1
Мне смешно, когда кто-нибудь из знакомых девушек говорит: «Я со страху чуть не умерла» или: «Я со страху чуть не поседела», когда речь идёт о такой ерунде, как об ошибке в отчёте или забытой в такси сумке. Да что я сама раньше знала о страхе? Да ничего! Это понимаешь только тогда, когда жаждешь потерять сознание, чтобы не видеть и не слышать этого ужаса.
***
Нет, ничего я тогда не почувствовала, видимо, интуиция спала младенческим сном, даже когда Эдик сильно настаивал с этой дачей. Ничего не торкнуло.
Началось с того, что он нашёл где-то у чёрта на куличках дачу, показал фотографии и стал её расхваливать. Какой чудесный дом, да какая восхитительная природа, про озеро он тоже говорил… Но я не очень слушала, потому что пришла в ужас от этой идеи. Отдать все накопления за какую-то дачу у чёрта на куличках? Ладно, не все, но большую часть… Ну хорошо, пусть не на куличках, но пятьсот километров – это разве мало? И не пять часов пути, а больше, больше!
Но постепенно укрепилась во мне мысль (не без помощи Эдика, конечно), что неплохо бы иметь дачу.
–Там такой воздух, Лёлик, ложкой есть можно. И озеро с целебной водой… зачатию помогает.
Это и сыграло решающую роль. Не то, чтобы я поверила в какое-то волшебное озеро, но…
Три года тщетных попыток забеременеть, походы в центр планирования семьи, как на работу, анализы, тягостное ожидание… Слёзы, когда оно оказывается напрасным. Тридцать четыре года, часики-то тикают… Поверишь во что угодно, поедешь куда угодно, лишь бы иметь своё дитя! Ведь случаются иногда чудеса, блеснут яркими лучиками…
– Две комнаты, большая кухня, веранда, сад с плодовыми деревьями… Мебель новую оставляют. Глянь, какие фотографии. – Эдик повернул ко мне ноутбук. – Я съезжу, всё посмотрю и оформлю покупку, если вживую дом понравится. А в июле мы поедем в отпуск. Целый месяц вдвоём…
– Умеешь ты уговаривать.
– Я же для нас, Лёлик.
Да, кстати, забыла представиться: Лёлик – это я.
Эдик взял на работе два дня отгула и съездил в эту деревню Медяновку. Дом ему понравился, кучу фотографий мне прислал… Всё это было в начале июня, а в июле мы уже ехали на свою собственную дачу с полным багажником вещей, посуды и продуктов.
И вот она, Медяновка. Странное название… Медянки – это, кажется, змеи, вдруг здесь полно змей? Но деревня мне понравилась, это, действительно, был райский уголок. Окружённая хвойным лесом с высоченными соснами, с ухоженными домами и палисадниками, с асфальтированными дорогами. А воздух!.. Эдик прав: ложкой есть можно.
Он остановил машину возле небольшого бревенчатого домика с красной крышей, одна стена которого была полностью увита плющом.
– А на фото он казался больше, – заметила я. – Чем он тебе приглянулся?
– Лёля, он стоит этих денег, не сомневайся.
– И связи, наверно, нет…
– Всё есть: и связь, и электричество, и горячая вода от бойлера, и туалет, – заверил Эдик.
Он просунул руку и откинул крючок калитки, повозился на крыльце с замком и распахнул деревянную дверь:
– Прошу, моя королева!
Мы очутились на застеклённой веранде с пыльными окнами, дверь из неё вела в крошечную прихожую, а потом в кухню.
– Ого, да тут печь! – обрадовалась я, разглядывая голландку, выложенную белой кафельной плиткой. – Обожаю печи.
– И зимой можно приезжать на новогодние праздники. Нам и нашим детям здесь будет хорошо.
Эти слова бальзамом пролились на мою израненную душу. И снова подумалось: а вдруг?
Пока Эдик заносил вещи, я пошла осматривать дом. Комната побольше, с недорогой новой мебелью, пёстрыми занавесками и ковриком на полу, видимо, служила гостиной; в уютной спальне стояла широкая кровать и шкаф-купе. На кухне – весёленький гарнитур голубого цвета, в углу примостился холодильник, глянцево сияла электрическая плита. Надо же, хозяева оставили и мебель и технику – заходи и живи.
– Тебе нравится? – спросил Эдик, проходя в очередной раз с коробкой.
