— Да что ты знаешь о моей семье?! Какое право ты имеешь так говорить?! Ты всего лишь мерзкая букашечка, которая позволяет себе слишком много. Ты наглая и мерзкая девчонка, ничего не смей говорить о моей семье и братьях! И да, если бы не я, ты бы гнила в своем Аду вечность. Маленький демоненок!

Тембр голоса Люцифера поменялся. Теперь в нем слышался лёд и стальные нотки, и выражение лица Светоносного изменилось. Голубые глаза наполнились сильной обидой. Никто, во всем мироздании, не смел так с ним говорить. Никому не позволительно это — затрагивать семью. Самую больную тему для Люцифера. За свою семью он был готов расчленять и пытать, самыми жестокими и виртуозными пытками, на которые был только способен.

— Это все, что ты можешь сказать?! — Пройс засмеялась и бросила ненавистный взгляд в сторону Падшего. — Правильно, что ваш Отец в Ад низверг тебя! Михаил выполнил приказ Бога, и я его поддерживаю. Он хороший сын, который правильно поступил! Ты — маленький, капризный малыш, которому не просто надоели люди! Ты обижен на Отца, а винишь во всём их. Люцифер, ты строишь из себя жертву, и все вокруг тебя виноваты. Все, кроме тебя самого! Утихомирь свои детские капризы!

— Последний раз тебе говорю, придержи язык!

Злобно зашипел архангел, молниеносно приближаясь к девице. Его лицо было багровым от гнева, а глаза поменяли цвет с голубых, на красные.

— Тебе даже нечего мне ответить, Люцифер! Ты даже меня сюда перенес, потому что это твоя очередная глупая идейка младенца, детское желание. Для тебя весь мир — большая игрушка. Ты просто обиженный Отцом ангелок, который из-за своих инфантильных капризов хочет устроить Апокалипсис на Земле и истребить человечество.

С болью и обидой в глазах Светоносный развернулся и, насколько был способен, ударил девушку. Не ожидая такого, перепуганная Палами отлетела к стене и больно ударилась. Её щека горела, а из уголка губы текла кровь. После поступка Люцифера, Пройс стала дрожать и залилась плачем. Горькие слезы капали на холодный пол в коридоре и текли по красному от удара лицу. Палами понимала, она сама виновата.

«Он меня ударил! Заслужила!» — пронеслось в голове.

— А теперь слушай сюда, Палами, — фыркнул Люцифер, наклонившись к девушке и схватив её за волосы. — Я не позволю так отзываться о себе и братьях. Я долго терпел, но чаша моего терпения переполнилась и разбилась!..

Светоносный взял себя в руки и отпустил демоншу. Та, на корточках, отползла от архангела и забилась в угол, а Падший тем временем дополнял свою речь:

— Я был изгнан из Рая за презрение к человеческой расе. Да, ты права, дорогуша. Я прекрасно знал мерзкую природу этих костей обтянутых кожей. Я знал, что люди — хуже ангелов. Они — плохие, порочные и тупые. Они всё равно умрут, ведь Отец не наделил их бессмертием, как нас — ангелов. Расплодив этих тварей по всей Земле, Бог не учел одного — все эти… люди, рано или поздно уничтожат Ним же созданную планету и самих себя. Они будут сотворять войны, убивать друг друга, бороться за власть, разрушать империи и государства… Поливать священную Землю кровью. Пройдет время и один император уничтожит другого императора, одна империя заменит другую. Один человек уничтожит одно дерево, два человека — два дерева, десять миллионов тараканов уничтожат десять миллионов деревьев и так далее. И тогда я сказал: «Отец, я не хочу преклонять колени перед этими людьми, ибо они хуже нас, хуже ангелов». И за это Бог приказал Михаилу в Ад свергнуть меня. Теперь скажи мне, Палами, действительно ли наказание соответствует преступлению? Особенно, когда я был прав? Знаешь, мне больно, что Отец не хотел понять одну простую вещь: я не хотел и не хочу служить людям! Заставлять меня служить низшему существу, это как заставлять святого служить греху. Несправедливо. А потом ещё изгнать и предать. Ладно, думай над моими словами, дорогая.

Он усмехнулся и, даже не глянув в сторону ревущей Палами, направился в гостиную.

