— Ты мне тоже нравишься, Марселина. Я не мог тебе сказать это, ибо мне не положено иметь чувства. Знаешь, это так странно. Мы знакомы вечность, в прямом смысле этого слова. Но какие-то перемены начали происходить только сейчас. До этого ты была невестой Гавриила, служила у меня в армии с самого начала создания Рая моим Отцом. Ты всю свою жизнь была рядом со мной, и я считал тебя своим другом, советником. Я тебе доверяю и доверял. Но сейчас это немного другое. Дружба между мужчиной и женщиной переросла во что-то большее. Я не обращал на тебя внимание в плане как на девушку. Ну… В смысле как на девушку, с которой можно отношения создавать. Ты была для меня только подругой, а сейчас это большее.

— Намного большее, — продолжила ангелесса, не отпуская руку архангела. — Поговорили и теперь… Что же теперь мы будем делать?

— Ничего, — проговорил лидер Небес, легонько поцеловав руку девушки. — Пока никому ничего говорить не будем. Просто веди себя так, как обычно ведешь. Это будет нашей маленькой тайной. А потом, когда уже немного мы… Ну… Ты поняла…

— Хорошо. Ты прав. А позволь узнать, кто тебе дал эту тетрадь?

— Габриэль, — спокойно ответил Михаил, вспомнив, что есть ещё и тетрадь.

— Понятно. Кто же ещё, — прошептала ангелесса, убрав прядь белых волос со своего лица. — А может?..

— Я приду сюда завтра. Давай под этим деревом и встретимся. Я буду тебя ждать.

— Я приду, Михаил, обязательно!

— Возьми свой дневник, — начал архистратиг, протягивая Марселине тетрадь.

Она взяла из его рук дневник и прижала к себе.

— Спасибо.

Лицо Лидера Рая озарила улыбка. Он ещё раз поцеловал руку девушки.

— Не опаздывай. Под этим деревом, хорошо?

— Хорошо, — ответила Марселина.

Теперь ангелесса светилась от счастья и… Любви.

Марселина посмотрела на Михаила, убрала свою руку из его руки, а потом быстро покинула Небесный Сад, скрывшись в тени густых, зеленых деревьев. Архангел проводил её взглядом, опустившись на лавочку.

***

Тем временем в Аду Люцифер сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол и водил глазами по бумаге, которую держал в руках. Перед ним стояла бутылка коньяка, а возле лежала огромная гора всяких бумаг. Люцифер нехотя перебирал эти бумаги, не забывая наливать себе коньяк в бокал. Возле него стоял Аластар и что-то показывал Дьяволу.

— Здесь ещё. — Аластар взял очередную бумагу и протянул её Люциферу.

Архангел закатил глаза и недовольно фыркнул. Он посмотрел на Палача Ада, а затем на лист.

— Я устал! Это скучно, — капризно сказал Падший, нехотя поставив свою подпись на листе бумаги. — Ненавижу людишек. Ненавижу их всех. Не зря самые мерзкие из них попадают в Ад. Вот скажи мне, Аластар, зачем грешить на Земле, при жизни, чтобы потом попасть в Ад и получить за это наказание? Эти мерзкие, порочные недоноски, кучка тараканов, сами себе усложняют жизнь. И себе, и Дьяволу. Нет, ладно люди ещё души продают, например за богатство, за славу. Хотя и этого я тоже не понимаю. Они усложняют сами себе жизнь и придают работы и без того уставшему Люциферу. Люди тупее обезьян.

Аластар внимательно выслушал повелителя, явно не зная, что ему отвечать на это. Он покачал головой и протянул Дьяволу новый лист.

— Последний, — произнес он, видя недовольство Люцифера.

— Ты так говорил и о тех! — Архангел ухмыльнулся, указав на гору контрактов. — Точно последний? Я устал! Я хочу отдохнуть!

Светоносный обиженно надул губы.

— Это точно последний. Джереми МакФой, попал в Ад за… Его убила его же девушка. Воткнула нож ему в КХМ! Короче, туда. Это было странно, но так предсказуемо. Что она могла ещё сделать, когда он её постоянно бил?

Люцифер нахмурился.

— Бил?

— Ещё как.

— Ну тогда, — Он задумался, посмотрев на демона, — сам придумай ему наказание.

— Как прикажешь. Люцифер, ты так внезапно вернулся! Демоны до сих пор в шоке, а я придержал тебе трон. Справлялся как мог. История, которую ты рассказал нам очень неожиданная. Я сам не знал, что твоя супруга решится на такой важный шаг. Что призовет Смерть. Если бы я узнал. Хотя я был же в доме, и нужно было мне исчезнуть именно в тот момент, когда Палами на такое решилась!

— Ничего бы ты не сделал! Аластар, это же Палами! Научить её хоть капельке покорности — нереально. Это все равно, что научить рыбу говорить. Ты же сам знаешь. Она сама себе на уме. Как решила — так и будет. Она вряд ли бы тебя послушала. Послушала бы, но сделала по своему. И я уже привык к этому.

— Да уж. Это в стиле Палами. Она всегда такая.

— Вот за это я её и люблю. Знаешь, Аластар…

Но договорить архангел не успел. Неожиданно в его кабинет кто-то постучал. Верховный Палач и Люцифер удивленно переглянулись, а потом Дьявол сказал, чтобы входили. Услышав разрешение от Падшего, в комнату вошла девушка с длинными, рыжими волосами. Цвет её волос это было первое, что бросалось в глаза.

— Джули? — удивился Верховный палач, посмотрев на рыжую. — Что ты здесь забыла? Повелитель занят.

Люцифер поглядывал на Аластара и демоницу, пока ничего не говоря.

— У меня есть информация для Повелителя. Очень важная и это… Личное.

— Люцифер, помнишь Джули? Она одна из низших, но при этом посмела тебя потревожить.

— Но это о-очень важное, — запротестовала рыжая, испуганно посматривая на Аластара.

— Важное? — переспросил архангел. — Хорошо. Поговорим.

— Я могу идти?

До Аластара очень быстро дошло, что сейчас нужно поскорее покинуть кабинет Дьявола. Заметив одобрительный кивок со стороны второго, демон быстро покинул кабинет, захватив стопку контрактов и тихо закрыв дверь. Демоница осталась один на один с Люцифером. Тот пристально посмотрел на свою подданную, сложив руки за головой, а ноги ещё удобнее уместив на столе.

— Что же личное и важное у тебя случилось, что ты пришла к Люциферу? Или я должен давать всем советы? Может тебя демон какой-то бросил? Так ты не по адресу.

— Это касается, — Демоница немного сглотнула, опустив взгляд, — Вашей супруги. Я не хотела говорить Вам, милорд, но ведь такое нельзя оставлять в тайне. Тем более своей головой я ещё дорожу, а зная Вас… И Ваши методы… Я не хочу лишиться своей головы, поэтому Вы просто обязаны такое знать. А за хорошие новости вы поощряете, да?

Рыжая подняла глаза и хитро посмотрела на своего повелителя.

— Говори уже! Что с Палами?! — нервно вскричал он, прожигая взглядом подчиненную.

— Я Вам лучше все покажу! — Рыжая подошла к Дьяволу и протянула ему планшет.

Архангел нерешительно взял гаджет, а демоница провела пальцем по экрану. Его взору открылось видео. Он внимательно стал смотреть в экран, а демоница склонила голову в ожидании. В душе она уже ликовала. Джули больше всего ненавидела Палами. Она прекрасно знала экс-демоницу, с которой раньше конкурировала. И когда Рыжей подвернулся такой шанс (когда она увидела Михаила и Палами в Париже и засняла это на планшет), она просто не смогла пройти мимо. Это был реальный шанс убрать ненавистную Палами с дороги, лишить ее власти и отомстить ей по полной программе. Видео на жену Люцифера было сильным компроматом, который коварная демоница планировала показать Дьяволу при первой возможности. Они ведь демоны и понятие морали им не известно. Сдавать своих, подставляя собственную Королеву было делом обычным и нормальным.

— Что это?! — поинтересовался Светоносный, когда видеозапись закончилась.

В его голубых глазах стало отражаться непонимание, злость и гнев. Архангел почувствовал, как сердце наполняет… Боль. В глазах — злость и гнев, а в душе — ужасные адские муки. Приступ ярости охватил его, и он с силой отшвырнул планшет в сторону.

— Отвечай! Я задал вопрос! — Люцифер даже не замечал, как сорвался на крик.

Он схватил перепуганную демоницу за горло и прижал к стене.

Архангел почувствовал всю силу душевной боли и всю горечь предательства. Предательства той, которой он подарил свое сердце; той, с которой повенчал их Михаил; той, которая сидела с ним в одной темнице; которая стала принадлежать ему, ворвалась в его жизнь и кардинально её изменила; прыгнула с ним в бездну. Он почувствовал то, что почувствовал бы самый обычный человек: ярость, обиду и боль. А ещё он почувствовал предательство родного старшего брата, брата, который его лично воспитывал; Михаила, которого сам Светоносный любил больше жизни, боготворил и доверял; Михаила, который поддерживал его и жалел в трудную минуту, давал советы и понимал. И все это рухнуло в один момент, разбилось на тысячу мелких осколков, разрушилось. Люциферу как будто воткнули в спину ангельский клинок. Как будто кинули в него коктейлем Молотова со святым маслом…