– Меня зовут Т’Чалла, – произносит темнокожий мужчина, кивая головой в знак приветствия.

– Он король Ваканды, – подсказывает Чарли полушепотом.

Гермиона думает о том, что это странное имя для короля. И что она никогда не слышала ни о какой Ваканде. Но озвучивать свои мысли вслух не собирается – ей до сих пор не нравится происходящее. И она злится на Чарли. Не сильно, но все же.

– А я Стив, – приветливо улыбается второй мужчина.

– Капитан Америка, – слышится сбоку.

Теперь Гермиона понимает, почему его лицо показалось знакомым – она видела о нем сюжет.

– Мы можем поговорить? – обращается к ней Т’Чалла. Его голос тихий и спокойный, без намека на надменность, которую Гермиона ожидала услышать от человека его положения.

– Пожалуйста, – добавляет Стив. – Нам очень нужна ваша помощь, Гермиона.

Взгляд Роджерса полон надежды. Так смотрят на нее родные пациентов, когда Гермиона соглашается взяться за лечение.

– А если я откажусь? – она упрямо вскидывает подбородок.

– Выслушайте нас, – еще раз просит Т’Чалла, – и если после вы решите уйти, мы больше вас не потревожим.

Гермиона колеблется. С одной стороны, она не привыкла отказывать в помощи, с другой – не может игнорировать столь явные протесты своей интуиции.

– Я обязан им жизнью, – Чарли подходит ближе и заглядывает Гермионе в глаза. Она, конечно, знает давнюю историю о том, как во время поимки редкого дракона где-то на африканском континенте, Уизли был смертельно ранен и практически возвращен к жизни местными жителями. Но о том, что эти жители – вакандийцы, он никогда не говорил.

Умоляющий взгляд Чарли ломает последнюю преграду. В конце концов, у нее нет повода отказать в просьбе выслушать. Да и убрать эту махину со двора родителей не помешает, пока вся округа не сбежалась поглазеть.

Чувствуя, что еще пожалеет об этом, Гермиона поднимается на борт.

========== Часть 2 ==========

Здесь так хорошо. Ни воспоминаний, ни образов, приходящих в кошмарах – лишь приятная прохлада и безграничная умиротворенность. Хочется навсегда остаться в этом состоянии, но кто-то настойчиво тянет его назад.

Ощущение чужой ладони на лице обжигает, словно кипяток. Баки не хочет возвращаться – он знает, что приносит окружающим лишь боль; куда приятнее оставаться в забытье, уже не жизнь, но еще не смерть – именно то, что он заслуживает за все ужасы, которые совершил. Пусть не по своей воле, но не суть. Это его руки душили и калечили, его мозг продумывал каждую деталь плана, его и только его тело действовало как безукоризненная машина для убийств. Пленник в собственной оболочке – вот кем он был. Так зачем ему возвращаться?

В сознании резко вспыхивает образ Стива, разбивая темноту вокруг вдребезги. Что если ему нужна помощь?

Баки распахивает глаза и тут же натыкается взглядом на незнакомую девушку. Копна вьющихся волос, мешковатая одежда, серьезный взгляд карих глаз – ровно секунда требуется Баки, чтобы рассмотреть незнакомку. Еще секунда уходит на изучение обстановки вокруг – маленькая залитая светом комнатка, деревья, проглядывающие из окон, пыльный камин у стены, две двери справа и одна в центре – очевидно, наружная. Никаких личных вещей, кроме толстой книги в тканевом переплете и небольшой сумки у дивана.

Не обнаружив угрозы, Баки расслабляется. А еще он с облегчением осознает, что по-прежнему чувствует только одну руку. Чтобы удостовериться, бросает быстрый взгляд на левое плечо. Все верно: его главное оружие, бионическая рука, отсутствует. Каким заснул – таким и проснулся. Несмотря на то, что за столько лет он успел сродниться со своей металлической конечностью, для мира безопаснее, когда ее нет.

Взгляд Гермионы тоже скользит к его левому плечу. Она удивляется, когда видит облегчение на лице Баки. Ведь это не рука виновата в его бедах, а установка в подсознании. Да-да, ее ввели в курс дела. Но с этим они еще разберутся.

