Но чем сильнее выплескивалась его кипящая ярость наружу, тем все больше день ото дня возрастали тяготы его похода. Говаривали, что Сана лежит в пятнадцати днях пути от Аль-Мохи и Адена, и, если это так, то до Мекки от нее добираться не меньше сорока дней[20]. На расстоянии трех дней пути от Священного города находится Таиф (Эт-Таиф), небольшой город, который в наши дни считается почти столь же священным, как и «Мать городов». В те времена по каким-то причинам жители Таифа не испытывали большой симпатии к мекканцам, о чем и было доложено Абрахе. Мало того – нашелся в Таифе проводник, готовый провести войско по пустыне до самого города, разорить который оно намеревалось, – не слишком-то добрососедский поступок. Со времени того незабываемого похода прошли века, однако о вероломстве предателя-проводника помнят до сих пор. С той поры всякий прохожий швырял камни на его могилу, так как он по дороге внезапно скончался и прожил не слишком долго после того, как предложил завершить поход в трое суток. Тем не менее человека, охваченного гневом, остановить непросто, и Абраха, не переставая неистовствовать, посылал все новые отряды, которым было приказано брать по дороге любой попадавшийся скот, заодно распространяя среди населения слухи о доблести наместника. Велено было рассказывать о его могущественной армии, о сокровищах города Саны, но более всего твердили, как нам доподлинно известно, о его громадном слоне, повсюду сопровождавшем господина вместе с его свитой. Слоны были еще незнакомы жителям Аравии, и потому он им внушал ужас. Двести верблюдов Абд аль-Мутталиба были сметены во время похода авангардом Абрахи.
Прежде чем достичь Мекки, наместник направил к городу гонца, который передал на цветистом языке Востока: «Абраха, наместник абиссинского правителя, не хочет причинить вам вреда, о жители Священного города. Он желает лишь разрушить Каабу, которая в его глазах – неправедный храм, вместилище идолов, алтарь ложной религии. Свершив же это, он возвратится к себе, не пролив ни капли вашей крови». Как и следовало ожидать, сей призыв не возымел нужного действия, ибо среди жителей Мекки не было предмета более почитаемого и бережно хранимого, нежели Кааба. За нее они готовы были отдать жизнь и все, что у них было самого дорогого, и хотя перед этим они подумали, что никоим образом им не устоять перед столь могущественным врагом, теперь они решили собрать все силы без остатка и дать отпор неприятелю. Свое решение они передали Абрахе через послов, и сам Абд аль-Мутталиб явился в лагерь осаждавших, чтобы придать посланию большую значимость. Абраха со своей стороны приложил все усилия, чтобы вынудить стражей святыни отречься от их веры. Он возвратил Абд аль-Мутталибу отнятых у того верблюдов, он обещал ему несметные богатства, но все было впустую, и переговоры ни к чему не привели. Абрахе торжественно дали понять, что Кааба находится под покровительством Аллаха, после чего посланцы Мекки с отчаянием в сердце возвратились в родной город, предоставив супостату действовать на собственное усмотрение.
«Владелец Слона», как его еще называли, считался непобедимым, и жители Мекки, после некоторого размышления, совсем потеряли надежду и в великой скорби решили искать спасения на окрестных холмах. Когда такое решение было принято, Абд аль-Мутталиб взялся за кольцо на двери священного здания и стал громко молиться: «Защити, о Аллах, свой дом, ибо слуги твои слишком слабы, чтобы противостоять несметной силе врагов; не позволь кресту восторжествовать над Каабой!» Сказав так, он с остальными жителями удалился в горы и стал покорно ждать, что должно случиться.
К изумлению всех жителей армия наступавших начала сворачивать лагерь! Громадный слон отказался идти на город, и к тому же осаждавших внезапно поразил невиданный и невидимый враг! В их рядах стала распространяться зараза, и в страхе за свою жизнь они бросились врассыпную, подальше от этого места. Вскоре их бросили проводники, и многие потом погибли, заплутав в непроходимых дебрях. Других унес с собой яростный поток, казалось, посланный волей разгневанного Аллаха. Да и сам Абраха, пораженный заразным недугом, вернулся в Сану лишь для того, чтобы испустить там свой дух.
