Ната Косякина Живите сами Сборник стихотворений Школа 72 Контрольную пишут дети В школе 72. В классе бесстыдный гвалт. Последний урок на свете (просто четверг). Гуляют ответы. Болит у звонка голова. В школе 72 Училки пьют в кабинете. Физичка и алгебраичка В лабораторной комнате. Два стареющих личика И некто в сером: – Вы помните? Вы помните? – Лида, может, споёмте? – Вы помните? Вы всё помните! – Вы скоро, скоро умрёте! Физичка пускает руку В знакомый ящик стола. В руку ложится синяя «Умка». Как хорошо, что «Умка» цела. Она поделит конфету Не по законам наук. Бледных губ полукруг (Выпил стакан помаду). – Лида, съешь сама, мне не надо. В углу темнеет паук. И повторит, поборов испуг, Уже в пустоту: – Не надо. А те всё кружат, Летают по комнате: – Вы помните, помните? – Мы знаем, что помните! Звонок. Лида сгребёт помыть Спасительный инвентарь её, Подумает, что ж поделать, мы Не какие-то гуманитарии. А впрочем, жизнь над всеми права. Не ясно зачем, но чего-то ради Пойдёт собирать у детей тетради С контрольными в школе 72. «Сидит на подоконнике ребёнок…»
Сидит на подоконнике ребёнок И смотрит в немигающую высь. Сидит на ветке жёлтый воробьёнок И мальчику чирикает «держись!». А по ветру, разматываясь мыслью, Летит звезда из пуха тополей. И маленькие пальчики зависли, Нелепо растопыренные к ней. И кажется ребёнку, что на свете Любая досягаема звезда. И превратились пустота и ветер В воздушные пути и поезда. Того, что нам отмерено по праву, Не стыдно и не страшно захотеть. И видела пустующая рама, Как радостно взмывают над дубравой Ребёнок, воробьёнок и орава Пушинок – звёзд всех птиц и всех детей. Главред У мальчишки, жившего в нашем дворе, Был отец – районки нашей главред. Обижать мальчишку – себе во вред. Это все в округе ребята знали. И худого, щуплого его отца Все боялись больше, чем парня-борца, Чем больного скитальца И мента-пловца. А ведь он рукаст и носил медали! «А мой папа напишет, что ты дебил! А мой папа напишет, что ты водку пил! Что в башке крокодил, а ещё я снабдил Его снимком, где ты на горшке краснеешь!» Я жила с тем мальчишкой в одном дворе. Я влюбилась в отца его. О главред! Я красива, за 20 – каков дуэт, Повелитель мнений села Панеева! Эта любовь моя не удалась. Я не стала женой главреда. Но отодвину ящик стола И достану его газету, Где красива, за 20, лукавый взгляд, Платье синее, локоны, плечи горят И на стёртой бумаге буквы гласят: «Лучше всех в Панеевке – Света!» Колыбельная для мальчика Колыбельная для мальчика В Коктебеле, сам из Нальчика. На белёсо-серой наволочке В ночь глядит его лицо. В темноте всё неразборчиво: Что-то было и закончилось. Не мешай ты, не ворочайся – Обхватил себя кольцом. Он не глупый – да вот молодость. Сознавал, старался – молодость. Чист, умён – да только молодость. Ну прости ты мир, малыш: Колыбельные обманчивы, Коктебели вас не прячут, вы Как резиновые мячики – Оттолкнулся и летишь. Не скажу тебе я дельного. Я такая ж, только девочка. Я сильней, да вот поделена На две тысячи частей. Колыбельная для девочки – Это выстрелы у темечка, Это марш, и свыклись стеночки С горькой поступью моей. Наши стены не кончаются, Щёки горячи, как чайники, Ты лежишь сейчас, отчаявшись, Под бедой, как под свинцом. Ты прости нас, что заплакали. Над тобою мы заплакали. А в трубе застряло, в раковине, Обручальное кольцо. «Уже потеплело, и девочки наперевес…» Уже потеплело, и девочки наперевес Несли вчера куртки, щурясь и улыбаясь. И мысли тянулись гусиным семейством в лес, И жизнь легко наматывалась на палец. Уже потеплело, и девочки наперебой Задумывались о том, как сбежать с уроков. И я даже снова решила, что есть любовь, Но следующим утром снова над головой Серое небо, молчание и тревога. Но девочки не сдаются: они уже В открытую говорят о счастливой жизни. Природа против голых девчачьих шей Чуть-чуть постоит – и сдастся на рубеже Ключиц. Она любит таких, как сама, капризных. Сестра моя купит ещё одну новую вещь И станет ещё быстрее сбегать из школы, И я уже слышу музыку в голове, И нет ничего, чем это старьё, новей. И мало что есть прекрасней и бестолковей. |
