— Само собой! Никому, ничего. Клянусь собственными эротическими журналами! — заверил Бальтазар, сделав жест «Ротик на замке».

— Ты на меня огромное влияние имеешь, Бальт… Ладно, слушай.

Габриэль собрался с мыслями и начал свой рассказ. Перед ним возникла картинка из прошлого.

— Орабель, может не нужно туда сегодня ехать? Посмотри, какая буря надвигается. Дождь идет. Погода холодная. Вот и гром гремит. Может тебе сегодня отложить свою службу?

Габриэль и Орабель стояли перед небольшой зеленой машинкой «Фольксваген Жук». Архангел нежно держал свою подругу за талию и пристально смотрел в её глаза. Вокруг была ночь, и весь Прованс готовился ко сну. Погода французов тоже не радовала. С самого утра и до глубокой ночи лил сильный ливень, периодически сверкала молния, и гремели раскаты грома. Яркие звезды исчезли с неба, а на смену им пришли огромные, серые тучи.

— Почему ты за меня так волнуешься? Габриэль, со мной все будет хорошо, — ласково заверила она и провела тыльной стороной ладони по лицу архангела. — Сегодня в церкви нашей богослужение, и святой отец сказал мне быть там. Я не смогла ему отказать, ведь это очень важно для него, да и для меня. Я тебе обещаю, что со мной будет все хорошо. Я как только доеду — позвоню тебе.

— Это моя работа, переживать за тебя, — произнес он и улыбнулся, когда девушка погладила его по лицу. — Обязательно позвонишь. Такой дождь. Я, видать, очень стал добрый и лояльный и отпускаю тебя в эту церковь в такую погоду!

— За это я тебя и люблю… Ну, как брата, — с улыбкой ответила де Грандье и открыла дверцу машины. Девушка села на переднее сидение и пристегнула ремень безопасности, а затем бросила взгляд на Габриэля и сказала: — Ты не скучай без меня. Почитай что-то или посмотри телевизор. Я тебе там в вазе конфеток оставила и большой шоколадный батончик. Все для тебя. Чтобы ты не чувствовал себя одиноким. Я скоро вернусь, Гейб, и тогда мы будем вместе!

Орабель закрыла окошко машины, и та тронулась с места. Габриэль взглянул вдаль и проводил маленькую машинку взглядом. Когда та скрылась за поворотом, архангел поднял взгляд к небу. Дождь только усилился, и какое-то странное предчувствие появилось. Он не мог описать, что он чувствовал, но это что-то было явно не очень хорошее. Он собирался уже уходить, как неожиданно к нему подбежала небольшая собака, породы «Чау-Чау» с забавными пятнышками на ушах. Она подбежала и прижалась к Габриэлю.

— Кармен, ты почему вышла? Ну, ты чего, псинка? Я тоже за неё переживаю. Пошли в дом! Дождь такой идет. — С этими словами архангел направился в дом. За ним побежала и собака.

Тем временем Орабель проехала половину пути. Она вела машину очень аккуратно, внимательно следила за дорогой, включила фары, которые её освещали. Она аккуратно вела машину, но внезапно… На дороге появилась ещё одна собака. В отличие от её собаки — Кармен, эта была явно бездомная и голодная. Бель вздрогнула, когда животное бросилось под машину. Девушка быстро среагировала и вывернула руль, пытаясь не задавить его. Она, что есть силы повернула руль, и машина понеслась вправо, проломив собой придорожный забор. Орабель стала выкручивать руль и пытаться взять контроль над машиной, но ничего не выходило. Де Грандье перестала справляться с управлением. Она стала паниковать и выкручивать руль влево, но этим сделала только хуже, и машина на всей скорости врезалась в ближайшее дерево, которое от удара сразу же покосилось. Все произошло слишком быстро… Она спасла собаку, но…

Она лежала без сознания и почти не дышала. Авария была серьезная, и врезалась Орабель в дерево хорошо. И вот, лежа без сознания и почти умирая, она почувствовала странное и непонятное для себя ощущение. Душа как будто стала покидать её тело… Это состояние Бель не смогла описать.

— Кармен, что происходит? Ты успокоишься? Что тебя тревожит? — спросил Габриэль, посмотрев на собаку, которая терлась около его ног.