***

Двадцать минут Пройс просидела в углу коридора, пытаясь себя успокоить. Она все ещё дрожала, а щека опухла. В этот момент она даже забыла, что демоны не должны проявлять чувства. Палами забыла, чему её учил Аластар. А ведь он учил, что демон не должен проявлять слабости, показывать эмоции… Но ведь порой нужно проявлять эти эмоции. Порой, даже демоны способны на слезы. Вы когда-нибудь видели, как плачет демон? А ведь Дьявол был прав, что ударил её. Она затронула самое дорогое и сокровенное, самое больное для архангела — семью, и ещё легко отделалась. Палами понимала: заслужила.

— Прекрати реветь, карамелька. — Послышался за её спиной веселый голос.

Пройс медленно подняла заплаканные и опухшие глаза и посмотрела на гостя. Пред нею стоял Габриэль и кушал, как всегда, шоколадную конфету.

— Он. Меня. Ударил. — Четко, проговаривая каждое слово, сказала она и попятилась назад. — Не подходи ко мне… Ты такой же как и он! Вы все, архангелы, такие!

На пламенную, истерическую речь Палами Фокусник отреагировал спокойно.

— Я знаю, — спокойно начал он, держа за щекой шоколадную конфету. — Я поговорю с Люси, но ведь ты тут тоже не права. Он не прав, что тронул девушку, ты не права, что тронула нашего Отца. Это противоречивая тема. Да прекрати ты реветь!

— Я не знаю, что на меня нашло. Как будто бес вселился! Я не хотела такое ему говорить, — дрожащим голосом начала оправдываться она и опустила голову. — Язык был сильнее разума, и я не знаю, как посмела упомянуть о Михаиле, — дополнила, сильнее потупив взгляд.

Габриэль вздохнул и нерешительно подошел к демонше. Он поднял её за подбородок и внимательно посмотрел в карие глаза.

— Извинись перед братом, а он извинится перед тобой. Вам нужно поговорить, — задумчиво посоветовал сладкоежка и прислонил Палами к себе, погладив по волосам.— Тише! Никто тебя не обидит. Вы друг друга стоите. На ночь глядя разругались, дошло до драки. Как дети малые.

Пройс вздохнула и прижалась к Гавриилу. В его объятьях она чувствовала себя защищенной и была уверена, что он не даст её в обиду. Но Люцифер поступил правильно, и в этом сомнений не было.

— Вот такой ты мне нравишься больше, — констатировал он, заметив, что демоница успокоилась.

========== Извинения ==========

— Зачем ты это сделал?

Ближе к полуночи, когда все обитатели дома Дьявола спали, Люцифер сидел в своем кабинете и задумчиво смотрел на большие песочные часы. Вместе с ним в кабинете находился и Габриэль.

— Песок так прикольно сыплется, — с улыбкой заметил сладкоежка, но заметив на себе недоумевающий взгляд Люцифера, закатил глаза. — Ещё раз спрошу, брат. Зачем ты её ударил? Люцифер, ты мой брат, и я люблю тебя, но ты тут тоже не прав…

— Да?! А она права?! Палами оскорбила меня, Отца, Михаила! — закричал Люцифер. — Она — заноза в одном месте! Невыносимая, надоедливая и ужасная девчонка! Она меня оскорбляла с того момента, как мы переместились на Землю. Она меня уже в корень достала, и забылась, кто я такой. Вот где у меня этот мерзкий демоненок! — выпалил Люцифер и, кажется, ему даже стало легче.

Гейб с отрытым ртом слушал брата, даже оторвавшись от своего занятия — поедания леденца. Архангел не ожидал, что здесь все так запущено. Да, видать, Палами уж очень сильно достала Люцифера, что он так разозлился.

— Люцифер, может ты и прав, но… Ты же ее из родного дома буквально насильно вытащил. Палами же этого не просила и не желала. Ее можно понять. Вот из-за этого она так вспылила и не давала тебе проходу, постоянно крича на тебя. Да, она не права насчет Отца, тебя и брата. Просто в порыве злости она опять тебе все высказала. Но бить ее не стоило. Уж очень это не по-джентльменски.

Падший насупился, понимая, что в чем-то его братец был прав. Но мадемуазель Пройс все равно не имела абсолютно никакого права так говорить о нём, архангелах и Боге. Переходить на личности… Никто ей не давал такого права.

— И еще, Люси, — Проказник лукаво улыбнулся и дополнил: — ты должен извиниться перед ней.