— Ладно, нужно взять себя в руки и что-то придумать, — прошептала Палами, внезапно остановившись.

Девушка перевела дух, негромко говоря:

— Бальтазар! Я знаю, что ты меня слышишь. Явись, пернатая задница! Не заставляй меня призывать тебя через ритуал! Я же сейчас начертаю пентаграмму и все равно тебя вызову! Бальтазар!

В комнате повеяло могильным холодом, а потом послышался шорох перьев. Прямо возле двери возник ангел, который был всё в том же пиджаке и серой футболке. В его руках как всегда красовался бокал с янтарным напитком.

— Опять ты?! — Ангел удивленно осмотрелся по сторонам, разведя руки в стороны. — Что тебе нужно, Пройс?! Ты отвлекла меня от важного дела!

— Важного дела? Курения конопли или потрахушек с ангелессами?

— Язык придержи, цыпочка, и ближе к делу! — Ангел в два глотка опустошил бокал. — Смотрю, — продолжил он, проходя на середину комнаты, — твой сосуд чистенький. Как новорожденный! С выздоровлением! Я рад, Палами, что ты наконец-то не ходячий трупак, а красивая девушка. И я даже знаю, кто это сделал.

— Да, Смерть, — не скрывая, ответила она.

— Так, ладно, зачем ты меня вызвала? Что на этот раз?

— Михаил о ритуале не узнал? Ну, что ты стал пособником в моих делах?

Бальтазар ухмыльнулся и ответил:

— Я сейчас живой? Перед тобой стою? Значит, не узнал. Если бы узнал, мы бы сейчас не разговаривали, а моя голова украшала кол на входе в Небесную тюрьму! Так что соображай, сладкая. А то ты совсем думать перестала. Ну, да ладно. Ближе к делу.

— Хорошо… Помоги мне выкрасть новорожденного ребёнка!

Ангел закашлялся, поперхнувшись очередным глотком, а затем взглянул на свою собеседницу.

— Что тебе помочь сделать? — переспросил, пытаясь понять, не спятила ли Палами.

— Мне нужен новорожденный ребёнок. Понимаешь, тут такое дело… Я сейчас не могу показываться перед Аластаром или другими, потому что появятся вопросы, почему мой сосуд исцелен, а ребёнок мне нужен. Даже к знакомым я не могу обратиться, потому что они меня похоронили! А мне Смерть приказал…

И она стала рассказывать ангелу всё, что случилось. За время рассказа Бальти старался не перебивать собеседницу, чтобы понять, что же нужно от него экс-демону. И когда короткий рассказ завершился, Бальтазар насупился.

— Это интересно, но я-то здесь при чем? С чего бы мне помогать тебе?

— С чего ты? Ну, — Пройс задумалась, — может быть, потому что ты хороший, и у тебя ведь везде есть связи? Ты же жил среди людей и…

— Я не трахался с гинекологами и акушерками! У меня нет связей, и ты понимаешь, что это уголовное дело? Нет, я ангел, и мне пофиг, свалю в Рай и все, но все равно… Бред какой-то. Нет, была у меня когда-то знакомая одна, работала медсестрой в местном роддоме, но я её бросил, и она обещала мне отомстить, если найдет. И что?

Глаза Палами засияли недобрым, хитрым огоньком.

— И?

Поняв, к чему клонит «подруга» Бальтазар хмыкнул.

— И даже не проси! Я к ней под пытками не обращусь. И девку посадят! Так что прости, подруга, но тут уж я точно не помощник!

— Тогда давай его вместе выкрадем? Ну, роддом ведь закрывается ночью? А ты меня туда перенесешь. Мы тихо возьмем ребёнка и исчезнем. Я бы так и сделала, но у меня нет моих способностей. Их Смерть забрал, в обмен на сосуд! Вот какой была цена. А у меня осталось два с половиной часа! Бальтазар, пожалуйста. А я выполню любое твое желание!

— Да нужны мне твои желания, рыбка золотая, — фыркнул ангел, махнув рукой. — Почему ты именно ко мне постоянно обращаешься? У меня на лбу, что ли написано «Помогу всем, самый гуманный ангел в мире?!» Палами, я не гуманист и сострадания к демонам, пускай и бывшим, не испытываю.

— А к невестке лучшего друга?

— Ты о Габриэле? — Бальти прищурился. — Да хоть жена архистратига, мне-то какое дело?

— Кстати, я его не жена, а невестка! А он твой начальник… Понимаешь, к чему я?

