— Мишель, постой.

Она останавливается и поворачивается, борясь с желанием сбежать. Но Вэл, отправляющий её сегодня утром к нему с фотоаппаратом, был прав — нужно уметь признавать свои ошибки и исправлять их. И пусть исправление ошибок заключается в возвращении фотоаппарата, с чего-то нужно было начать.

— Спасибо за фотоаппарат.

— Я знаю, как он тебе дорог. Ты никогда не расставался с ним. Всегда брал с собой в любое место.

— Ты помнишь?

— Конечно, я помню, — она улыбается, смотря ему в глаза. — Дэйв, послушай, ты для меня не чужой человек. Я не люблю тебя как парня, как человека, с которым хотела бы провести свою оставшуюся жизнь, но я люблю тебя, как дорогого мне человека. И мне бы очень не хотелось, чтобы мы разрывали эту связь, которая длится четыре года. Я знаю, что моему поступку нет оправдания, и тебе будет меня нелегко простить (если ты меня вообще простишь), но мне действительно жаль. И стыдно.

— Нам просто нужно время. Вот и всё, — Дэйв качает головой и подходит к Мишель, заключая её в неловкие объятия. — Спасибо, что пришла.

— Спасибо, что выслушал.

***

Это так странно — спустя несколько месяцев возвращаться в родительский дом, но одновременно так прекрасно — ощущать все эти запахи дома, смотреть на созданный уют и знать, что тебя здесь любят и всегда ждут.

— Тебе помочь разложить вещи? — Дэвид появляется за спиной дочери.

— Я справлюсь, пап. Это приятные хлопоты, — она поворачивается к нему с футболкой в руках. — Я вскоре найду новое жильё.

— Мишель, это твой дом. Никто тебя отсюда не гнал, не гонит и не будет гнать.

— Я знаю, но мне неудобно. Мне кажется, что я тебя стесняю.

— Вовсе нет, — Дэвид крепко обнимает дочь и целует её в макушку. — Как там, кстати, дела у Валериана? Он вернулся к Кристал, когда аренда квартиры закончилась? Или стал скитаться по съёмным квартирам?

— Вернулся, — она улыбается. — Кристал спустя несколько дней приехала и вцепилась в него мёртвой хваткой. Вэл не смог устоять. Они хорошие ребята, и я не хотела, чтобы их семья развалилась из-за меня.

— Скажешь тоже — «развалилась», — хмыкает мужчина. — Должны же они были из-за чего-то поругаться, раз не ругаются по бытовым вопросам, — он смеётся. Мишель подхватывает его смех и впервые за всё время смеётся легко и непринуждённо.

Легкие ничего не стискивает.

Раздаётся звонок в дверь.

— Кто там? — Дэвид отпускает Мишель, намереваясь пойти и выяснить, как она произносит:

— Это Питер.

— И куда вы?

— Он попросил встретиться.

— Хорошо. Домой не позже одиннадцати.

— Пап!

— А что? — он пожимает плечами, а в глазах у Дэвида пляшут черти. — Раз теперь ты вновь живёшь со мной, то будешь соблюдать мои правила. И ещё…

— Что?

— Полезет — я ему руки вырву.

— Папа!

***

— Ты решил позвать меня на свидание в театр, где я работаю? Паркер, у тебя до сих пор плохо с выбором мест для свиданий.

— Как ты можешь ставить крест на этой затее, если не знаешь, что я задумал? — он берёт её за руку и тянет за собой. Они пробираются сквозь ряды и поднимаются на сцену.

— Что ты задумал?

— Всё тебе расскажи и покажи, Джонс, — он хмыкает, поднимая ладонь и прикрывая глаза от слепящего света огней. — Ты убиваешь всю романтику.

— А здесь есть романтика? Покажи мне, где она, — она усмехается. — Давай, колись, ты не умеешь сохранять интригу.

— Раз ты так настаиваешь, то… — он достаёт из кармана куртки белый листок бумаги и разворачивает его и начинает зачитывать письмо:

— Помнишь, ты как-то спросила меня: «Что является причиной всему, Питер?» Тогда, пять лет назад, я не знал ответа. Но теперь, теперь я знаю. Я мог ответить тебе раньше, но не думал, что это так… Просто… Это любовь, Мишель. Она — причина всего на свете. Единственная причина. Я понял это тогда, когда умер. Помнишь, я сказал тебе, что меня звали голоса моих близких? Так вот, они не просто звали, они кричали, умоляли, чтобы я остался с ними. И я был готов, я пошёл в ту сторону, куда они меня звали, но услышал твой голос. Ты умоляла меня вернуться и просила не оставлять тебя. И друзей. Знаешь, почему я пошёл на твой голос? Не потому, что ты кричала громче, как я тебе сказал, нет. Просто твоя любовь оказалась сильнее, ты так отчаянно нуждалась во мне и так отчаянно не желала принимать правду.

