Мэл стояла, перекрестив руки на груди и лыбилась. Ее парикмахер, Грегори, порхал рядом, восторгаясь изумительной стрижкой, хотя сам же ее и сделал. Когда Аннабель закончила с волосами Джейн, он сначала разразился тирадой о великолепно проделанной работе.

— Сладкая, — сказал он, затем, наклонившись, чтобы изучить лицо Джейн под различными углами, поворачивая его влево и направо, — я просто обязан тебе сделать макияж в следующий раз как придешь стричься. У тебя очень выразительные глаза.

Она улыбнулась, наслаждаясь вниманием и гадая, всегда ли симпатичные девушки себя ощущают? Ей не хватало таких ощущений в ее подростковом периоде.

— Не красавица ли она? — спросила его Мэл.

— Однозначно, особенно с этим гигантским белым бандажом на носу,— сухо добавила Джейн. — Последний писк моды.

Мэл покачала головой.

— Джейн, его практически незаметно. Честное слово. Просто ты знаешь, что он там…

Джейн прищелкнула языком на нее.

— Ты просто глумишься.

Спасибо Богу, что у нее есть Мэл, чтобы составить ей компанию и веселить ее. Джейн не знала, чтобы она без нее делала. У нее есть вещи в жизни, за которые стоит благодарить… начиная с Мэл.

И… на следующей неделе она наконец-то избавится от бандажа и увидит свой новехонький нос, любезность доктора Филиппа Крэншоу, выдающегося пластического хирурга.

Крэншоу был найден и получил оплату от Стивена Рено, генерального директора ее компании. Было очень приятно быть настолько ценимой… даже, если это было только потому, что она сберегла и принесла корпорации тонны денег. Каждый день она строила догадки, как же будет выглядеть ее новый нос. Ее прежний был нормальным, но имел легкую горбинку на переносице – которая так бросалась в глаза на всех ее старых фото. Доктор Крэншоу просиял, когда снял бандаж и заглянул под него, обещая Джейн, что она полюбит результат его работы. Он сказал, что она будет выглядеть как Мишель Пфайфер. Джейн не знала, кем та была, но поняла, что хирург считает ту красивой.

Ее жизнь приняла очень странный поворот.

На следующий день она вспомнила, что любит животных, когда остановилась сказать привет обворожительной маленькой собачке. Она вспомнила, что сама хотела собаку, когда была маленькой. Отчаянно хотела. Или может даже кошку. Но остановила выбор на гребаном хомячке. Ее родители никогда бы не позволили ей завести домашнее животное. Ни братьев, ни сестер. Никаких животных. Одна единственная одинокая маленькая девочка, что разочаровывала всех.

Может быть, она заведет теперь – свою собственную собаку или кошку в своем новом доме.

Она сказала Мэл, что, если она любит животных, значит должна быть хорошим человеком. Мэл напомнила ей в ответ, что Гитлер любил немецких овчарок.

— Это не считается, — парировала она.

Мэл осталась с ней. Она привезла свою рабочую одежду и возвращалась каждый вечер. На выходные обычно она уезжала к себе. Джейн нравилось, когда Мэл была рядом. Если бы у нее была такая подруга, как Мэлани, когда она была ребенком, ее жизнь стала бы другой. Намного лучше.

Но не стала. Друзьями Джейн были такие же чудаки, обожающие литературных персонажей.

Прозрением на сегодняшней день стало то, что несмотря на все, что происходило, она была своего рода счастлива и ценима замечательными людьми. Особенно теми, которые помогали ей собирать свою жизнь по кусочкам. Однажды она отплатит им тем же. Единственным, что сделало бы ее жизнь еще лучше – это найти человека, с которым она могла бы ее разделить. Мужчину. Джейн было одиноко, и она ощущала, как ей не хватает чего-то важного.

Возвращение ее воспоминаний поможет обрести покой. Она хотела вновь вернуться к той жизни, что у нее была до аварии. Она хотела продолжить жизнь с того самого момента, на котором та остановилась, на темном хайвее той ночью. Она ощущала, как будто потеряла большую часть себя, оставляя ее как осколки – обломки аварии – в темноте, где никто их не увидит.

