Фокусник многозначительно улыбнулся, но ничего не сказал, потому что у него не было ответа на этот вопрос. Лицо же его собеседницы внезапно озарилось блаженной улыбкой. Она отвернулась в сторону и смотрела куда-то, не моргая. Нетрудно оказалось понять, чего она там увидела – видный мускулистый мужчина расставлял яркие детские машинки, и детвора уже толпилась вокруг, сжимая в ладонях полученные от родителей монеты и препираясь друг с другом, кто будет кататься первым, а кто следующим. Объект любви продавщицы сахарной ваты по-отечески рассаживал их за руль, заботливо следил за каждым, старательно инструктировал.
– Как бы я хотела, чтобы у моих детей был такой отец, – мечтательно проговорила влюблённая женщина.
Фокусник ничего уже не стал ей говорить, понимая – все убеждения напрасны.
В парке в этот день он гулял уже достаточно долго, и пора было возвращаться домой, возвращаться в свою обычную жизнь. Он уже знал, что в свой очередной ближайший выходной придёт сюда снова и был уверен – ничего здесь не поменяется: и люди будут те же, и проблемы у них останутся. В их небольшом городке редко случалось что-нибудь новое, и наверняка только какой-нибудь фокус-покус мог сделать жизнь ярче и увлекательней.
* * *
Фокусник жил один, он будто боялся приоткрывать для чужого взгляда дверцу в свою жизнь, за которой хранились всяческие его тайны и секреты.
Любимый плащ висел на почётном месте в шкафу, ожидая новых дождей – теперь же погода установилась по-настоящему летняя, можно было ходить в футболках и майках. Но ведь это хорошо, потому что любимым вещам порой надо давать отдыхать! Сам фокусник тоже любил отдых и беззаботно наслаждался всевозможными радостями обычной жизни. Из таких ежедневных наслаждений состояла вся его жизнь, а больше всего нравилось созерцать из окна городские красоты.
Уютный домик его располагался высоко в горах, откуда открывался удивительный вид. Город N… Так порой фокусник называл город, в котором жил. Когда он выезжал куда-нибудь, непременно интриговал своих собеседников, которые всеми силами пытались угадать, что это за город такой удивительный. Когда угадать не получалось, пытались выспросить, разузнать. А фокусник лишь бросал расплывчатые намёки, сгущая таинственность ещё больше. Сам он никогда не боялся вступать в диалог с жизнью и часто правильно угадывал все её загадки. А потому нередко и сам любил их загадывать. Но сейчас просто любовался дивными пейзажами, которые открывались из его окна…
Отцветающая черёмуха трепетала от ветра, отчаянно пытаясь нарисовать что-нибудь своими белыми кистями на прозрачно-голубом небе. Внизу располагались другие улочки и городской пруд, другие горы и дома виднелись вдали. Он знал – район этот самый старый в городе и представлял, как несколько веков назад рабочие-мастеровые жили здесь же и тоже вот так смотрели из своих окон. Сейчас город N упорно заявлял о своей исторической значимости, все изучали свои корни, пытались прославиться с помощью своей славной истории.
Все эти мысли фокусника прервал громкий хлопок. Он вздрогнул, в который раз уличая себя в отвратительной трусости – это хлопнула мышеловка под кроватью, такой своеобразный фокус-покус произошёл с мышиной жизнью, жестокий, но очень необходимый. Нехотя фокусник полез под кровать, чтобы выбросить пойманного грызуна. Такое подчас происходило и с людьми, стоило им позариться на доступно преподнесённый соблазн.
А город N тем временем продолжал жить своей привычной жизнью, которая по сути не особенно отличалась от жизни сотен других городов, разбросанных на карте огромной страны. Хотя фокусник всё-таки улавливал кое-какие едва заметные отличия. Он мог бы даже наверно загадать загадку, чтобы какие-нибудь чужестранцы по нескольким приметам вычислили этот город из множества остальных и безошибочно произнесли его название.
… Во-первых, здесь были горы, так что хотелось, словно на крыльях, перелетать с одной горы на другую или, вскочив на какого-нибудь крылатого коня, помчаться высоко вверх. Во-вторых, что весьма необычно, все жители здесь терпимо принимали плохую погоду. И в-третьих, здесь делали красивые вещи из металла и драгоценных камней.
