– Но кто же меня кормить будет, если я все брошу?
– Знаете, молодой человек, на самом деле, среднему человеку не надо многого. Можно обойтись лишь минимумом. Самой главное, ощущать себя членом общества. Как только Вы закроетесь в своем одиночестве – вот тогда на Вас и нагрянут плохие мысли! О несовершенстве мира и необходимости в его переустройстве! Это – пустое! Мы мир не переделаем! Он сам развивается так, как ему надо. Вот те, старые коммунисты, это не учли. И проиграли. Хотя в идее коммунизма есть здравое зерно. И оно мне близко. А стяжательство – отвлекает от главной цели в жизни – просто жить и радоваться!
Когда Вадим Николаевич доехал до своей остановки, он вышел из автобуса с хорошим настроением, и чувствовал, что никакая черная кошка, и никакая «чертова дюжина» сегодня не смогут испортить ему настроение!
Мыльный пузырь
Пузырь надулся и полетел. Мальчишка делал доброе дело – выдувал мыльные пузыри. У него был хороший рецепт мыльной жидкости – пузыри не лопались сразу. А некоторые даже улетали за крышу дома, где их подхватывал свежий ветер и уносил вдаль. И наш пузырь был из таких. Он не лопнул сразу – значит, ему уготована долгая жизнь.
Когда он перевалил через конек крыши, то встретил галку. Галка шарахнулась от него – она решила, что в нее кто-то нехороший бросил прозрачный камень. Но пузырь был абсолютно безопасным. Правда, об этом знал только он.
– Как бы мне пожить подольше? Мир оказался таким красивым! Я даже не ожидал. Пока я был в сосуде с мыльным раствором, и был растворен в нем вместе с моими братьями и сестрами, я не мог видеть ничего, что бы услаждало мой взор. Только вздохи коллег и родственников: «Как же нам надоело здесь болтаться! Вот бы нас кто-то надул и выпустил наружу?»
Вообще то люди не любят, когда их надувают. И, тем более, когда их выдворяют откуда либо, кроме, как из тюрьмы. Выводят за ушко из класса, как нашкодивших учеников, выгоняют из театрального зала, когда они громко кашляют или разговаривают, или, не дай бог, записывают на телефон весь спектакль – это ведь строго запрещено правилами театра! Или выгоняют из одной страны в другую! За то, что ты неугоден этой стране. Как будто ты при этом угоден той? Или из ток-шоу, как несговорчивых собеседников. Правда, потом оказывается, что это все было прописано в сценарии того самого ток-шоу. Но, в любом случае, никому не нравится, когда выгоняют, ссаживают с поезда, самолета, парохода, автобуса. На таможне, на необитаемом острове – да мало ли где еще?
Но мыльные пузыри обожают, когда их надувают и пускают по ветру, как состояние покойного дядюшки. Особенно классно выглядят пузыри, которые пускают специальные аниматоры в некоторых городах. Они окунают особую рамку на веревке в большое ведро, а потом крутят этой рамкой по воздуху. Надуваются громадные цветные пузыри в большом количестве, и летят по ветру, под одобрительные крики и возгласы туристов и малышни.
Но вот и наш пузырь – он очень обрадовался. С галкой он благополучно разминулся, и ринулся дальше. Он бы быстро окончил свою недолгую карьеру, поскольку на его пути возникла большая ветла с раскидистыми ветвями. Столкновению с любой веткой или даже листком сулило пузырю большими неприятностями. Но ветер вдруг изменил направление, и пузырь легко обогнул ветлу и поднялся еще выше. Под ним раскинулась большая деревня, зеленые и красные черепичные крыши, разноцветные машины, припаркованные во дворах, голубые овалы частных бассейнов. Дело было не в России, и здесь почти в каждом доме или кондоминиуме был свой бассейн.
Пузырь поднимался все выше и выше. Он переливался всеми цветами радуги. Кто нибудь из людей с высшим образованием сказал бы, что пузырь бесцветный, а во всем виновата интерференция. Но грамотных людей поблизости не было, и все остальные воспринимали его просто, как цветной подарок судьбы.