Глава 12

Кейт Колдвелл опаздывала. Она задержалась в офисе дольше, чем планировала, а теперь она тащила задницу в химчистку, пытаясь успеть туда раньше, чем та закроется. Мейсону нужен его темно-синий костюм к завтрашнему вечернему походу на балет и ни у кого из них не будет времени забрать его завтра. Кейт была бы дома уже несколько часов назад, если бы не послеобеденный цирк с конями в офисе.

Кейт никогда не планировала уделять меньше внимания замужеству, но такие вещи начинают происходить сами собой. На самом то деле… для Кейт это было еще одним веселым увлечением, и никогда не должно было стать чем-то большим, но… Если бы она знала каким вечно ноющим козлом Джаред станет, она бы никогда с ним не связалась. У Кейт не было никакого намерения бросать Мейсона, так что Джареду придется перестать страдать херней и быстро. Это был лишь одноразовый перепихон. Одна ночь, которая слишком растянулась. Кейт это не беспокоило бы, если бы она не знала, что Джаред цепкий как репей.

Теперь она протискивалась сквозь толпу, чтобы забрать костюм из химчистки вовремя, будучи в плохом настроении после того, как съела сладкий пончик и в нетерпении добраться до дома. Единственной светлой частью дня стало то, что она надела свои новые лодочки от Прада и ей было трудно оторвать взгляд от туфель – они вполне могут стать ее любимой парой. Кейт знала цену хорошей обуви, и тому, как они придавали ей уверенности в себе. Она полгала, что такой же эффект они оказывают на всех женщин, вот почему женщины так обожают новую обувь. Туфли и новая стрижка делают мир прекрасным. Не забыть: сделать запись у Андре на следующей неделе. Ее глаза опустились вниз, чтобы вновь посмотреть на ноги, в то время как она пробиралась по парковочному месту.

Ее прелестные лодочки были последней вещью, что она видела.

***

Дело по расследованию убийства Колдвелл было поручено детективам Фитцгиббонсу и Кельвину из пятидесятого участка. Во вторую смену всегда происходило гораздо больше преступлений. Хотя Ривердейл в основном был известен низким уровень криминала, а в Филдстоне, где проживала Кейт Колдвелл, он был почти на нуле, но этот район, прежде всего, был частью Бронкса, соответственно, криминальные элементы вовсю орудовали на задворках района поздним вечером.

Когда они прибыли, было несколько минут после семи вечера. Две патрульные машины приехали первыми и огородили место преступления. Зеваки и свидетели собрались за желтой лентой, которую офицеры возвели в форме трапеции вокруг свежего места преступления. Офицерам на месте преступления, необходимо тщательно оберегать его, пока не прибудет судмедэксперт и фотограф, чтобы заснять сцену, а эксперт по баллистике затем определит вероятную траекторию пули. Фитцгиббонс и его напарник добудут пленки с камер видеонаблюдения на парковке, чтобы проверить автомобильные номера всех проезжавших машин и может им повезет. Но он сомневался, что это будет так просто. Поднырнув под ленту, которую для него приподнял офицер, он пошел прямиком к застреленной жертве, чтобы рассмотреть получше. Рукой в перчатке он осторожно приподнял полу пальто, которое кто-то использовал для прикрытия тела, осмотрел окружающую обстановку и прочитал записи, нацарапанные первым прибывшим на место офицером, и ему сразу стало ясно, что скорее всего убийство заказное. Оно было очень эффективно и продумано – никаких эмоций.

Он посмотрел на свою напарницу, которая приближалась к нему.

— Выглядит безличным, — сказал он ей.

Она кивнула, и стала осматривать окружение.

— Я думаю, что убийца, вероятно, стоял за теми деревьями.

Она указала налево.

— При быстро наступивших сумерках, его было практически незаметно.

Фитцгиббонс покачал головой и встал, пытаясь вдохнуть воздух сквозь забитый нос.

— Не-е, он оставался в машине, бьюсь об заклад. Зачем ему рисковать и выходить? На людной парковке в час пик, кто заметит мужчину – или женщину – сидящую в машине с открытым окном?