Падший усмехнулся, смутно удивляясь смелости этой ангелессы, которая даже при угрозе смерти не побоялась съязвить. Марселина обладала специфическим чувством юмора, и в критической ситуации только этим и спасалась. Это была своеобразная защитная реакция, которая помогала ей выживать и не думать, что с ней будут делать. Своими шутками, сарказмом и иронией она хотела убедить себя, что не все так страшно, и забыть о страхе, который сковывал все тело.

— Зачем пришел? Что, опять пытать будешь? — спросила она, оторвавшись от своих мыслей. — Но мы же ещё даже не предались любовным ласкам и утехам… — И снова её ирония.

— Предадимся любовным утехам? Хм… — Люцифер задумался, приложив палец к подбородку. — Нет, — отмахнулся, смотря на невестку. — Я тебе откажу в этом. Я не султан Сулейман и, в отличие от тебя, похотливой шлюхи, я предан одной девушке. Но про пытки ты права. Скучно мне, Марселиночка, очень скучно. Вот мы с тобой и развлечёмся…

Дьявол щелкнул пальцами, и посреди темницы появилась небольшая ванна. Самая обычная, ничем не примечательная, даже со сколами по бортам. Марселина похотливо улыбнулась и удивленно посмотрела на архангела, а потом перевела взгляд на странный объект.

— Вместе в ванной? Ох, а ты змей искуситель. Ты знаешь, Люси, что мужчина может бесконечно долго смотреть на две вещи: на сиськи и на голую девушку? И я так поняла, мне раздеться? Только ты же учти, я невеста Михаила, и он тебе даст по твоей смазливой… Личику твоему смазливому.

Архангел ухмыльнулся и посмотрел на гордо вскинувшую голову Марсель. Дьявола эта особа уже порядком достала, и в душе он признался себе, что зря вообще связался с этой язвительной и странной дамочкой. Но это были только мысли в его голове, и он не собирался их озвучивать пленнице. Вместо этого, почти ласково улыбаясь, он прищелкнул пальцами, и в его руках появился большой кувшин. В камере тут же разлился приторный запах. Марселина нервно сглотнула, понимая, что создал сейчас её палач. И от этого осознания блондинку затрясло, а вчерашние раны заныли с утроенной силой.

Медленно Люцифер подошел к ванне, и, с ухмылкой взглянув на жертву, тоненькой струйкой вылил содержимое кувшина в воду. Большое облако пара окутало фигуру архангела. Марселина завороженно наблюдала за ним, невольно признаваясь себе, что сейчас она сказала бы этому палачу все — даже то, о чем поклялась молчать.

«Михаил… Где же ты, мой любимый? Я так не хочу умирать…» — Марселина даже не могла зажмуриться. Осознание скорой и мучительной смерти сковало ее тело.

А разбавленное водой масло начало бурлить, распространяя отвратительный приторный запах. От него у ангелессы начала кружиться голова. Единственное, что она могла сейчас сделать — молить Отца, чтобы ей была дарована быстрая смерть.

— В Иерусалиме был? — спросила Марсель, у которой от ужаса позабылись все язвительные и пошлые шуточки.

— Угадала, милашка, — с ухмылкой ответил Люцифер и повернулся к девушке. — Ради тебя туда слетал.

— И как тебе ещё крылья не подрезали?

— Мои крылья лучше, чем у прокладки!

— Язвишь, — протянула Марселина, почувствовав, как непроизвольно задрожали руки. — Сарказм, да? Люцифер всегда умеет подколоть!

— А тебе страшно? Правильно, Марселина. Знаешь, мне это даже нравится… Ну, ладно. Меньше слов — больше дела.

— В постели с Палами будешь так разговаривать. Там эта фраза подойдет, — выкрикнула блондинка, которая снова не удержалась от подкола. — Мы так и будем друг друга подкалывать?

Дьявол отрицательно покачал головой, зловеще проговорив:

— Продолжаем нашу игру, Марселина. Вчерашняя игра мне не очень понравилась, надеюсь сегодня все будет по-другому. Тем более не забывай, что ты почти без благодати, а это значит, что тебе будет ещё в сто раз больнее, чем было вчера! Итак, я продолжаю задавать тебе вопросы, а ты на них отвечаешь. Вчера ты нарушила правила игры и наврала мне. За что, собственно, и получила. Сегодня такое не пройдет. У меня везде свои уши, и я кое-что сам знаю. Я тебе задам вопрос, на который я уже знаю ответ, от достоверных источников и преданных мне ангелов, и даже можешь не пытаться лгать.