– Кто ты? – Баки перехватывает ее изучающий взгляд.

– Гермиона Грейнджер, – отвечает она с явным британским акцентом. – Твой врач.

Он резко вскакивает на ноги. На мгновение мир пошатывается, к горлу подкатывает тошнота, но Баки тут же восстанавливает контроль – он сколько раз переживал дезориентацию после разморозки, что научился справляться с этим состоянием за считанные секунды.

Не давая Гермионе опомниться, он шагает в ее сторону и хватает за предплечье.

– Меня уже как-то лечили, – цедит он сквозь зубы. – Да так хорошо, что полмира расхлебывает!

Понимание в ее глазах моментально гасит вспыхнувшую ярость. Баки хмурится и уже спокойнее уточняет:

– Для чего конкретно ты здесь?

Гермиона могла бы ответить, что собирается хорошенько покопаться в его мозгах, но заранее представляет себе реакцию Баки на подобное заявление. Поэтому она лишь уверенно смотрит на него, не вырывается из хватки, хотя ей больно, и тихо, с расстановкой произносит:

– Я помогу тебе избавиться от программы.

Глаза Баки недоверчиво прищуриваются.

– Я действительно способна это сделать, – добавляет Гермиона. – Но если ты немедленно не отпустишь меня, я могу передумать.

Барнс резко отходит от нее, и пока Гермиона массирует онемевшую руку, успевает несколько раз нервно обойти помещение.

– Где Стив? – наконец, спрашивает он. – И почему я должен тебе верить?

Вместо ответа Гермиона кладет на стол небольшое записывающее устройство. Она не знает, как точно оно работает, но Стив сказал, что Баки разберется. Оставив Зимнего солдата или Белого волка, как его называет Т’Чалла, одного, Грейнджер выходит проветриться.

***

– Значит, волшебница? – ухмыляется он, когда Гермиона возвращается в хижину.

– Тебя это удивляет? – отвечает она вопросом на вопрос.

Баки не знает, что его удивляет больше – факт существования целого магического мира, о котором вскользь упомянул Стив, или та непоколебимая надежда, которую он отчетливо слышал в голосе друга. Все еще не верится, что эта странная девушка способна сделать то, что не удалось ни целому штату вакандийских ученых, ни Ванде, с ее способностями в ментальной магии.

– И как все будет происходить? – интересуется он. Хочется по привычке скрестить руки на груди, но вместо этого Барнс слегка отклоняет свой стул назад, удерживая его на двух ножках, нетерпеливо барабанит пальцами по столу и внимательно смотрит на Гермиону.

– Для начала ты должен мне довериться, – объясняет она. Его передергивает, он уже понимает, что это невозможно. – После этого с помощью специального заклинания я проникну в твой разум. Мы проработаем каждое воспоминание, связанное с активацией Зимнего солдата. И избавимся от любого упоминания кода, включая самое первое.

– Я не хочу вспоминать, – Баки закрывает глаза и делает глубокий вдох. Опирается единственным локтем о колено, опускает голову, зарываясь пальцами в волосы, и тихо добавляет: – И тем более, не хочу кому-либо это показывать.

– Это необходимо, – мягко произносит Гермиона. Несколько секунд она колеблется, но все же подходит ближе и присаживается на корточки рядом с ним.

– Ты не понимаешь! – почти рычит Баки, резко вскидывая голову. Его лицо настолько близко, что Гермиона невольно отшатывается.

Барнс лишь фыркает.

– Ты боишься меня сейчас, – отмечает он с горьким удовлетворением. – Представь, что ты почувствуешь потом, когда все узнаешь.

Гермиона прекрасно представляет. Наслышана. И даже несколько записей видела. Но она работала с жертвами различных обстоятельств, и с каждым, каждым из них переживала проблемные ситуации множество раз – ведь только так можно было помочь. И пусть после сеансов ее часто выворачивало наизнанку, пусть иногда приходилось часами отмываться от увиденного, но главное – ее методика работала.

– Я справлюсь, – Гермиона смотрит ему в глаза, уверенно, хоть и с усилием, выдерживая тяжелый взгляд.

Баки молчит с минуту, что-то обдумывая, потом наклоняется близко-близко и шепчет ей в самое ухо: