Фокусник вздохнул и пошел по направлению к дому. За ним в дом пошла и Палами. Она робко оглядывалась по сторонам. Как только пара пересекла порог дома, и Гейб закрыл входную дверь, из ванной комнаты вышла темноволосая девушка.

— Орабель! — радостно воскликнул Габриэль и подошел к брюнетке.

Он нежно поцеловал невесту, и она ответила на поцелуй.

— Скучала по тебе…

— Я тоже, любовь моя! — ответил Габриэль, обнимая ангелессу. — Орабель, я тебе говорил про Палами?

— Да, мы это уже обсуждали. Вчера. Люцифер тебя здесь не найдет, если, конечно, ты не сдашь саму себя. Если тебе что-то нужно… Рада тебя видеть!

— Если ей что-то нужно, — перебил сладкоежка возлюбленную, — говори мне. Я принесу. Хотя, что ей нужно? Вкусняшки есть, конфеты, выпечка, другое что-то… Всё есть. В моем доме и нет конфет и сладостей? Я вас умоляю! — Габриэль рассмеялся.

Орабель засмеялась в ответ, а Палами тихонько хмыкнула.

— Очередное заточение? Теперь младший из вас. У вас это семейное. Сначала Михаил, а теперь — ты. Хотя нет: сначала Люцифер, потом Михаил, а теперь и ты?

— Почему заточение? — спросил Проказник, перестав смеяться. Он внимательно посмотрел на невестку, создавая из воздуха шоколадный батончик. — Просто я переживаю за тебя и не хочу, чтобы ты попала в лапки к Люси, который сейчас придумывает тебе самые жестокие и изощренные пытки. А, может быть, уже даже придумал, что с тобой делать. А здесь ты в безопасности. Заешь в чем прелесть этого домика?

— И в чем же?

— Здесь Средиземное море. Выходите с Орабель на пляж, развлекайтесь и веселитесь. Смотри, какая красота. Да здесь Рай на Земле.

Архангел подошел к окну, указывая куда-то вдаль. Палами и Орабель сделали тоже самое. Взору троицы открылась непередаваемая, завораживающая и восхитительная картинка: недалеко от дома виднелось море, которое переливалось яркими тонами: лазурно-голубым, насыщенно синим и переливающимся зеленым. Над морем плыли пушистые облака, а пальмы, находившиеся на берегу, создавали эффект настоящей экзотической сказки. Возле них пышно росли райские цветы.

— Чем не сказка? — переспросил Проказник, развернувшись.

— Очень красиво, — согласилась Палами, смотря на то, что её окружало.

— Ладно, дамы, я вас покину, у меня дело важное на Небесах есть. Вы остаетесь вдвоем. Не поубивайте друг друга и ведите себя хорошо, — сказал Трикстер, широко улыбаясь. — А будете послушными, я вечером вам сюрприз приготовлю, чтобы кое-кто не думал, что он в заточении.

Орабель понимающе кивнула и обняла своего возлюбленного, а Габриэль нежно поцеловал невесту.

— Я очень люблю тебя. Не скучай, Бель, до вечера, — попрощался он, с неохотой оторвавшись от сладких губ Орабель.

— И я тебя, родной. Беги давай. А то Михаил будет злиться!

— Да, иди, Габриэль. Не бойся, я не уйду отсюда! — Палами слегка нахмурилась, присаживаясь на диван.

Сладкоежка окинул взглядом девушек и, прищелкнув пальцами, исчез.

***

В то же время в Аду Люцифер тащил по земле девушку за длинные белые волосы. Та громко кричала и вырывалась, явно не понимая, чем она не угодила Падшему архангелу. Когда они добрались до одной из пыточных камер, архангел втолкнул свою пленницу внутрь, и та упала на холодный пол. Девушка попыталась подняться, но ничего не вышло.

— Что я тебе сделала?! — вскричала пленница, со страхом смотря на ухмыляющегося архангела. На ладошке у неё виднелись лук и стрелы.

— Да ничего, — разведя руки в стороны, ответил Люцифер. — Плохо мне. Очень плохо. И все из-за вас, тупиц. Знала бы ты, как я ненавижу вас, розовопопеньких младенцев в памперсах! Это все из-за тебя и твоих собратьев произошло. Видишь, как я теперь страдаю?! Какого черта тебе нужно было соединять меня с Палами? Засунуть бы тебе твои стрелы и твой лук!.. Но ничего, ты ответишь за все, розовопопенькая, я тебе обещаю! Я сделаю тебе так больно, как ты сделала мне! Де-факто так сказать. Твои собратья хорошо постарались, чтобы свести меня и мою драгоценную жену. Но вы не подумали, как мне может быть больно! Что где любовь, там и измена. Конечно, чем там думать. У вас, купидонов, мозга нет в принципе. Но делать больно из-за любви вы умеете и практикуете! Но этим поступком ты сама себя обрекла на мучения!