— Так, ладно, что-то это бессмысленно всё. Жди здесь. Сейчас принесу тебе ребёнка, а потом исчезну. И больше меня не зови, цыпочка, не приду! Тем более, что ты отрываешь меня всегда от важных дел. Я, между прочим, новеньких учу в гарнизоне. Ангелесс…

Палами невольно засмеялась, закатив глаза.

— Я догадалась, чему ты их учишь. Анатомии? Показываешь им себя на деле, да? А что, воин ты опытный, бабник знаменитый, так и учишь новобранцев премудростям. Особенно особей женского пола!

— Ну как после таких слов тебе отказать? Жди здесь!

И ангел исчез, оставив Палами одну в спальне. Девушка глубоко вздохнула и присела на кровать. Теперь у нее было время на то, чтобы наконец осознать все, что произошло за последние часы.

***

— Ну вот, я свое дело сделал!

Спустя час томительного ожидания, посреди спальни появился Бальтазар. Пока его не было, Пройс успела и прилечь, и покурить, и попереживать. Но ангел вернулся, а, значит, больше поводов для паники не было. На руках Бальта спал младенец.

Это была маленькая, хрупкая новорожденная малышка, укутанная в теплые пеленки. Девочка сладко спала, трогательно посасывая во сне пустышку, рассматривая свои безоблачные и сладкие младенческие сны. Из-под крохотной детской шапочки выбивались пушистые светлые волосики.

— Ты где её взял? Ты её у матери выкрал? — поинтересовалась Палами, встав с кровати.

Она подошла к Бальту, бережно держащему на руках младенца, и посмотрела на новорожденную.

— Где взял, там уже нет! — коротко ответил тот, смотря на ребёнка. — Она сирота. Мамаша какая-то подкинула под двери церкви местной. Уж я-то знаю места, где можно детей добывать. Странная фраза… Она должна была расти у местного батюшки, который подкидышей усыновляет и растит, как собственных детишек. Ну я и взял ребёнка, пока батюшка на службе был вместе с попадьей.

Бальтазар ещё раз взглянул на ребёнка, а потом бережно передал спящую девочку Пройс. Экс-демон взяла ребёнка и всмотрелась в круглое личико. Это маленькое дитя было сейчас такое беззащитное. Малышка сладко спала, слегка посапывая во сне и посмактывая пустышку, и не догадываясь, что её ждало впереди.

— Спасибо, Бальти, можешь идти! Дальше я сама. — Пройс благодарно улыбнулась ангелу

— Спасибо за разрешение, моя королева, — съязвил ангел, сделав театральный реверанс. — Бывай здорова, Палами, и больше не зови меня. Не появлюсь!

— Я поняла. И не кричи, ребёнка разбудишь.

На последней фразе произнесенной экс-демоницей Бальтазар усмехнулся и, щелкнув пальцами, исчез.

Палами осталась один на один с новорожденной девочкой. Экс-демон думала, что все будет довольно просто, и что она добыла ребёнка, но она даже не представляла, что случится дальше. А ещё она не понимала, почему от взгляда на это личико ее охватывает такое странное чувство… Какое-то щемящее, нежное… Никогда раньше она такого не чувствовала. И это пугало её.

POV Палами.

Знаете, я не понимаю, что вообще со мной происходило в тот момент, но как только я взяла на руки этого ребёнка, как в сердце что-то екнуло. Я сразу же стала чувствовать просто неописуемое тепло, энергию, которая исходила от этого ребёнка. Он был для меня чужим, но я чувствовала нечто такое, что не могу передать. Наверное, меня не поймут особи мужского пола, ведь только женщина может такое чувствовать к ребенку — пусть даже не к своему. Наверное, это инстинкт материнства, который заложен в каждой женщине природой. Ну, или я не знаю, как это описать, но в тот момент мной овладело странное желание. Желание защитить этого ребёнка, приютить его и никому не отдавать.

Я всегда любила детей. И при жизни человеком, и когда после смерти я попала в Ад, к Аластару, какое-то чувство у меня оставалось. Знаете, у Аластара нас всех учили, что мы — демоны, мы не способны чувствовать. Даже не так, мы не должны чувствовать. Каждое занятие у Аластара начиналось с того, что нам внушали, что эмоции неприемлемы для демонов, что все они — палачи, созданные для пыток. И чем дольше душа находится в Аду, тем она становится чернее. Нас каждый день обучали тому, чтобы мы были только демонами: жестокими, беспощадными, паршивыми тварями, которые должны были убивать. Из нас делали черноглазых сук.