. Вся наша недвижимость, счета в банке, автомобили… все до последнего цента оформлено на ее имя. И… мне кажется… нет, не так, я уверен, что знаю, как сделать ее счастливой.

В ожидании ответа не сводил глаз с Николая, который налил себе еще крепкого напитка, осушил бокал.

— То есть вы планируете создать семью? Дом, дети и все такое?

— Да. Алина обещала, что у нас будет настоящая семья. Насчет дома пока не знаю, нам приходится очень много ездить. Может, через пару лет. Ну…—улыбнулся — А насчет детей… мы уже начали над этим работать.

— Даже так?

Билл кивнул.

— Мне не нравится, что Алине пришлось бросить учебу — решил тоже быть откровенным.

— Да, совмещать учебу в Университете с моим сумасшедшим графиком невозможно, но… ей не обязательно будет работать когда — либо. То есть, она, конечно, сможет заниматься тем, чем захочет, но пока — усмехнулся — ее волнуют только дорогие тряпки, я и французская культура. Через три недели мы улетаем в Японию. Оттуда стартует полугодовой мировой тур, который закончится в Париже, где я уже присмотрел студию. Я собираюсь запустить еще один проект, материала накопилось достаточно много, осталось найти подходящих музыкантов. Поживем несколько лет во Франции, думаю, Алина найдет, чем себя там занять.

— Через три недели улетаете?! А потом будете жить в Париже?!

— Если понравится, то в Париже, если нет, то поищем другой город. Думаю, было бы здорово, если бы вы с миссис Петерсон приехали к нам на несколько месяцев.

Коля молчал, обдумывая услышанную информацию, хмурился. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он, наконец, произнес:

— Тогда — хмыкнул — Тогда называй нас Коля и Катя. И… — развел руками — Как можно организовать свадьбу за три недели?!

—Э — э — э… нет, нет, нет! Ничего организовывать не надо! Никто не должен знать, что мы женимся! — быстро ответил Билл, припоминая грандиозное событие прошлой осени — свадьбу Джеймса. — Вы не представляете, что тогда начнется! Мы подумали, что Вы сможете договориться со священником. Проведем тихую церемонию. Из гостей только вы и мы. С друзьями отметим позже.