Купидон выслушала Люцифера и залепетала:

— Все уже было запланировано ранее, Падший! Это была твоя судьба. Быть счастливым именно с Палами. Я не понимаю, что я сделала, но так было предначертано. Даже ты не вправе менять судьбу. Нам же нужно было только немного постараться и помочь вам обоим.

— Помогли! — закричал Светоносный, схватив блондинку за волосы. — Вы так помогли, что просто слов нет! И за эту помощь ты ответишь, розовопопенькая. Нужно думать прежде, чем помогать. Усекла? Так ладно, хватит уже разговаривать. Меньше слов — больше дела.

И после этих слов Люцифер, с нескрываемой злобой и ненавистью, взглянул на Купидона. Та сжалась под взглядом Дьявола и захотела оказаться подальше отсюда. Удовлетворившись произведенным эффектом, Падший ухмыльнулся и удовлетворенно покачал головой. Но ему нужно больше чем испуганный взгляд, ему нужны крики мольбы и изящные пытки, которые будут вселять в него былое блаженство, восторг и удовольствие.

Щелчок пальцев — и Купидон прикована к стене цепями. Херувим испуганно посмотрела на цепи с енохианскими символами и попыталась высвободиться, но все было тщетно. У неё ничего не получилось. Наручники с силой захлопнулись на её запястьях, причиняя неописуемую боль. Еще один щелчок пальцев и у Люцифера в руках появился ангельский клинок. Купидон испуганно смотрела на Падшего, который хищно оскалился. Медленными, ленивыми шагами и крутя в руках клинок, он подошел к ангелессе, которая стала биться в цепях, в надежде спастись.

— Флёриэль, верно? — поинтересовался архангел, и оскал стал шире. — Ну, что же ты теперь шарахаешься от меня, Флёр? Если бы ты не свела меня с Палами, ты бы здесь не была.

— Но это была воля Божья, Люцифер! — Решила подать голос Купидон, все ещё брыкаясь в цепях и пытаясь выбраться. — Так решили на Небеса…

Херувим не успела договорить, как Падший внезапно полоснул клинком по ее груди. Она вскрикнула, а тонкая рана, набухшая кровью, слабо засветилась.

— А эти ваши чертовы Небеса подумали, что мне может быть больно от такой любви? — зарычал архангел, с ненавистью смотря в глаза своей пленницы. — Они об этом не подумали?

Он провел клинком по плечу Флёриэль и сильно надавил, от чего крови стало еще больше, а Купидон громко закричала, извиваясь в цепях.

Люцифер был зол и в тоже время подавлен из-за своей боли и огромной любви к собственной супруге. Он хотел выместить всю ту боль и страдания, которые отложились в его сердце на перепуганной Флёр. Он хотел, чтобы она испытала на себе ту боль, которую сейчас чувствует он, почувствовала, насколько ему невыносимо жить.

— Ну что теперь скажешь про волю Божью, а, Флёриэль? — склонив голову набок, спросил архангел.

— Ваш союз был предопределен Небесами! — прохрипела херувим, чувствуя, как железные оковы, пропитанные святым маслом, начали разъедать кожу, оставляя на ней кровоточащие язвы. — Нам оставалось лишь свести вас вместе.

Люцифер слушал Купидона, и с каждым новым словом злился все больше и больше. Крепче сжав клинок, от чего костяшки на пальцах побелели, он приставил лезвие к шее своей пленницы.

— А вы понимаете, что я страдаю?! Понимаете, что мне больно вот здесь?

Он провел лезвием от шеи, останавливая клинок напротив сердца и слегка надавливая. Из небольшой ранки капля за каплей потекла кровь, и опять появилось легкое свечение

Флёриэль стиснула зубы от боли, но не закричала.

Сглотнув ком в горле, она посмотрела на своего палача, тяжело дыша. Насупившись, Люцифер медленно провел острием клинка по руке Купидона, отрезая кусок плоти. Закричав от боли и увидев собственное мясо, пленница начала опять брыкаться и пытаться избавиться от цепей, теперь не скрывая ужаса в глазах. Удовлетворившись достигнутым эффектом, архангел поднял с пола кусок плоти с пораненной руки херувима, щелкнул пальцами и развернулся к Флёриэль спиной.