— На ближайшие четырнадцать дней я освобожу тебя от любых вылетов, — ответил Б'Райтон. Ар'Тур удивился. Давно он не проводил столько времени на Коралии. Что-то странное. Вероятно, эти ребята — как отец сказал, «земляне» - чем-то очень важны. Да, что-то странное…

— Но, отец, — Ар'Тур сообразил, — почему мы? Разве мало на Коралии обычной молодежи?! Может быть, им лучше дружить с кем-нибудь попроще, чем кучка молодых Древних? Мы все же отличаемся от коралийцев.

— Не так уж вы и отличаетесь, — заметил Б'Райтон. — Не надо сразу демонстрировать свои сверхспособности: исчезать в середине разговора и прочее. А в остальном вы куда больше похожи на обычных коралийцев, да и на этих ребят, чем вам кажется. Мы хотим оставить их здесь, в Белом Замке, потому что  частично отвечаем за то, что произошло с их планетой. Ведь разработок в области выявления и ликвидации снарядов смерти давно не велось. Мы думали, что их почти не осталось, и пустили дело на самотек… Так что  нам следует оставить этих ребят в центре нашей цивилизации, дать все возможности и хорошие условия.

«Не убедил», - подумал Ар'Тур, но продолжать тему не стал. Он знал, что подобные спорные вопросы лучше выяснять с отцом наедине.

— К тому же здесь нам будет удобнее с ними работать, — заметил Э'Дорн. — Я смогу лично курировать их.

— В общем, мы с Ар'Туром согласны помогать. Можно пойти познакомиться? — спросила бойкая Ис'Абель.

— Я, между прочим, тоже готов! — заявил Мер'Эдит. Вслед за ним к группе желающих присоединился Ар'Дэйн, да и К'Рон со вздохом кивнул.

Б'Райтон переглянулся с Э'Дорном. Во взглядах читалось: все хорошо, все получилось.

— Только не стоит сразу набрасываться на них всей компанией! — улыбнулся Б'Райтон. — Нужна аккуратность и деликатность. Изучите материалы об их планете и конкретно о спасенных, чтобы представлять с кем имеете дело. А потом сходите к ним по очереди или вдвоем, кто особенно сильно хочет познакомиться.

— Я схожу, - сказал Ар'Тур.

— Возьми с собой кого-нибудь … Лучше, наверное, действительно Ис'Абель. С остальными потом познакомишь, - сказал Б'Райтон. — И помните — на сегодня вы обычные люди. Про Древних будет в первом сеансе метагипноза, без этого невозможно понять устройство нашего общества и историю Коралии. Но сегодня не стоит утомлять их подобного рода информацией.

Сыновья ушли. Эл'Троун задумчиво взглянул на дверь, закрывшуюся за Рон'Альдом и вздохнул. Его судьба трогала Правителя больше, чем то, что он предназначил своему младшему сыну. Б'Райтон вырастет и оценит данное ему. А вот Рон'Альд… В памяти Правителя всплыли взрывающиеся корабли и зеленый туман, поглощающий планеты одну за одной. Столетия хаоса, столетия, когда жизнь во Вселенной и все, что создали, чем жили Древние, висело на волоске. Он видел фигуру сына в черном костюме и то непередаваемое выражение его лица, когда он узнал правду... Эл'Троун вздохнул. Иногда ему казалось, что можно было найти другой выход, что он совершил ошибку. Он, Правитель Древних, который тысячелетиями безошибочно рассчитывал и продумывал все.

Память. Древние на забывают ничего. Но Правитель, проживший так долго, в совершенстве умел забывать и вспоминать по собственному желанию. Невозможно постоянно помнить, это слишком большой груз даже для Древнего. Нужно погрузить события в копилку долговременной памяти и по собственному желанию извлекать их оттуда. Неуправляемые воспоминания не посещали его. Но сейчас что-то неуловимо сочилось из бездны. Тонкая нить, которую он не хотел — а может быть и не мог — разорвать. Нить воспоминания, пронизанного горечью, не его собственной, но от этого не менее горькой.

В этот момент он услышал зов. Старая подруга телепатически звала в галерею Древних. Самое место для воспоминаний, подумал Правитель и спустился на первый этаж Белого Замка. Белоснежные стены длинной галереи украшали портреты.