Жаль многие горожане не замечали в родном городе ничего особенного, они не придумывали загадки о нём и не пытались угадывать те, которые загадывала им жизнь – такие загадки они называли проблемами, неприятностями, неудачами, да в общем-то как угодно. Ведь загадки угадывать любят только дети, а взрослым уже вовсе не до них. Разбираться в загадках жизни для них становится серьёзным, трудным делом и непосильной неразрешимой задачей, отчего начинает болеть голова, случается депрессия…
Так, где-то в недрах улиц, у себя дома продавщица сахарной ваты наверняка снова не могла заснуть в тот вечер, ломая голову, как же ей завоевать сердце понравившегося мужчины. А родители девочки, которая упала с велосипеда, наверняка сильно отругали её за испачканные и порванные брюки, так что теперь она навряд ли скоро появилась бы в парке… У человека без рук были свои загадки в жизни и свои проблемы, которые наверняка человеку с руками даже не пришли бы на ум. Но думать обо всём этом всерьёз было скучно и неинтересно.
Город N засыпал. В очередной раз. Как день за днём и круглый год уже несколько веков подряд.
* * *
В свой следующий выходной фокусник снова отправился в парк. Он не сомневался, что встретит там тех же самых людей, и может получится с ними какой-нибудь интересный разговор. А может какое событие интересное произойдёт.
Взял с собой ленточки, чтобы показывать фокусы. Грустно было, что пока его появления никто не ждал и никто ему не радовался. Но он надеялся – когда-нибудь всё изменится.
Солнце светило ярко, что было большой редкостью здешних мест. Вскоре появился человек без рук. На этот раз он действительно привёл внуков и подошёл вместе с ними к фокуснику, как к своему давнему знакомому. Неожиданно рассказал забавную историю. Историю о том, как он учился летать!!!
– Обычным людям не понять, каково это, обходиться в жизни без рук, – начал он. – А я таким родился и считаю великим и главным счастьем иметь всё тело полноценное. В детстве к сверстникам я никогда не тянулся, боялся, чувствуя явное их превосходство. Но всегда хотел хоть в чём-то превзойти их. Да только разве такое соревнование по плечу инвалиду? А потом в город наш приехал цирк. Были там и клоуны, и акробаты, и дрессированные животные. Меня же больше всего заинтриговал фокусник: поверил я, что он настоящий волшебник и по силам ему сотворить любое чудо, стоит лишь попросить… Я пробрался к вагончику циркачей как-то вечером после представления, спросил фокусника. Он появился сразу же и был сильно навеселе. Я рассказал о своём желании научиться летать. Он ничуть не смутился и обещал помочь. Тотчас показал множество упражнений, которые я должен был делать каждый день, и тогда спустя определённое время всё должно было получиться само собой. Я поверил. Убежал воодушевлённый и в тот же вечер начал заниматься. Упорно тренировался неделю, две, три. Цирк уже к тому времени уехал, и обманщик-фокусник наверняка забыл свою коварную шутку. Он подарил мне эту нелепую надежду, эту иллюзию… Вскоре наступил миг, когда я почувствовал – пора, теперь смогу полететь. Об ощущении этом меня предупреждал в нашу беседу и мой жестокий наставник… Я изловчился взобраться на крышу сарая по приставленной к нему лестнице. Там ворковали голуби. «Птицы, я смогу полететь вместе с вами!» – Воскликнул я и разбежался. Казалось, с разбегу полететь легче всего. Птицы напугались моего крика и разлетелись. Очнулся я на земле, лёжа лицом вниз.
Безрукий замолчал.
– С тех пор ты не веришь в чудеса? – спросил у него фокусник.
– Верю! – воодушевлённо закричал он. – Иначе не был бы трижды женат.
И он засмеялся таким звонким смехом, что можно было подумать, будто смеётся ребёнок. Продавщица сахарной ваты издали слушала этот разговор.
– Я бы не смогла вас полюбить, – искренне призналась она.