Мишель не дышит, слушая Питера. Она слушает настолько внимательно и не обращает ни на что внимание, что не сразу замечает, что по её щекам катятся слёзы.

А Питер, тем временем, заканчивает, окончательно добивая её:

— Это не может быть разочарованием, если все дороги ведут меня к тебе, а тебя — ко мне.

Она срывается с места, бросаясь к нему и обвивая руки вокруг шеи Питера. Питер подхватывает её, выпуская письмо, и прижимает к себе. Его губы находят её, и они целуются, вцепляясь друг в друга и не желая отпускать.

— Да, — Мишель всхлипывает, вновь целуя Питера и смотря ему в глаза. — Это не разочарование. Это нечто большее, нечто более сильное и невероятное. Это любовь.

Он мечтал об этом столько времени — признаться, прижать к себе, поцеловать и не выпускать из объятий. Он прижимает её к себе, вдыхая запах яблочного шампуня и цветочных духов, скользит пальцами по волосам и целует, целует, целует.

Большего ему и не нужно.

========== 10. Still into you ==========

Комментарий к 10. Still into you

Я обитаю здесь — https://vk.com/new___romantics

That’s all.

I should be over all the butterflies but I’m into you, I’m into you

And even baby our worst nights

I’m into you, I’m into you

Let ‘em wonder how we got this far,

‘Cause I don’t really need to wonder at all

Yeah, after all this time

I’m still into you

Paramore — Still into you.

— Слушай, а в этот раз ты от меня окончательно съезжаешь? Или вернёшься?

— Очень смешно, пап.

— Да ладно тебе, я же любя.

Мишель закатывает глаза и передаёт коробку с вещами Питеру. Тот, однако, ставит её на пол и смотрит на Дэвида.

— Мистер Джонс, я хотел бы кое-что у Вас спросить…

— Да.

— Что? — Мишель приподнимает брови и смотрит на папу и на своего возлюбленного.

— Я благословляю вас. А дальше делайте, что хотите, — усмехается Дэвид. — Всё к этому ведь и шло, верно?

Питер улыбается.

***

Когда Мишель видит сияющего Валериана, то её губы сами собой растягиваются в улыбке. Вэл бросается к ней и подхватывает её, начиная кружить.

— Поставь меня! Вэл! — Мишель смеётся, но ей нравится видеть своего лучшего друга таким счастливым. — Что случилось?

— У меня хорошие новости! Боже, до сих пор не верится!

— Говори уже, — Джонс обхватывает его лицо ладонями, когда вновь оказывается на земле, — Вэл!

— Пусть Энн Валентайн и пыталась склонить меня на тёмную сторону, но она оказалась просто невероятной девушкой! Она предложила мне поработать вместе с ней над коллекцией вечерних платьев и назвала такую сумму гонорара, что я…

— Сколько?

— Этого хватит, чтобы купить тот дом. Помнишь, который…

— Понравился Кристал, но вам не хватало на него денег?

— Да, тот самый.

Мишель расплывается в улыбке и порывисто целует Валериана в лоб.

— Господи, я так счастлив, что готов поделиться своим счастьем со всем миром!

— Отсыпь мне немного, — подыгрывает ему Джонс. — Мне бы хотелось получить какую-нибудь хорошую новость в последнее время.

— И ты её получишь. Я клянусь.

***

Премьера спектакля «Не переставай верить», к которому они готовились последние несколько месяцев, проходит на ура. Глядя на жутко уставших, но довольных коллег, Мишель улыбается, купаясь в заслуженных овациях и аплодисментах.

— Там кое-кто хочет с тобой поговорить, — Ричардс уводит её со сцены и подводит к женщине, в которой Мишель узнаёт Селин Уолкер — известного и беспощадного критика.

— Знаете, меня довольно-таки сложно удивить. За годы своей работы я стала черствее и стала придирчиво копаться в талантах. Но то, что я видела сегодня, мисс Джонс, ошеломило меня. Ваша песня… Это невероятно. Как Вы выразили всю боль и как показали, что важно не переставать верить, даже если кажется, что надежда потеряна или весь мир ополчился против.