– Ходячая неприятность ты, Анька. Хоть и симпатичная.

Да неправда это! Ни первое, ни, к сожалению, второе.

– Не связываться бы с тобой… Чую, подведешь ты меня, Машкова… Материал на первую полосу…

– Не подведу! – едва из джинсов не выпрыгнула. Такой шанс раз в жизни бывает!

– Эх! – махнул рукой Йоган. – Все равно Вера выбыла из строя неизвестно на сколько. Кстати, что там с ней?

– Сотрясение мозга. Лежит, капается.

– И правильно, – со знанием дела покивал он. – Пусть полежит, подлечится. А там смотри, с новыми силами и идеями сразу в строй «Недельки» вернется.

Вера-то? Она и сейчас, небось, из палаты в бой рвется! Зная ее неуемную натуру, я была в этом больше, чем уверена. Да только кто пустит? Лечение в приватной клинике не только дорогое, но и правила строгие. Пока не вылечат, не выпустят. Или пока все деньги не высосут…

– Свободна, Машкова, иди работай. И помни, материал нужен мне к утру. Еще посмотреть нужно, что ты там наваяешь. Завтра вечером в типографии номер отпечатывать будут, если подойдет – успеем в последний вагон заскочить и выпустить эксклюзив.

Я угукнула и поспешила к выходу.

– Машкова? – он окликнул меня на пороге.

– Да, шеф?

– Вот что, иди ты домой, Машкова. Там напишешь, – повелительным тоном приказал Йоган. – Выглядишь хр*ново.

– Спасибо, Йоган Брониславович, – тут же нашлась я.

Шеф прямо мастер комплиментов! Ну а я что? Я не гордая! Временами…

Йоган хмыкнул, растянув губы в снисходительной улыбке.

Вроде и поблагодарила за возможность дистанционно работать, а вышло – за сомнительный комплимент. И здесь отличилась.

Из кабинета главреда я уходила со стопроцентной уверенностью: эта статья либо станет удачным стартом моей карьеры, как журналиста, либо… окончательно потопит.

Редакцию покинула в кратчайшие сроки. Маршрутка тоже быстро подошла. Несмотря на паршивое самочувствие, я решила сначала проведать Верку, а потом уже завалиться домой работать.

В супермаркете, за квартал от клиники, я купила яблоки, йогурт, круассаны и бутылку минералки. Так себе гостинцы, но уже не с пустыми руками. На проходной охранник смерил меня подозрительным взглядом из-под козырька бейсболки «хэви метал форева», но тормозить не стал. И на том спасибо.

В неврологическое отделение я поднялась вооруженная бахилами и бумажным пакетом с гостинцами. Веркина восьмая палата находилась в конце коридора, но я уже на входе в отделение прекрасно расслышала, что там лежит моя подруга. Ее гневные вопли ни с чем не перепутаю. Катализатором раздражения, конечно же, послужил Чиж.

Братец стоял посреди палаты и не уступал Вере в воинственности:

– Дура безмозглая!

– Ну почему же безмозглая? – раскраснелась подруга. – Меня вот только вчера сфотографировали – там, как видишь, все на месте.

И она красноречиво помахала результатами томограммы.

Чиж скривился.

– Что за крик, а драки нет? – я громко обнаружила свое присутствие.

Эти двое так были сосредоточены друг на друге, что благополучно не заметили моего появления. И не заметили бы, как подсказывало внутреннее чутье, еще долго. А подсматривать и подслушивать некрасиво.

– О, Анютин пришел! – искренне обрадовалась подруга. – Избавь меня от своего деспотичного братца. Пользуется, гад, тем, что я пока не в форме для полноценного отпора!

Чиж был ко мне вполоборота, скрестив руки на груди, он недовольно хмурился. Солнце стояло в зените, в его лучах, что как раз пробивались из окна, прическа братца выглядела по-настоящему огненной. Всегда, если честно, завидовала его яркому цвету волос.

– Мишка, ты чего это раскричался? – искренне удивилась такому поведению.

Он, конечно, славился вспыльчивостью, но ничего лишнего никогда себе не позволял. В наших спорах всегда буянила я, братец по большей части слушал, да сохранял покерфейс. Чем бесил меня еще больше.

А здесь… Прям разошелся не на шутку! Того гляди дым из ушей повалит!

