В дверь робко постучались.

– Войдите!

– Ваше Высокопревосходительство, мне сообщили, что Вы хотели меня видеть, – в кабинет просочилась хрупкая тоненькая девушка, чьи руки были спрятаны за спиной, а глаза устремлены в пол.

«В то, что Анисья – служанка из приютского дома – верю, а вот в то, что Эллис – такая же как она – нет».

– Да, хотел, – Кристиан указал бокалом, что Анисья может сесть в кресло напротив него.

Девушка склонила голову ещё ниже в знак благодарности и бесшумно присела на самый краешек кресла, чуть сгорбив спину, чтобы казаться ещё меньше. Лорд Кьянто-страший усмехнулся. Ему вдруг подумалось, что Эллис села бы на это кресло как истинная королева.

– Как давно ты знаешь Эллис Ларвину? – начал свой допрос Кристиан.

– Всю свою жизнь, Ваше Высокопревосходительство, – девушка ответила сразу же, без запинки, и перстень истины показал, что это правда.

– Вы воспитывались в одном приюте?

– Да. Ваше Высокопревосходительство.

Снова правда.

– А почему решили поступить в училище на служанок после того, как исполнилось восемнадцать лет?

– Это была идея Эллис, Ваше Высокопревосходительство. Она сказала, что неизвестно какая жизнь нас ожидает в городе, а так, окончим училище, получим дипломы и всегда сможем найти для себя достойную работу в доме у господ.

Кристиан кивнул. Действительно, девушки после приюта для сирот мало на что могли рассчитывать. Лучших из них город устраивал в училища на служанок и гувернанток. Те, что были посимпатичнее зачастую сами шли работать подавальщицами еды в таверны, а там и до торговли телом недалеко. Иногда встречались очень талантливые девушки, которые умели шить, мастерить или рисовать. Таких иногда брали в подмастерья и помощницами швей. Наиболее красивых девиц почти сразу же по достижении восемнадцати лет забирали под своё крыло «спонсоры» приютов. Спонсоры делали крупные пожертвования, а приют отдавал мужчине понравившихся девушек, которые становились их личными любовницами. По бумагам такие девушки проходили как «помощницы по хозяйству», на деле же они становились содержанками без права выбора. Приютам всегда не хватало денег, поэтому их владельцы с удовольствием принимали такие вот пожертвования в обмен на одну-двух девиц из выпуска.

– Ты видела, как упала на лестнице твоя подруга? – Кристиан вновь вернулся к допросу.

– Да, Ваше Высокопревосходительство, – кивнула девушка. – Она запуталась в полах платья, когда несла поднос с кофе, и упала с громким грохотом. Я даже испугалась, не умерла ли она, так как долго трясла её за плечо, а она всё никак не приходила в себя, – Анисья теребила передник и явно нервничала, рассказывая о случившимся.

Кристиан метнул взгляд на перстень истины и убедился, что служанка не врёт. «Почему же она так нервничает? Неужели меня так сильно боится? Или…»

– Анисья, а сразу ли Эллис сообщила, что потеряла память?

– Нет, Ваше Высокопревосходительство, не сразу. Она вначале попросила к зеркалу себя подвести, – Анисья стала комкать платье ещё сильнее, и Кристиан понял, что задал правильный вопрос.

– И как много она не помнит?

– Ну… – глаза девушки забегали по полу – она сказала, что у неё есть некоторые провалы в памяти. Но она не смогла вспомнить ни своего имени, ни даже меня! – служанка вскинула полные слёз глаза на Кристиана, а он поморщился, так как больше всего на свете терпеть не мог женские слёзы. – Вы понимаете? Мы с ней всю жизнь как родные сёстры, она бегала в мою постель спать, когда ей страшные сны снились, мы с ней одну тарелку каши на двоих на завтрак ели… Мы… мы… а она… – дальше начались громкие всхлипывания, перешедшие в рыдания.

– Ладно, – Кристиан сдался, так как допрашивать плачущую девушку было выше его сил. – Иди, да позови Эллис, хочу ещё раз с ней поговорить.

– Хорошо, Ваше Высокопревосходительство, – шмыгая носом Анисья вскочила с кресла, сделала неловкий книксен и бросилась к двери.