Та грустно и печально скулила и только смотрела на Гейба. Он нахмурился, а Кармен завыла. Она так стонала, как будто её резали. Неожиданно Кармен спрыгнула с дивана и стала дергать архангела за брюки. Он пожал плечами и посмотрел на собаку, которая вырвалась вперед и побежала по коридору на выход. За ней побежал Габриэль. Он не понимал, что происходит и куда вообще бежит Кармен. Он только бежал за ней, перепрыгивая какие-то ямы и канавы, иногда получая полевыми травами по лицу. А Кармен, словно молния, бежала через поле, даже не ожидая уже уставшего архангела.

И вот он вместе с Кармен, которую чудом догнал, пересек большое поле. Собака внезапно остановилась. Удивленный архангел сделал тоже самое и окинул взглядом поле. Неожиданно он заметил такую знакомую машину… Та стояла где-то вдалеке, под большим и старом дубом. Габриэль быстро бросился к машине и, подбежав к ней, увидел ужасную картину. Его любимая Орабель лежала в этой машине, склонив голову на руль. На её лбу была кровь, а лицо всё было в кровавых ранах.

— Орабель! — вскричал он, вытащив девушку из машины.

Он склонился над ней, прижал к себе. Архангел потрогал пульс, а затем взглянул на бледное, синее лицо Орабель. Француженка была бледнее стены, а пересохшие губки потрескались и теперь тоже кровоточили. На её лице были раны и кровь. Тело её было холодное, а закрытые глаза совсем безжизненными. Габриэль понял, что подруга не дышала. Кармен печально потерлась об ногу сладкоежки и грустно завыла.

— Только не это… Нет… Орабель! — закричал Габриэль, все ещё прижимая тело девушки к себе.

Её длинные, черные волосы, небрежными прядями стали спадать на безжизненное лицо, а его закрытые глаза наполнились слезами и горем.

«Прости» — Последнее, что услышал в галлюцинациях Проказник.

Закончив свой рассказ, на глаза сладкоежки навернулись слезы. Он почувствовал, как теперь его сердце разрывала ужасная, адская, душевная боль. Он вспомнил, как погибла на его руках Орабель. Габриэль опустил голову, вытерев слезы с мокрого лица.

— Как-то так… — прошептал Габриэль, закрыв лицо ладошками.

Теперь архангел даже не смотрел в сторону Бальтазара.

— Поверить не могу, — прошептал тот, склонив голову, подобно своему военачальнику и брату.

Ангел опустил глаза, стараясь не смотреть на красного от слез архангела. Бальт чувствовал, что это он виноват, что друг всё вспомнил, и что именно он сделал больно Гейбу.

— Успокойся, Бальтазар. Ты не виноват, — словно прочитав мысли ангела, проговорил Габриэль. — Я сам тебе всё рассказал, а, значит, здесь нет твоей вины. Подними глаза. Ты как провинившаяся школьница перед злыми родителями. Не могу… Она умерла у меня на руках… Она была такой… Израненной… Орабель собственное милосердие погубило! Она пожалела ту собаку, не задавила её, при этом сама разбилась. Она спасла собаку, но не спасла себя!

— Ты себя винишь? — спросил Бальтазар и посмотрел на архангела.

— Да. Я не должен был её в тот день отпускать в церковь. Если бы я тогда сказал свое твердое «Нет» ничего бы не случилось! Я должен был её остановить, сказать, что опасно садиться за руль в дождливую и грозовую погоду. Что опасно ехать ночью по мокрой трассе. Но я просто махнул рукой и позволил ей поехать! Я придурок, потому что сам посадил девушку за руль.

— Ты не виноват, Габриэль… Так было предначертано Судьбой, а против неё не пойдешь. Судьба — капризная дама. Пойми, Орабель было это суждено, и ты бы не смог изменить её историю. Это ужасно больно и жутко это признавать, я знаю, но так оно и есть, — сглотнув, сказал поникший Бальтазар.

— Я знаю про Судьбу, Бальт, знаю. Но мне от этого не легче!

— Гейб, успокой своё сердце… Прошлого не вернуть…

— Ничего мне сейчас не говори, — тихо промолвил он и встал с лавочки. — Бальтазар, я очень ценю тебя и уважаю, но мне сейчас нужно побыть одному. Прости меня. Если что, вечером я сам тебя найду.

— Конечно, — понимающе ответил ангел.

Габриэль щелкнул пальцами и исчез из Небесного Сада, а Бальтазар молча присел на лавочку.