Одна из главных целей Демократической школы – научить брать на себя ответственность. Любой, кто провёл здесь хоть какое-то время, быстро осознаёт, что ответ на вопрос «Кто, если не я?» – почти всегда «я». Это один из аспектов нашего девиза: «Свобода – это ответственность».
– Мы хотели немного прибраться, а потом почитать. Да, Дэйв?
Дэйв смущённо кивал, пока я доставал из рюкзака полиэтиленовый пакет.
– Если бы мы хотели сбежать за территорию, чего мы, конечно, делать не собирались без вашего ведома… Говорю так не потому, что вы нас поймали, – вновь лучезарная улыбка, – а потому, что это было бы безнравственно.
Я смотрел на него невинными щенячьими глазами. Аарон едва сдерживал смех:
– Пожалуй, это самая очаровательная ложь, которую я слышал от ученика за последние десять лет. Эвелин – отличный преподаватель актёрского мастерства, и теперь я понимаю, почему ты один из её любимчиков.
Он взглянул на Дэйва:
– Хотите что-нибудь добавить?
Дэйв ослепительно улыбнулся и покачал головой:
– О нет. Кальван уже достаточно наговорил.
– Мудрый ход.
Аарон вновь повернулся ко мне и принял суровый вид:
– И всё же я не могу допустить, чтобы вы покидали территорию. Наша школа поощряет отдых, чтобы расширить кругозор и сделать из вас достойных членов общества. Однако законодательство штата не позволяет студентам покидать территорию школы в учебные часы без письменного разрешения.
– Понимаю, Аарон.
Огонь всё ещё не отпускал.
– Хорошо. Я продолжу прогулку. Надеюсь, вы не сбежите, как только я удалюсь. Также надеюсь, что пакет с мусором окажется в баке рядом с моим кабинетом не позже шести. Вы меня понимаете, Кальван, Дэйв?
Директор говорил строго, но в глазах светились озорство и лукавство.
– Конечно. Было приятно пообщаться, Аарон. Спасибо, что спасли нас от проблем. И нет, мы не побежим, как только вы отвернётесь. Мы спокойно перейдём улицу на зелёный сигнал светофора и отправимся на склон. Верно, Дэйв?
– Абсолютно.
– И не будем собирать мусор, – добавил Аарон.
– Конечно, нет.
– Рад, что мы друг друга поняли, – заключил Аарон и повернул за угол.
– Ты что, свихнулся?! – набросился на меня Дэйв.
– Без понятия.
Я не знал, как рассказать про пламя, которое во мне зажглось. Дэйв явно собирался продолжить, но я покачал головой:
– Дай хотя бы собраться с мыслями.
Когда мы перелезли через изгородь, я попробовал разобраться в происходящем. Да, у меня неплохо получается избегать проблем при общении со взрослыми, но не настолько. Это прямо магия какая-то! Я был совершенно сбит с толку. При этом ещё приходилось контролировать напор огня, который продолжал разгораться.
Добравшись до основания склона, мы нырнули в заросли. За ними следовал ещё один подъём. Дэйв наклонился, поднял пластиковую бутылку и передал её мне.
– Убери в пакет.
– Надо всё обдумать.
– Не знаю, что произошло возле школы, но, если мы не наберём пакет мусора, боюсь, возникнут большие проблемы. – Голос приятеля звучал хрипло.
Дэйв достал ингалятор от астмы и коротко вдохнул.
Мы быстро наполнили сумку и устроились в небольшой лощине на гребне холма. Дэйв бросил на меня любопытный взгляд:
– И всё же, что это было?
Я долго молчал, потому что не хотел врать другу. А правда прозвучала бы безумно. Наконец решился:
– Ты же в курсе про мою маму?
Вопрос был риторический. Тема безумия сблизила нас, когда мы с Дэйвом только начали общаться. Мне не нравится употреблять слово сумасшедшая по отношению к матери, но так понятнее. Она скорее полусумасшедшая. Или психически неуравновешенная, если вы любитель всяких терминов. Дэйв понимал это, как никто другой: его отец страдал биполярным расстройством и принимал специальные препараты, хотя и не всегда добросовестно. Мама Дэйва выгнала его отца, опасаясь, что он навредит детям. Тем не менее он по возможности старался принимать участие в их воспитании. У моей мамы, может, и не было официального диагноза, но Дэйв не раз приходил к нам в гости и всё понимал. Подобное трудно объяснить человеку, который, как говорится, не в теме, и только с Дэйвом можно было обсудить ситуацию с родителями.
