Глава 41

Голос из телефона грохотал в ушах. Он не сомневался, кто донес и мысленно благодарил Платона Валентиновича.

– Последний раз тебе говорю – не мешать!

– Я не буду заниматься этим делом, – генерал не ждал согласия.

– Ты не будешь отстранен. Не путайся под ногами.

– Вы не с рядовым разговариваете, – гордость не позволяла себя топтать, но в беседе с министром давать ей волю было напрасным делом.

– Имею право. Истомов будет подчиняться моему человеку. Твоя задача подписывать все бумаги. Все. Что не понятного? – Максим Олегович не умел не срываться на крик, особенно, если приходилось повторять приказ.

– Понятно.

– Отлично. Не давай мне повод опять звонить.

Разговор прервался. Об этом уж точно он не жалел. Собственная бесполезность зияла, как дыра на видном месте рубашки. Он не позволял себе выглядеть неопрятно. И поступать. Теперь приходилось. Стремительно завершившийся разговор выставил его в собственных глазах охредью.

Пустой лист бумаги заполнялся одним за другим предложениями. В них он просил. Прощения. Просил понять. Наверное, подчиниться. И он знал, что Истомов порвет его письмо. Возможно, перед этим взглянет на текст.

Глава 42

Касание карандаша об бумагу казалось громким. Нервы были на пределе. Тридцать минут слез и крика. И вот Матвей коряво рисует на бумаге, сосредоточив на ней все внимание. Виталий обреченно обмяк в кресле. Он слушал детского невропатолога, и ему становилось страшно. Некоторые слова проносились мимо него. Нет, они не были произнесены на языке, которого он не знал: врач отменно владела английским языком, равно как и он.

– Простите, – Виталий перебил врача, – речь идет о неврозе?

– Совершенно верно. Об истерическом, – спокойным тоном пояснила сидевшая в роскошном кресле миловидная испанка.

– Это будет иметь последствия для будущего мальчика?

– Это склад его характера и особенности нервной системы. Острота истерик и их частота снизятся. Пока он находится в таком возрасте, когда не умеет контролировать эмоции. И у него есть зрители. Это вы и ваша жена.

– Жена дистанцировалась от сына, – от собственных слов ему стало грустно. Он все больше осознавал, что Нелли не питает к ребенку сильных чувств. И он не винил её, что также казалось ему странным.

– Тогда только вы.

– Не понял? – Виталий отвлекся от беседы и утратил ход мысли.

– Вы удобный зритель для своего сына.

– И что мне делать?

– А в таких случаях я советую прибегать к моим рекомендациям. Они изложены в буклете в лаконичной форме и снабжены картинками.

– Да, действительно, это весьма удобно.

– Это была моя дипломная работа, – усмехнулась врач.

– Вы прямо в будущее глядели.

– Отнюдь. Мои братья и сестры росли на моих глазах, и мне было интересно узнать, почему дети так часто плачут.

– В этом нет вины взрослых? – Виталий успел за несколько лет страданий Матвея засудить себя, правда, мысленно и не делясь собственным вердиктом ни с кем, даже с женой.

– Иногда да, иногда нет. Все зависит от конкретного случая. В вашей ситуации нет лично вашей вины, – ей хотелось помочь не только ребенку, но и его измученному отцу.

– У всего есть причина, – Виталий не мог позволить себе согласиться с мнением врача, снимавшего с него и Нелли практически всю ответственность за поведение сына.

– Верно. Применительно к Матвею причина кроется в особенностях строения нервной системы. Вы должны радоваться, что у мальчика не поврежден интеллект. Да, он сложный ребенок, но его проблема корректируется.

– Мы устали с женой, – он нашел в себе силы озвучить то, что боялся кому-либо сказать.

– Я вас понимаю. И поверьте, это нормальная реакция. И вы имеете право на эти эмоции. Вам и вашей жене следует давать себе отдых.

– Но, как же Матвей?

– Если вы будете заботиться о себе, вы не предадите своего сына. Напротив, вы поможете ему. Ребенку нужны здоровые и спокойные родители.

