Румянцем грустного заката —
Предвестником ночной поры
И грома томного раскатом
Я встречен был принять дары.
Холодной ночи мрак манящий
На ухо левое шептал,
Чтоб лишь мгновеньем настоящим
Я в жизни счастье испытал.
Чтоб полной грудью раз вдохнувши
Вечерних ароматов смесь,
Спиной к закату повернувшись,
Дождаться б ночь остался здесь.
Что это дар всего дороже —
И стоит лишь его принять,
Как вереницу дней погожих
Не сможешь больше увидать.
Зато чудных огней мельканье
И радости ночных потех
Навлечь не смогут наказанье,
Тем, что в дневное время грех.
Но солнца луч пригрелся рядом,
Нашептывая речь свою:
Игривым быстрым водопадом
Тебя, сказал он, одарю.
Ведь блеска радужного брызги,
Лишь в свете солнечных лучей,
Ребячьи, радостные взвизги
В сердцах рождают у людей!
Тебе дарую жаркий полдень,
Прохладу парков и аллей,
Ведь радость дня внимать не годен
Ты будешь в тишине ночей.
И я в закате раствориться
Решил в последний вечер свой,
Чтоб в новой жизни зародиться
Лиловой утренней зарёй…
Москва, 1999 г.
Щебечут птицы, улетая,
Их крик печален и весёл,
Одна сменив другую, стаи
С родной прощаются землёй.
С землёй, где к жизни гнёзда вили,
Где в первый раз вспорхнули в небеса,
Они проститься не забыли,
Когда лететь пришла пора.
Быть может, больше не увидят
Краёв родимых многие из них,
И мрак в одном из гнёзд пустых
Опять печально будет тих…
Но не таков закон природы,
Чтоб жизнь закончена была,
Ведь через некоторые годы
Мрак и печаль того гнезда,
Как быстрого ручья вода
В речной поток вольётся без следа
И снова счастье и уют в гнезде
С прилётом птиц весенних воцарятся,
И чудного птенца рождение
Есть символ вечной жизни на земле!
Москва, 1994 г.
Нежнее запахов весенних,
Прекрасней утренней зари
Донёсся отглас поднебесий
До грешной матери – земли.
И как игривый шалунишка —
Потех предвестник и тревог,
К земным просторам устремился
Неудержимый ветерок.
Просторами полей бескрайних,
Слезами хмурых облаков
Он, наигравшись в странах дальних,
Не мог сыскать себе врагов.
Но ни лесных дерев макушки,
Ни шелест трав ночных степей,
Ни берегов речных ракушки —
Небесной выси не родней.
Ведь ветру вольному подобно,
Земных творений теша слух,
Несёт с собою благородно
Прекрасной птицы певчий дух.
И песня дивная, казалась,
Не отыскав земных чудес,
К лазурным далям возвращалась
Бездонных кружевных небес.
Но возвращалась одинокой —
Лишь в тишине немых ночей,
Прочь отгоняя мглы жестокой
Безмолвных грустных дочерей.
Посланниц дней давно забытых,
Что в веренице чудных нот
Надежд минувших и разбитых
Навек с собою унесёт.
И только ветер устремлённо
С собою в небо песнь понёс,
Как светом солнца озарённый,
Пред ней предстал речной утёс.
В лучах рассветного багрянца,
Собой разверзнув гладь небес,
Он бликами речного глянца
Позвал её в волшебный лес.
Расщелин миновав преграды,
С рекой сыграв вперегонки,
Ей у подножья водопада
Не довелось узреть воды.
И лес чудесных провидений
Усох под жарким солнцем дня,
Когда чредою груд камений
Заслон достал речного дна.
Но песни этой звук чудесный
Не исчезал в скалистой тьме
И сквозь расщелин неизвестных
Он страсть надежд дарил воде.
И задрожал утёс массивный,
Речной воды вскипела спесь,
Покуда отголосок дивный
Дарил чудесной птицы песнь.
Надеждой полнилось волненье,
Но голос начал утихать,
И без чарующего пенья,
Утёса каменная стать
Навек сомкнёт минут мгновенья,
Которых больше не поймать
Из дней, недель, годов, теченья,
Вернув былую благодать.
Но если эхом отразившись,
Последний отклик песни той,
С певицей вновь объединившись,
Её поманит за собой,
И та, на грань небес спустившись,
Ни отголосков чередой,
А пеньем истинным залившись,
Явит утёсу голос свой,
То глыб окаменевших груда
Не устоит пред рвеньем вод,
И новое земное чудо
В лесу волшебном прорастёт!
Москва, 1998 г.
