Бальтазар, а с ним и другие ангелы ещё громче рассмеялись.
Ангелы и дальше продолжали разговаривать, и только Марселина, сидящая в самом дальнем углу казармы, не обращала внимание на собратьев. Девушка о чем-то думала и что-то быстро писала в небольшой тетради.
Веселый смех и разговоры ангелов как будто отрезало, когда отворилась дверь, и на пороге казармы появился Лидер Рая. Он внимательно смотрел на своих воинов. Первым заметил командира Камаэль. Михаил был хмур и задумчив. Его лицо будто застыло неподвижной маской.
Заметив командира, небесные воины стали быстро строиться, на что Михаил усмехнулся и жестом руки приказал всем остановиться, отменяя построение.
— Выйдете все! — буркнул он.
Перепуганные, они быстро побежали исполнять приказ своего правителя и, спустя считанные минуты, помещение почти опустело. Только удивленные Гавриил и Орабель замешкались. Даже Марселина собиралась покинуть помещение, но Михаил остановил ее.
— Габриэль, тебе особое приглашение нужно? — нахмурившись, поинтересовался он, посмотрев на Фокусника, глаза которого стали как два блюда. — Я же приказал, всем отсюда уйти. Не зли меня!
— Эм… — Младший архангел опустил голову, чувствуя себя провинившейся первоклашкой перед строгим отцом.
А потом, взяв за руку Орабель, поскорее направился к выходу. Но на пороге остановился и обернулся к Михаилу:
— Какая муха тебя укусила? Братец, это уже перебор. Я ничего не имею против твоих методов воспитания и формирования военной дисциплины, но ты, кажется, увлекся.
— Габриэль, потом поговорим, — продолжил архистратиг, пропустив мимо ушей слова младшего брата.
— Ловлю на слове! — дерзко сказал Фокусник и вышел из помещения, уводя с собой возлюбленную.
Перед Михаилом осталась стоять только Марселина. Девушка мысленно перебирала в уме, где она могла так напортачить, раз её военачальник пришел к ней лично, выгнав остальных ангелов. Сердце ангелессы бешено заколотилось. Она знала, чего можно ожидать от разъяренного Михаила, особенно сейчас, когда старший архангел переживал не лучшие времена, и когда он за самые маленькие провинности так жестоко карал. Не хотелось Марселине оказаться в Небесной тюрьме или попасть в лапы палачу. Блондинка глубоко вздохнула, опустив взгляд и стараясь не смотреть Михаилу в глаза. Даже статус советницы и помощницы Михаила, его бывшей невестки, ангела, которому он доверял, ей бы не помог.
— Марселина, нам нужно поговорить, — первым нарушил молчание старший архангел.
Ангелесса ниже склонила голову.
— О чем? Что я натворила? Оу, только не стоит меня предавать наказанию, как того ангела, о котором нам рассказывал Бальтазар. Тем более, зачем тебе лишаться такой обаятельной, хитрой, немного пошлой советницы?
Михаил удивленно посмотрел на воительницу.
— Подними глаза. Что ты как ребёнок? Какое наказание? Я не поэтому сюда пришел. Я не собирался поступать с тобой так же, как с тем ангелом. Он не выполнил приказ, и получил по заслугам! Я показал на примере того ангела, что такое неподчинение своему командиру и нарушение военной дисциплины. Я думаю, всем ангелам эта демонстрация будет полезна. Но тебя не за что карать, ты же ничего не сделала.
Марселина взглянула на командира, повинуясь.
— Я слушаю, Михаил. Чем смогу — помогу. О чем ты хотел поговорить? Я думала, ты пришел сюда, чтобы меня наказать… В последние дни с тобой происходит что-то странное. Ты настолько стал… Михаилом, что ли…
Архангел вальяжно прошел на середину помещения. Он понял, что ему сейчас просто необходимо выговориться. Держать в себе все он просто уже не мог. Он давно понял, что просто отыгрывается на своих подчиненных. Что свои страдания и чувство вины он выплескивает гневом и раздражением, от которых страдают невиновные. И сейчас ему нужен был ангел, который сможет его не просто выслушать, но и понять. Михаил знал, что именно Марселине он может выговориться, и она его поймет.
— Марселина, — начал говорить он, смотря куда-то вдаль, — я совершил одно преступление, за которое теперь неминуемо понесу наказание… Я предал своего младшего братишку. Я не знаю, что мне теперь делать. Я триста раз пожалел о том, что сделал. Но я точно знаю, что оправдания мне нет!