– Вот отделение переполошили! Признавайтесь, чего опять не поделили?

Чиж поморщился, но отвечать не спешил.

Ночевал он у меня, а потом свалил с утра пораньше. Чудесное спасение из горящего клуба подействовало на братца… неожиданным образом. Что удивительно, из вечно саркастичного типа он превратился в курицу-наседку. Вот и Веру, наверняка, достал своей гиперопекой, а подруга не из тех, кто способен поддаваться влиянию кого-либо. Не смолчала.

– Да вот вздумал диктовать мне, как поступать, – состроила кислую мину она. – И решил, что я послушаюсь.

– А что остается делать, если, как сказала бы наша почившая бабуля, из-за твоей дурной головы и ногам горе? – хмуро уточнил Чиж. – Хотя в твоем случае, как раз голова и пострадала…

Вера едва с кровати не вскочила от возмущения:

– Зарубить себе на носу, что ты мне никто! Не брат, не сват, не муж и уж точно не хозяин. Поэтому подчиняться я тебе не собираюсь. Сколько еще повторить, чтобы понял?! Дать ответ в письменном виде? Может, так дойдет лучше?

Мишка побагровел от злости, сжал кулаки, но стойко выдерживал паузу.

– Или ты только через объектив фотоаппарата понимаешь? Так включай свою зеркалку, я тебе объясню простым языком, – Вера выставила средний палец, а остальные сложила в кулак. Всем понятный жест. – Хорошо видно?

Прекрасно. Я открыла рот от изумления. Чиж весь прямо вскипел изнутри.

– Гляди-ка, – подруга не унималась, – пришел, красавец-мачо, и раскомандовался тут! Оставь меня в покое!

– Да кому ты нужна! – яростно выпалил братец. – Дура!

Эта реплика для неуемной блондинистой натуры девушки послужила, как красная тряпка для быка.

– Кто дал тебе право вечно меня оскорблять?! – она едва с кровати не свалилась, штатив капельницы тревожно накренился, бутылочки с физраствором возмущенно звякнули. – Пошел вон отсюда!

– И пойду! Больно надо таскаться к тебе. Только время зря потратил!

– Время потратил? Бедняжка! Так ты мне телефончики всех заждавшихся твоего внимания в блокнот запиши – я перезвоню, извинюсь, что задержала. А то ведь обидеться могут и перестанут давать. А для тебя это катастрофа, да, Чиж? У тебя же все бабы строго по дням недели расписаны!

Он громко скрипнул зубами.

– Вер, ау, успокойся, – ситуация принимала тревожный оборот, и я просто обязана была вмешаться. – Кому-то вообще-то нервничать противопоказано, не забыла?

– К черту!

– И правда, чего я заморачиваюсь? – Мишка нервно дернулся. – Выздоравливай!

Он швырнул ей на колени бумажный пакет. На одеяло тут же вывалилась связка бананов. Вера схватила их и запульнула обратно в Чижа.

– Твоими молитвами!

Братец ловко поймал бананы. А подруга вдруг позеленела, округлила глаза и прикрыла рот ладошкой. Я успела лишь тазик подставить, который стоял под кроватью, как ее в него вывернуло.

В этот самый момент в палату ворвался Веркин лечащий врач: высокий блондин среднего возраста и вполне себе респектабельного вида.

– Что вы здесь творите?!

Он быстро оценил ситуацию и резко повернулся к нам:

– Моей пациентке противопоказаны любые негативные эмоции! У нее строгий постельный режим и круглосуточное наблюдение! – его возмущению не было предела.

Хорошо, что врачи не носят огнестрельного оружия. Иначе некоторые из них точно расстреливали бы всех вредителей скорому выздоровлению пациентов.

– А вы что устроили? – напустился на нас эскулап. – Так хотите довести ее до операции на головном мозге?

Чиж отшатнулся. Он резко изменился в лице: всю злость, как рукой стерли, заменив на явно заметное чувство вины, раскаяния и тревогу.

– Я не хотел. Вер…

– Не хотел он, – пробурчал доктор, помогая пациентке удобнее устроиться на кровати. – А до приступа довел.

– Вер, – обеспокоено выдал Чиж. – Прости, я…

Подруга и до этого выглядела не ахти: всколоченная, бледная, измученная, а сейчас и вовсе напоминала бледную тень от себя прежней.

– Уйди, – обессиленно простонала.