***

Когда я вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, во мне бурлило негодование. Недолго думая, я вновь шагнула на злосчастную лестницу ковром из дворца английской королевы и спустилась, теперь уже внимательно глядя под ноги, на нижний этаж. Плутая по коридорам особняка Кьянто, до меня вдруг стало медленно доходить, кому я имела наглость нахамить, и даже не очень культурно послать. «Настоящей Эллис вообще-то здесь ещё жить надо будет, как только я уйду из её тела. Ссора с работодателем – не лучшая затея. Анисья ведь говорила, что ей надо отдавать деньги за училище. Я не обрадовалась бы, если узнала, что кто-то вселился в моё тело, нахамил Всеволоду Петровичу, и мне теперь нечем платить за аренду московской квартиры…»

Мои грустные размышления прервал аромат чего-то съестного и, сама того не заметив, я вырулила на местную кухню. Грузный пузатый мужчина лет шестидесяти что-то помешивал в кастрюльке на живом огне и напевал приятную мелодию. Он заметил меня краем глаза, повернулся всем телом, добродушно улыбнулся и спросил:

– О Элька, голодная что ли? Ужинать пришла или за кофе для хозяев?

– Да я вот просто по дому брожу, – ответила я невнятно, немного растерявшись от такой искренней улыбки.

– А, ну тогда ладно, – невозмутимо отозвался повар и вновь вернулся к помешиванию странного сине-зелёного варева в кастрюльке.

– А что на ужин? – с опаской полюбопытствовала я.

– Да вот госпожа Адель сообщила, что хочет суп из морского ската, – грустно вздохнул круглолицый повар. – Мне ещё полтора часа осталось стоять у этой плиты и помешивать суп, чтобы скат разварился как надо. А для тебя вон пирожки с мясом на столе стоят, с обеда остались.

«У-у-у-у… суп из морского ската», – я передернула плечами, даже не представляя каково это будет на вкус. В моей прошлой жизни самым дорогим блюдом, что я пробовала, были роллы из риса и водорослей с сырой рыбой и зелёной икрой. Директор мясокомбината ещё до той роковой фразы, после которой я уволилась, решил произвести на меня впечатление, и пригласил в перерыв на обед в ресторан японской кухни. Отказать новому начальству я постеснялась, а потому хоть и нехотя, но пошла. Роллы меня, конечно, впечатлили, но не так, как рассчитывал шеф. Остаток дня я провела в женском туалете, мучительно изрыгая из своего пищевода всё съеденное. Так что упоминание о скате вызвало у меня лишь неприятный спазм желудка.

– Если господа кофе хотят, то кофемолка там. Будь добра, промоли зёрна сама, а то я не могу сейчас оторваться от супа, – рассеянно произнёс повар, похоже забыв, что я «просто по дому брожу».

Я обвела взглядом просторное помещение и увидела на прямоугольном столу по центру кухни среди множества мисочек со специями крупную деревянную коробочку с металлической воронкой и ручкой. И хотя никто кофе лично меня принести не просил, я решила помочь пожилому повару с перемалыванием зёрен, а заодно аккуратно расспросить про обитателей особняка. Неизвестно, на сколько мне придётся задержаться в этом теле, а потому стоит уточнить интересующие меня моменты. Как известно, информация правит миром. Я поправила растрепавшуюся косу, накрыла её чепчиком на здешний манер и, внимательно оглядев стол, спросила:

– А зёрна кофе где?

– Так, Элька, вон там, в подсобке. Неужели всё забыла?

Я ухватилась за подсказку повара и, нарочито громко вздохнув, сообщила:

– Представляешь, упала с лестницы, и всё в голове перепуталось. Не помню, ни где зёрна для кофе хранятся, ни как тебя зовут. Лицо твоё помню, что ты повар в этом доме тоже, а имя нет, – немного слукавила, так как не знала, как человек отнесётся к информации о том, что я вообще не в курсе, кто он такой.

– Зёрна лежат в холщовых мешочках внизу стеллажа в подсобке. А с падениями бывает, – ничуть не удивившись моим словам, ответил повар и оттер рукавом пот с лысеющей головы. Похоже этот таинственный суп из ската его уже доконал. – Я сам несколько раз так падал, что потом в себя несколько дней приходил. Я – Гронар, но ты можешь звать меня просто Грон.