– Мне кажется, что я не выдержу.

В углу закапризничал мальчик, которому наскучило рисовать. Он стал осматриваться в поисках более увлекательного занятия. Внимание привлекла яркая игрушка, находившаяся на высоте, подходящей для того, чтобы до неё дотянулся маленький ребенок.

– И я вас понимаю. Это ощущение вполне допустимо. Оно сигнализирует вам о том, что вам следует заняться собственным здоровьем и комфортом.

– Но как?

– С рождением ребенка человек не должен терять вкус жизни и погружаться в круглосуточный процесс заботы.

– Я даже не могу представить себе, как это сделать.

– Заняться работой, планировать отдых без ребенка и иметь увлечения, – невропатолог продолжала ровным тоном выдавать рекомендации, которые были известны Виталию. Более того, жена их успешно внедрила. Он не смог.

Следя за сыном, Виталий прикидывал мысленно, имел ли он право на дистанцию от Матвея, и как бы та отразилась на нем.

– Попробуйте увлечь вашего сына разнообразными играми, требующими внимания, но при этом не перетруждающими его. В буклете есть соответствующий раздел, – врач аккуратно взглянула на стоявшие на столе часы.

Виталий понял, что прием окончен и, встав, направился к сыну. В голове пронеслась мысль о неизбежном плаче, если он заберет игрушку.

– Предлагаю, вам забрать игрушку. Это часть оплаченного сервиса, – улыбнулась испанка.

Виталий мысленно многократно поблагодарил проницательного специалиста.

– Благодарю вас за консультацию и за игрушку, – он кивнул в сторону улыбающегося сына.

– Буду рада, вам помочь, если возникнет необходимость. Пройдите, пожалуйста, на ресепшен, – улыбка не сходила с лица вежливого врача.

Рассчитавшись за прием, Виталий вышел из медицинского учреждения и повел сына на обустроенную неподалеку игровую площадку.

Глава 43

Он знал, что это произойдет. Просто вопрос времени. Ждал ли он начала действий? Да, но не таких, что ему уготовили.

Задумавшись о времени, проведенном в ограниченном пространстве, он поймал себя на мысли, что не знает, какое число соответствует его очередному дню заточения. Марк усмехнулся: учебные познания, банальные и притертые, все-таки отражали действительность.

В унисон ожиданиям замок клацнул и в проеме появился малознакомый, но успевший стать надоедливым лысоватый Платон Валентинович.

– Вы готовы к беседе? – его голос звучал под стать внешности.

– Попробуем.

– Нет, не то слово, Марк, вы подобрали, – едва заметно ухмыльнулся получивший много власти на военной базе посланец от министерства.

– Я и не собирался подбирать слова, – Истомов продолжал изучать рябившую трещинами штукатурку на стене.

– И зря. Стоит именно так поступать, беседуя со мной. Охрана, – Платон Валентинович гаркнул с силой, которая в нем не угадывалась.

В комнате временного содержания быстро появился рядовой.

– Увести в душевую подполковника. Ему нужен холодный душ. Очень холодный, – последние два слова Платон Валентинович растягивал, полагая, что этим допечет норовистому любимцу генерала.

Истомов неожиданно резко поднялся. Откашлялся. Размял затекшие ноги и несколько энергично подвигал плечами.

– Наконец-то. Думал не догадаетесь, – отвесил своему недругу Марк и приблизился к напуганному рядовому, – Веди давай меня купаться.

Разглядывая широкую спину Истомова, Платон Валентинович почувствовал себя слишком слабым.

Глава 44

Перед собой она была честна, исполнив все указанные рекомендации врача, оформленные на бланке с несколько смешным фоновым рисунком. Сон не желал восстанавливаться. Она устала ждать.

Порывшись в сумочке, Нелли достала визитку врача. Указанный на ней номер был набран достаточно быстро.

Приятный голос на том конце разозлил. Бессонница изматывала. В ушах звенело. И спокойный тон врача вызывал обиду.