Блондинка внимательно слушала своего начальника и старалась не перебивать. Девушка нахмурила брови, пытаясь сообразить, к чему сейчас клонил Михаил, что же он совершил такого, за что расплачиваются они все. И что послужило причиной того, что он вернулся к жесткой дисциплине и муштре.
— Ты говоришь загадками, Михаил. Я не смогу тебе помочь, если ты мне все не объяснишь. Какое преступление ты совершил? Какого брата предал? Которого из троих?
— Я, — Он запнулся, — я… Как бы это сказать… Я предал Люцифера. Люцифера, своего маленького, капризного братишку…
— Люцифера? — Марсель удивленно вскинула бровь, явно не понимая, при чем здесь Дьявол, который сейчас заточен в Клетке. — Как ты его предал? То, что он остался там… Ты же тут не виноват. Почему-то Бальтазар и Орабель открыли Врата, но Люцифер остался там… О каком предательстве вообще может идти речь?
— Да при чем тут Клетка?! — Михаил даже не заметил, как повысил голос на удивленную Марселину, пугая её. — Ты будешь сегодня соображать или нет?
Марселина вспыхнула, отступая от разгневанного архистратига и виновато опуская голову, явно не понимая, что вызвало такую вспышку. Увидев это, Михаил опомнился.
— Прости, Марселина, я вспылил… Сам не знаю, что на меня нашло. Прости меня, пожалуйста.
— Да ничего, бывает, — понимающе ответила ангелесса, осторожно подходя к Михаилу и легонько касаясь его пальцев.
Он снова почувствовал то тепло, которое могут дарить прикосновения, и то тепло, которое подарила ему Палами в Париже. Только это касание было другим. Прикосновения Марселины были теплыми, сочувственными. Архангел вздрогнул, но убирать руку не стал. Наоборот, он вдруг сам ухватился за руку девушки, сжимая ее пальцы, но сделал это так, чтобы не доставить ей боль.
— В Париже мы были с Палами, — начал свой рассказ Михаил, нежно сжимая теплую мягкую руку ангелессы. — Ей стало хуже, и Габриэль исцелил её лицо, хотя все остальное… Ну, ты и сама знаешь. Мы побывали в Мулен Руж, а потом хотели пойти в Нотр Дам де Пари, но перед этим Собором Палами встретила свою сестру, за которую продала душу. И, когда Палами её увидела… Я стал её успокаивать, когда нервы невестки сдали в очередной раз. Габриэль посоветовал мне сводить её в парк Монсо и там обо всем подумать. Мы так и сделали. Мы пошли в этот парк. И там…
Старший архангел резко замолчал. Марселина, которая до этого внимательно слушала собеседника, вопросительно вскинула бровь, не понимая, почему Михаил резко замолчал. Но она не стала торопить архангела, видя, как ему трудно продолжить.
— И что было там? — тихо спросила ангелесса, когда молчание затянулось.
Держа архангела за руку, Марселина вдруг почувствовала все эмоции Михаила, его страдания и вину.
— А дальше… — Он продолжил рассказ, набрав воздуха. — Я её поцеловал… Это было тепло, странно и нежно…
— Что вы сделали?!
От неожиданного признания главнокомандующего, Марселина впала в шок. Первые минуты она пыталась переварить то, что услышала от него и уложить все это в голове.
В помещении повисло молчание. Марселина думала, что отвечать Михаилу, а он сомневался, правильно ли поступил, рассказав все девушке.
— А ведь я тебя наставляла, говорила. Предупреждала, что твои чувства к Палами до добра не доведут, и оказалась права. Знаешь, я как будто в воду глядела… Давала тебе советы: «Доиграешься, Михаил». Почему я тебе не сказала, чтобы ты был острожным? Может быть потому, что архангелам не стоит напоминать о безопасности? Что даже маленькие детки знают, что отбирать чужие игрушки — плохо… Песочница-то не твоя. А вообще, ты должен хоть немного подумать своим котелком, кто такая Палами. Ты должен был учесть, что она немного неадекватная, она не соображает, что творит. Демон решается на суицид?! Да где это видано? Демон молит тебя о смерти? Ладно, она… Но ты… Ты должен был сразу унять любовный жар, погасить ту искорку, которая горела, пока она в пламя не превратилась. Но ты этого не сделал, в итоге вот что получилось. Я не знаю, что тебе тут сказать или посоветовать. Я не имею над тобой власти, и права осуждать тебя не имею… Мне ещё голова моя дорога.