Женских среди них было очень мало, и они всегда притягивали взгляд. Тонкая нить воспоминаний неудержимо тянула его к одному из них. Он остановился. Между изображений двух темноволосых мужчин, одним из которых был его сын, висел портрет девушки с тонкими чертами. Легкие брови разлетались в стороны над светло-зелеными глазами, каштановые волосы с рыжим отливом обрамляли лицо. Она смотрела прямо перед собой, решительно, пронзительно, но во взгляде читался горящий задор и легкое лукавство. Правитель снова вздохнул… С некоторых пор ему виделся в ее взгляде укор, неуловимый и странный. Слишком много эмоций, подумал Правитель, такого давно не было. Наверное, даже его пробивает ностальгия, грядущее чувство расставания.

— Мы здесь, - услышал он телепатическую фразу и повернулся к дальнему концу галереи. Там была Ор'Лайт, высокая Древняя с волнистыми светлыми волосами, мягкими голубыми глазами и идеальной фигурой. Рядом с ней, взяв ее за руку, стоял довольно молодой древний — Ир'Тео. Он был моложе спутницы более чем на три тысячи коралийских лет, но уже несколько столетий они были вместе. Эл'Троун ценил эту пару. Во время войны погибло много Древних, а Ор'Лайт и ее избранник пополнили их ряды тремя сыновьями.

Быстрым шагом он подошел к ним.

— Ты хотела поговорить со мной, Ор'Лайт, - сказал он.

Красавица улыбнулась:

— Да, Правитель. Я хочу попросить тебя. Мы хотим, чтобы ты одобрил наш брак.

Эл'Троун пристально посмотрел на нее:

— Ты знаешь, я больше не одобряю браки, — твердо сказал он.

— Я знаю, - кивнула Ор'Лайт. — Но я прошу тебя. Я не ошибусь. Я уже была одобренной женой и знаю, что значит этот выбор. Мы не стали бы просить, если б не были уверены. Ты знаешь мою жизнь, Эл'Троун, ты знаешь, что значит для меня Одобренный брак. И я прошу тебя. Потому что, прежде чем мы навсегда уйдем, я снова хочу стать одобренной женой своего любимого человека.

И вдруг Эл'Троун улыбнулся. Видимо что-то действительно изменилось в нем. Он словно ожил внутри. И эта нить памяти… Когда он смотрел на счастливую уверенную пару Древних, нить становилась светлее, горечь рассасывалась...

— Хорошо, - сказал он. — Ор'Лайт из Рода Орсэ и Ир'Тео из Рода Беони я одобряю ваш брак. Отныне вы одно целое, и никто, даже я, не может расторгнуть ваш союз.

Ор'Лайт и Ир'Тео поклонились своему Правителю. Внутренним взором он увидел, что их окутало светло-голубое облако, растеклось по ним, пропитало каждую клеточку их тел. Слово Правителя по-прежнему было крепко.

                                                                                 ***

Земляне сидели в гостиной. Стены приятных пастельных тонов, удобные кресла и небольшой круглый стол. Обычная мебель на ножках, видимо, чтобы было привычнее. Пять дверей вели из гостиной в отдельные комнаты, но ребята не спешили расходиться. Остаться одному означало сойти с ума. Они изредка переговаривались, кидали фразы о том, что вроде бы здесь неплохо, что Б'Райтон вроде не дурак… Говорить о Земле пока не решались. Да и вообще говорить было сложно. Нервная вздернутость сменилась отупением чувств, и оно раздавливало, размазывало, заставляло взгляд уткнуться в одну точку и застыть. Заставляло замолчать и уйти в себя от происходящего. Но все же вместе было лучше.

В какой-то момент им казалось, что они вообще ничего не чувствуют и не думают. Потому что осознать произошедшее было невозможно. Где-то на границе бесчувствия тонкой ниточкой сочилось ощущение полной нереальности происходящего. И еще более тонкой струной позванивало невероятное, непереносимое осознание, что все их близкие, все, кого они любили - мертвы, навсегда и бесповоротно. Часть сознания отказывалась признавать правду. Другая его часть, уже признавшая - отказывалась ее оценить. Потому что оценить — означало осознать, что, то, чего не могло быть никогда, - произошло. Хуже любого кошмарного сна и нереальнее любой фантастической истории.

Конечно, разговор с Б'Райтоном помог, создал ощущение безопасности, дал понимание. Но оно еще не заняло четкого места в их картине мира. К тому же каждый из землян чувствовал, что за этим отупением прячется потеря, которая пока не могла пробиться наружу. А если остаться одному — она может прорваться, ударить волной и снести все твое существо. А еще остаться одному было страшно.