— Насть, и всё же… я на счёт книги, откровенно говоря…
Александр вдруг осознал, что говорить ему становится трудно. Сонливость напала внезапно, подкралась, словно хищный зверь к своей жертве. А Настасья лишь улыбалась, смотря как парень, делает усилие подняться, однако всё тщетно. Отвар подействовал и теперь Романов уже никуда не денется. Тело словно парализовало, и парень уже не мог ничего сделать. Ведьма ловко довела его до кровати, а когда толкнула его на неё, он заметил в глазах нездоровый блеск и страсть.
«Боже..» — подумал Романов.
После того как Настасья отсосала Романову член она забралась на него в позе наездницы и ввела твёрдый пенис во влагалище. Плавно раскачиваясь, она принялась ускоряться и вскоре это была уже бешеная скачка потных тел. Романов словно в бреду смотрел на безумный танец страсти. Горячее и мокрое от любовных соков влагалище плотно обхватило его член, который в свою очередь пульсировал и был близок к извержению. Она прильнула к нему в страстном поцелуе и ловко запустила свой язычок к нему в рот. Парню ничего не оставалось, как отвечать ведьме. Его рука была на правой груди девушки, отчего та простонала и накрыла потной ладонью его руку. Массируя затверделый сосок, рука переместилась на другую грудь. В пароксизме страсти ведьма выгнулась и кончила вместе с парнем, который дёрнулся и заполнил лоно девушки семенем. Сил не осталось ни у него ни у неё. Проваливаясь в сон, Романов всё ещё чувствовал, что его член не опал и находится в девушке.
Комментарий к 23 глава
https://i.pinimg.com/originals/a6/b4/fe/a6b4fe46d0925f7cf60e6145e7eed22b.jpg Настасья
========== 24 глава ==========
Самогонный аппарат Валеры Приходько был ещё древнее, чем у деда. Битый час Валерка хорохорился и дельного ничего не выходило. День и без того пустой и дождливый обещал быть ещё и унылым. То сахар забыл, то дрожжи позабыл куда положил. Мне до этих, блять, дрожжей не было бы дела, но раз уж решил помочь, то надо помочь. Теперь собственно, почему я нахожусь у дяди Валеры, друга покойного Дмитрия Карпович. Дело в том, что после немыслимой ночи с Настасьей, я всё же получил пару дельных советов насчёт книги. Выпив освежающий отвар, девушка всё же рассказала мне про книгу и что, пострадав, она может выдать далеко неоднозначные фрагменты событий, и вообще теперь может изменить резко ход истории.
Некроминикон по её словам вещь непростая. Владелец книги получает в свои руки немыслимую силу и право управлять ходом событий. Таким, блять, образом ко мне попал древнейший артефакт и его хотят заполучить. Тут-то я и вспомнил самое начало злоключений и ту ночь после, которой в моих руках очутилась книга. А ещё в ту ночь погиб Дмитрий Карпович. Жена его обнаружила с ножом в груди. Его другом и был как раз Валерий Приходько, единственный кто, кстати, не пострадал и не был убит в этом проклятом месте. Меня он знал плохо, однако, как и Сивый сочтёт за честь и мигом обрадуется новому собутыльнику.
Я, наконец, дождался, когда все приготовления будут завершены, и мы устроились в бане, где обычно гнал самогон Валерий. Признаться честно, диалог про Карповича был содержательным, но отнюдь бесполезным для меня.
— Он ведь тогда еле на ногах стоял, и всё же решил идти домой. Ну, я на тот момент никакой был… — вздохнул Валера и уставился на банку с самогоном.
— Гопники напали, думаете?
— А хуй его знает? Я думаю, скорее всего, он ведь тоже пьяным был. Драться бы не смог уж точно.
В итоге всё свелось к жене Марии Карпович и то, что она сейчас уехала в город и там живёт. Меня навело на мысли, что она, таким образом, сбежала отсюда. Да и вопросы у меня были к ней после того, как Селивёрстова погибла у нашего дома, а она была очевидцем тех событий. Делать было нечего. Я узнал адрес её в городе и решил отправиться туда на следующий же день.
Погода немного наладилась, но хмурые тучи по-прежнему, словно часовые ходили по небу, не предвещая впрочем, ничего хорошего.