Жители Мекки возблагодарили Аллаха, ниспославшего им спасение, и до сих пор стены мусульманских мечетей дрожат от звука голосов муэдзинов, которые возглашают: «Слава Аллаху, Справедливому и Милосердному! Видел ли ты, что сотворил Аллах с теми, кто пришел со слоном? Разве он не разрушил их коварный замысел и не послал птиц, что побросали камни в обжигаемую глину, сделав их наподобие истыканных стеблями соломы?»[21]
Вот уже двенадцать столетий неизменно повторяются эти слова, и все правоверные вспоминают о том дне, когда Аллах, по просьбе Абд аль-Мутталиба, вмешался, чтобы спасти святыню Каабы. Этот эпизод оказал огромное влияние на крепость власти всех потомков абд-Манфа, правда, случившееся углубило раздор между Омейядами и Хашимитами.
Следующее событие, выпавшее на Год Слона, заставляет вспоминать о нем чаще и чаще, так как без него история Сарацин не будет полной. За год до того юный и красивый Абдалла, имя которого переводится как «Слуга Аллаха», взял в жены очаровательную девушку по имени Амина, родственницу брата всем известного Кусая. Так прекрасен был сын Абд аль-Мутталиба, что старики, рассказывавшие эту историю, утверждают, будто после его женитьбы на Амине двести прекраснейших дев Мекки умерли от тоски, горюя, что не их он выбрал в жены! Справедливости ради следовало бы добавить, что он был столь же добр, сколь и хорош собой. Вскоре после женитьбы ему пришлось уехать по делам в Южную Сирию, знаменитый город филистимлян Газу, откуда на своих плечах Самсон вынес ворота и куда вельможа царицы эфиопской Кандакии направился после визита в Иерусалим, о чем рассказывается в Книге Деяний. На обратном пути, в Медине (тогдашний Ясриб), Абдаллу поразила болезнь, и прежде чем прекрасная Амина или кто-либо из близких успели навестить его, он умер. Своей молодой жене он оставил скудные средства – нескольких негодных верблюдов да стадо коз.
Предание, которое превозносит любое событие, упоминаемое в этой истории, гласит, что через несколько недель, к концу лета, Амина произвела на свет мальчика, который, как бы невероятно это ни звучало, сразу же воскликнул: «Аллах велик! Нет бога, кроме Аллаха, а я его пророк!»
Рассказывают, что и в самых отдаленных уголках люди испытали на себе в тот самый августовский день[22] нечто особенное: неистовой силы землетрясение разрушило до основания дворец Хосровов в Персии, так что его стройные башни рухнули на землю; какой-то вельможа видел во сне, как дикого верблюда одолел арабский всадник, а священный огонь, что под присмотром мудрецов неустанно пылал на алтаре Зороастра, вырвался на волю и что Иблис был сброшен в пучину моря, а зловредные джинны были повержены пречистыми ангелами.
Дед мальчика принес его к Каабе и, высоко подняв его, торжественно поблагодарил Аллаха за его рождение и назвал младенца Мухаммедом, что означает «Достохвальный». Имя это, как нас уверяют, никогда до этого не давалось младенцам, а что касается этого ребенка, то с его рождением связывались очень большие надежды. Но по этому поводу существуют и большие сомнения, так как изначально ребенка звали Котан, и только позже он получил другое имя, по причинам, о которых будет рассказано нами в дальнейшем[23].
Вне всякого сомнения, чудеса были добавлены сказителями более поздних эпох, так что не обязательно им верить, как показала судьба Мухаммеда. Хотя совсем нет причин сомневаться, однако, когда ребенку исполнилось семь дней от роду, его досточтимый дед устроил пир в честь мужей могущественного племени курайшитов, на котором представил новорожденного как того, кто прославит свой род. Вот почему имя Мухаммед стало в дальнейшем восприниматься как пророческое.