– Да…
Он обрадовался:
– Я же говорил, что здесь настоящий рай, а этот домик будет нашим шалашом. – Поставил ношу на стол и привлёк меня к себе. – Вечером мы сходим на озеро, оно буквально в пяти минутах ходьбы. Говорят, оно необыкновенное.
– Если бы так, то здесь толпы туристов бродили, – ответила я, жмурясь от щекочущих поцелуев.
– Может, туристы про него не знают, к счастью…
Опять он про озеро. Меня стало любопытство одолевать: ну что там такого необыкновенного? Ну, отправились мы вечером поглазеть на это чудо света, но озера не нашли.
– Что за чёрт? – Эдик выглядел растерянным и разочарованным. – Мне же говорили: пять минут ходьбы, а мы плутаем бог знает сколько – и ничего!
Он так огорчился, что мне и в голову не пришло посмеяться или пошутить, ещё и успокаивала:
– Видишь, темнеет уже, завтра спросим у местных и найдём, не переживай.
Вернулись домой, поужинали и спать завалились – всё-таки долгая дорога сказалась. А на следующий день начались неприятности прямо с утра…
***
Я проснулась первой, выскользнула тихонько из-под лёгкого одеяла и на цыпочках вышла из спальни, прикрыв дверь.
В маленькой ванной была раковина со шкафчиком для разных мелочей и душевая кабина. С наслаждением моясь под тугими струйками воды и гоняя по волосам бальзам, я пришла в отличное расположение духа. Эдик объяснял, что колодезная вода в дом подаётся насосом и греется бойлером. Можно мыться и пить без боязни: вода хорошая и вкусная, не то что хлорированная у нас в городе.
Теперь завтрак… Из холодильника достала яйца и масло, поджарила гренки и яичницу-глазунью. Готовила и всё в окно поглядывала: на улице было тихо и безлюдно, если не считать чёрной собаки у дома напротив.
– О, еда, как в твоём ресторане, – улыбнулся стоящий в дверях Эдик.
– Уже проснулся? Рано, спал бы ещё…
– Лёлик, такие запахи разбудят кого угодно.
С шуточками да прибауточками сели завтракать. И тут у Эдика зазвонил мобильный, он с трубкой вышел в спальню.
– Да, Григорий Сергеевич…
Я напряглась. Григорий Сергеевич —это начальник.
– А что случилось?.. А без меня можно обойтись, я же в отпуске… – Голос тихий и неуверенный.
Началось в колхозе утро.
– Хорошо, Григорий Сергеевич. До свидания.
Эдик вернулся за стол. Я молча ждала, когда он заговорит.
– Алёна, понимаешь, дело такое… Меня посылают в командировку в область с каталогом новой продукции, – не сказал, а выдавил.
– Ты в отпуске, – пожала плечом я, – пусть найдут кого-нибудь другого.
– Других нет. И я уже пообещал, ехать надо прямо сейчас.
– Что?! Ты пообещал? – Вид у меня был, наверно, ненормальный (а у кого бы был нормальный?), потому что Эдик слегка отпрянул. – Ты хочешь бросить меня одну в незнакомом месте?
– Не преувеличивай, это всего на пару дней. – В глаза он не смотрел, вертел в руке вилку.
– Нет, ты никуда не поедешь.
Эдик молча доедал яичницу и гренки, потом поднялся и ушёл в комнату, словно торопился отделаться от неприятного разговора. Послышался звук открывающейся двери шкафа-купе, шорох выдвигаемых ящиков, визг молнии сумки-рюкзака.
Ну уж нет! Я бросилась в спальню и вытряхнула из сумки уложенные майки, шорты и бритвенные принадлежности.
– Нет, подожди, ты не можешь вот так уехать, – задыхалась я от возмущения. – А как же отпуск? Я поехала сюда только из-за тебя! Мне и даром не нужны эта деревня и этот дом!
– Лёля, всего на два дня… Меня уволят, если я не приеду.
Эдик поднял разбросанные вещи и сложил на кровать.
– И чудненько. Уволят – пойдёшь работать ко мне в ресторан.
– Мы это уже обсуждали, – нахмурился он, не нравится, когда поднимаю эту тему.
– Это всё твой андроцентризм, другие мужчины прекрасно работают под моим началом.
Я ждала ответа, наблюдая за ним, но Эдик молча укладывал майки и джинсы в сумку. Всегда он такой непрошибаемый. Не скандалит, не отвечает на наскоки, а делает всё, что задумал.