Ангелесса прикусила губу. Сегодня Люцифер был тих — а вот это пугало гораздо больше, чем вчерашний, разъяренный архангел. В таком состоянии он вполне может ее растерзать на мелкие кусочки.

— Хорошо, — прошептала перепуганная девушка. — Задавай.

— Из достоверного источника я знаю, что Михаил вместе с моей женой был не только в том парке. Они еще и посещали кабаре «Мулен Руж» — знаешь такое? Или рассказать тебе об этом рассаднике разврата? Знаешь? Прекрасно. Внимание. Теперь вопрос… Что моя жена и Михаил делали в этом кабаре? И только не говори, что ты ничего не знаешь, я все равно не поверю. Ведь братец мой старшенький наверняка тебе про поцелуй-то рассказал. Он ведь у нас такой честный — дальше некуда! Отвечаешь — уходишь целой и невредимой. Не отвечаешь… Ну, тогда ты сама напросилась.

— Я тебе клянусь, не знаю! Михаил мне ничего не говорил про Мулен Руж!

Блондинка не лгала. Она и вправду не знала ответа на поставленный вопрос, ведь архистратиг и полусловом не обмолвился про этот треклятый «Мулен Руж». Но Дьяволу было этого не доказать. Он просто не верил. Да и его можно понять. Его — мужчину, которого предала жена и изменила.

— Вот как? Не знаешь? Ты сама всегда все портишь! Я хотел по-доброму! — вскричал архангел и схватил Марселину, толкая к ванне. Сильным движением он почти окунул ангелессу в это адское варево.

Каждая клеточка взорвалась дикой болью. Она закричала, пытаясь вырваться, но хватка Люцифера не давала ей даже дернуться.

— Я не знаю! — Хрип Марселины было почти не разобрать.

Но этого архангелу было явно мало. Он вытащил ангелессу из воды, отшвыривая ее в угол камеры. Рядом с ним появилась жаровня. Угли кроваво мерцали в полумраке камеры. В жаровню был воткнут ангельский клинок, раскалившийся почти добела. Марселина задохнулась криком, выставив вперед руки, когда увидела, как Падший берет зловеще светящееся оружие и идет к ней.

— Умоляю, Люцифер! Я чем угодно могу поклясться — архистратиг ничего не говорил мне о кабаре!

Но архангел не обращал внимания на крики. Он дернул ворот платья, обнажая плечо ангелессы, и с силой прижал раскаленный клинок к коже. Марсель закричала и рванулась в сторону, оставляя на лезвии клочки своей обугленной плоти. Люцифер ругнулся сквозь зубы и что есть силы сжал горло ангелессы, почти не давая ей дышать. И снова, и снова, и снова… Ангельские клинки медленно нагреваются… Но и остывают они еще медленнее. Уже около десятка глубоких ожогов было на теле Марселины. И она только хрипела, хватаясь за запястья Падшего, моля его взглядом…

— Ну что — хватит или ещё?! — спросил Люцифер и отбросил остывший клинок в сторону. — Ладно, и снова вопрос, Марселина: что было ещё у Палами и Михаила, помимо поцелуя и Парижа?

— Ничего, — ответила она, стараясь не обращать внимание на боль, от которой ускользал разум. Марселина со слезами посмотрела на Люцифера и взмолилась: — Хватит! Если бы я только знала, я бы тебе все сказала. Но я не знаю. Мне кажется, ничего они больше не делали. Прошу тебя, оставь меня в покое! — И она тихо заплакала. — Я клянусь всеми богами… Я клянусь тебе Отцом, что ничего не знаю. Палами не изменяла тебе, и там не было ничего.

Минуту, растянувшуюся на вечность, Марселине казалось, что сейчас пытки продолжатся. Но вот адский огонь в глазах архангела исчез, а железная хватка на горле ослабла. Марселина съехала по стене на пол, съеживаясь в комок. Закрыла голову руками и затихла. Люцифер вздохнул и прищёлкнул пальцами, заставляя исчезнуть и ванну, и жаровню с клинком.

Прикусив губу, он смотрел на ангелессу, которая сейчас больше была похожа на зомби из плохого ужастика — разорванная одежда, сквозь которую проглядывает избитое, изрезанное и обожженное тело. Волосы спутались, грязные руки заметно дрожат…

— Да гореть тебе, Люц… Здесь! Михаил не оставит такое безнаказанным… — из последних сил прошептала Марселина. — Ты просто идиот, — выдавила последние слова.