Ветром пузырь корежило от дуновений ветра, и от собственной внутренней радости, и он менял свою форму, и его облик менялся от грустной маски Пьеро до веселой рожицы Арлекина из театра дель-арте, веселого слуги старого скупого купца Панталоне.
Одна ворона долго летела за пузырем, наблюдая его трансформации. Она была умнее галки, и понимала, что пузырь не представляет угрозы, и что он – просто часть шоу мыльных пузырей. И была обычной зрительницей этого театрального действия.
Пузырь поднялся еще выше, и увидел, что он почти достиг кромки облаков.
– Вот здесь я и обрету свое пристанище. Облака – это то место в раю, куда попадают души пузырей после того, как они лопнут. – Наш пузырь был необычным пузырем. Он был большим философом.
Когда он достиг облака, то обнаружил, что там слишком много воды. Необычной воды, а в форме крошечных капелек белого тумана. Пузырь влетел в облако, хотя подспудно понимал, что туда лучше ему не соваться. Но он ничего не мог сделать – облако просто всосало его, как пылесос. Пузырь почувствовал, как он наливается обычно водой – простой дистиллированной водой, очень чистой и безвкусной – и вода начала растворять мыльный раствор в стенках пузыря.
– Для меня это слишком неподходящее место. Здесь все слишком чистое и рафинированное – я этого не люблю. И вообще, я сейчас, я сейчас, я сейчас ….. лопну! – и он лопнул, обдав окружающие капельки воды брызгами мыльного раствора.
Вот так закончилась короткая, но яркая жизнь нашего пузыря. И он об этом нимало не жалел. Он считал, что лучше высоко взлететь, радуя окружающих своими яркими цветами, чем сотню лет болтаться со своими собратьями по мыльному раствору, проводя бесконечное время в склоках и сутяжничестве.
Соловушка-пенсионер
Выдалось прекрасное утро. Я решил пособирать грибы. Дачники еще не понаехали, дождик накануне прошел, и, по всем приметам, должны были пойти подберезовики. Или даже белые. Для опят было еще рановато.
Сказано – сделано! Взял корзинку, надел старые разношенные кирзачи, пропитанные гусиным жиром – ничего нет лучше для ходьбы по лесу – накинул брезентуху, шапочку вязаную – и ломанулся до ближайшей опушки. Только прошел опушку и углубился в лес, взял курс на древний дуб. Дереву было не менее трехсот лет. Не родился еще дровосек, который бы его под самый корешок оприходовал. Подле дуба должны быть белые. Подошел к гигантскому раскидистому дереву. Грибов было не видно. Это не значит, что их не было. Просто не было видно непосвященному. Надо знать, какую травинку нагнуть, какой листик приподнять палкой, чтобы увидеть царя грибов.
Тут я услышал наверху какой-то шорох. Из кроны дерева посыпалась пыль, кусочки коры и мелкие ветки.
– Тебе чего надо? – раздался откуда-то сверху тихий хриплый шепот.
Я поднял глаза – прямо надо мной на двух длинных руках висело странное создание, напоминающее свалявшийся меховой воротник неопределенного серо-зеленого цвета, с пяточками и подушечками стоп, покрытых нежной розовой кожей, как у младенца, которые виднелись на нижней части абсолютно шерстяных ног. Длинное туловище, сплошь покрытое такой-же шерстью, венчала маленькая голова с большим ртом, широким носом. Голова смотрела на меня двумя внимательными глазами, напоминающими человеческие. Взгляд был довольно осмысленным.
– Я ничего. Так, иду себе по своим делам! – заявил я как можно более независимым голосом. – А ты – кто?
– Кто я? Кто я? Ты, что, не знаешь? Первый раз здесь? – спросило существо. Голос был то ли сорван от громкого крика, то ли прокурен. – Меня раньше, в ваших древних былинах, называли Соловьем-разбойником. Хотя я никогда никому не свистел. Но орал я так, что в соседней деревне лопались кувшины и стеклянные банки. А люди просто глохли на время. Да, вот, как-то один раз неувязочка вышла – не рассчитал силы своего голоса, погода была студеная – и сорвал его.