– И?…
– Когда Аарон поймал нас, я вдруг осознал… что способен выпутаться из любой ситуации. С помощью огня внутри… меня. Звучит безумно, да?
Дэйв выглядел подавленным:
– Если честно, да… Прости, Кальван, но это напоминает папин бред во время приступа.
Лучше бы он меня ударил. Видимо, эта мысль тут же отразилась у меня на лице, потому что Дэйв, оправдываясь, поднял руки.
– Я хотел сказать… Папа более дёрганый в такие моменты. А ты выглядел очень спокойным. Не помню, чтобы раньше ты выкручивался так уверенно. К тому же… – Он нахмурился и замолчал.
– Что? – заторопил я. – Говори.
Когда-то мы заключили договор: если у одного из нас поведение становится похожим на родительское, то другой обязан вернуть его в реальность.
– Не знаю. Со мной тоже что-то творилось. Я буквально чувствовал каждое слово внутри себя. Ты выглядел убедительнее собственных слов. Аарон казался загипнотизированным… – Дэйв покачал головой. – Подозрительно это всё, Кэл, вот что, – выдохнул он. – Давай сменим тему?
– Ладно, но если бы я стал похожим на маму, ты бы не стал это скрывать?
– Конечно, мы же заключили сделку, – торжественно кивнул Дэйв.
– Спасибо. Для меня это важно.
– Слушай, – сказал Дэйв, – к тебе тоже пристаёт Эвелин с поиском своего предназначения в жизни? Всё утро меня доставала.
Я был рад уйти от щекотливого объяснения:
– Ага. Что за бред? Нам только по тринадцать.
– Ну, – усмехнулся Дэйв, – это ведь Демократическая школа. Здесь ты сам определяешь жизненный путь, и никогда не поздно начать изучать свои возможности. Я прав?
Я рассмеялся и кивнул. Точно! Можно определиться и когда подрастём.
– Я объяснил ей, что сегодня меня гораздо больше волнует обеденное меню. Она так зыркнула! – Дэйв изобразил недовольный взгляд сквозь воображаемые очки. – Бьюсь об заклад, ей польстило, что я хочу стать актёром. Надеюсь, на некоторое время она оставит меня в покое.
– Могу себе представить.
Актёрское мастерство было моим любимым предметом. Но на фоне утренних событий меньше всего я хотел бы, повзрослев, напоминать маму. Актёрская игра увлекательна, но как профессия весьма эксцентрична. Иногда хочется быть просто нормальным.
Правда, это не совсем честное заявление. Нормальным быть скучно. А я плохо справляюсь со скукой. Когда появляется свободное время, я начинаю слишком много думать, совсем как мама.
Раньше я часто прогуливал учёбу. В Демократической школе было лучше, чем в прежних: я мог ходить на некоторые занятия с учениками постарше. Это мотивировало на учёбу. Но не всегда. Спасали любимые предметы: чтение, исследовательские работы или спорт.
Следующие полчаса мы делали вид, что совершенно забыли тему щекотливого разговора. И всё же «призрак» отца Дэйва не исчезал. Зазвонил телефон.
– Пора. Мне нельзя пропускать следующий урок. – Дэйв вскочил на ноги. – Ты со мной?
– Иди, я ещё здесь побуду. Тест сдан, так что вполне могу пропустить несколько занятий по естествознанию.
– Ладно, увидимся!
– Давай.
Прошло минут десять. Я оторвался от страницы, потому что заметил яркую красную вспышку возле сиреневых зарослей. Сперва показалось, что это лиса. Однако ни у одной лисы на свете нет таких длинных ушей и такого маленького хвостика. Кролик? Похож, но уж слишком большой и длиннолапый. Скорее всего, заяц, только очень необычного цвета.
– Разве ты не прелесть? – прошептал я, стараясь не спугнуть его. – Я никогда не видел такого красивого зайца. Хочешь кусочек кекса? – Я осторожно вынул из рюкзака припасённый с обеда маффин.
Заяц наклонил голову:
– Зависит от того, с каким он вкусом.