Добирался я на автобусе. Ранним утром в пять часов я уже сидел на холодном сидении и ладонью очищал запотевшее стекло. Я всю дорогу люблю смотреть в окно, наблюдать, как по мере движения один пейзаж сменяет другой. Как проносятся перед глазами леса и поля, реки и озёра. Немного сонный пассажир на переднем сиденье под конец пути и вовсе уснул, так что пришлось его будить старушке в цветастом платке и с двумя сумками набитыми чем-то для дорогой и горячо любимой внучки. Я же вздохнул и вылез одним из первых, с удовольствием отметив тот факт, что мои ноги вновь ступили на шершавую поверхность городского асфальта.
Засунув в рот мятную жевательную резинку, которую купил в киоске у светленькой девушки с голубыми глазами я, сунув руки в карманы, пошёл по тротуару.
Ещё раннее и свежее утро встречало меня неприветливо хмуро, и вместо привычных ярких солнечных лучей, в воздухе появлялся туман.
Покосившаяся голубая ель, насупив брови, смотрела мне вслед, когда я перешёл через пешеходный переход не дождавшись зелёного света. Машин было крайне мало, оно и неудивительно мы прибыли спустя ровно час езды. Судя по тому, что улица Пролетарского находилась через двести метров я уже начал мысленно готовить себя к разговору с Карпович.
Рядом с парком была построена детская площадка, а зимой немного поодаль заливали каток. Какой-то мужик сидел на лавочке и курил. Я не видел отсюда , но по фигуре понял что это был мужик. Свернув к подъезду, я стал ждать, что кто-то выйдет или же войдёт. Старая схема… когда не знаешь кода и не можешь попасть в подъезд, остаётся ждать попутчика. Ждать впрочем, пришлось недолго. Какая-то девушка вышла, поправляя сумочку на плече. Лишь бросив взгляд на меня, она зашагала в трассе. Почесав затылок и вздохнув, поднялся на шестой этаж и очутился рядом с нужной мне квартирой. Позвонив, стал ждать. Карпович возможно ещё спит. Повторная трель назойливо раздалась, однако эффекта не было. Я даже толкнул дверь кулаком, а точнее пытался постучать. К моему удивлению дверь была незапертая!
Я осторожно вошёл и позвал хозяйку. Ответа не последовало. Что-то мне подсказывало, что тут, что-то не так. Однако шум воды в ванной заставил меня усомниться.
«Она в ванной, шум воду свидетельствует об этом».
Я перемялся с ноги на ногу, не зная как поступить. Вроде нахожусь в чужом доме, словно вор зашёл без приглашения. Однако дверь уже была открыта…
С сожалением подумал, что и жвачку я так и не выбросил. Убрав с лица чёлку, что упала на глаза , я прошёлся до ванной. Минуты текли так медленно, что я устал ждать. Позвав хозяйку, я решил заглянуть в ванну, ибо дверь как мне показалось, была не закрыта.
Я ступил в ванну и как только очутился там, то застыл на месте. В душевой лилась вода, а на полу валялось тело Карпович, а вернее то, что от него осталось. В луже крови валялось тело женщины без рук и с выколотыми глазами. Руки же я обнаружил в ванне наполненной водой. Что-то похожее на глазные яблоки валялись на полу. На стенах и потолке были брызги крови. На зеркале у раковины была надпись кровью:
«Os habent, et non loquentur»
На латыни это означало — у них есть рот, но они не говорят.
«Блять», — подумал я. Карпович убили, чтобы я ничего не узнал, это снова ОНИ снова эти двое…. Я выхожу из ванной и не знаю, как быть. Звонить в полицию? А если меня обвинят в убийстве? Что если я пойду как подозреваемый, ведь именно я обнаружил тело! Нет! Я не буду этого делать. Я должен сам узнать Правду! Я начинаю осматривать жилище бывшей учительницы в политехе. Конечно, я был уверен, что преступник, кем бы он ни был, уже замёл следы и все улики. Однако, надежда умирает последней. В сумочке Карпович в потайном отделении нахожу флешку. Может и безделушка, но решаю прихватить её на всякий случай.
Покидаю квартиру и спускаюсь по лестнице. Лифтом решил не пользоваться. Наталкиваюсь на пожилую старушку и пряча глаза стремительно покидаю подъезд.
«Сука, меня видели, меня видели!», блять!
Миновав улицу, ухожу как можно дальше и иду в ларек, где продают водку. Сейчас мне надо прийти в себя. Надо прийти… По дороге моя голова бьётся о стекло и меня клонит в сон. Раскис я надо признать очень быстро. Водка этому только поспособствовала. Кадры разорванного трупа Карпович как кометы проносились перед глазами. Зверское убийство и самое главное убийца был в квартире на час или два раньше меня! Однако думать об этом я больше не стал. Дома меня ожидал очередной неприятный сюрприз…
