А потом замерла.
В видеокамере не горел огонек.
И тут же меня окатило волной фактов, выстроившихся в единую логическую цепочку, которая уже орала мне в мозгу: «Ты еще долго будешь соображать?!»
Турель не работала.
Я отошла назад, чтобы проверить свою догадку. Диспетчер должен был повести стволом в мою сторону, еще когда я только приближалась к РАБу, но этого не произошло. Тогда я бросилась обратно к станку и открыла блок ручного управления набором кодовой комбинации. Крышка отлетела в ту же секунду, я заиграла рычагами управления и турель тотчас же ожила.
— Тесса, что там? — спросил Боб.
— Нет связи между центром управления и турелью. Она в рабочем состоянии, но вышла из сети, — ответила я, закрывая блок управления.
— Сбой в системе? — предположил Боб.
Я побежала обратно к Киске (чтоб ты дважды сдох, Ульрих!) и уже на ходу отдавала приказ остальным:
— Едем к следующей, проверим, работают ли остальные!
Но сегодня был не мой день. И не наш. И не день остатков человечества. Потому что ни одна встреченная нами турель не реагировала на наш приезд. Они все были мертвы! Они все были отрезаны от центра управления, который потерял над ними контроль. Мое сердце защемило от тревоги, поскольку столь эффективный барьер был потерян для Желявы, фактически оставив без защиты главные ворота базы. Одно радовало — это системный сбой, значит, скорее всего, полетел основной кабель под базой.
Но, как я уже сказала, сегодня не день человечества.
Когда я подъехала к главным воротам мое сердце не просто упало в пятки, а провалилось сквозь землю, пропиталось магмой, зажарилось в ядре земли и вышло с обратной стороны планеты.
— Какого черта?! — мой возглас опередила Перчинка, ехавшая точно позади меня.
— Почему они открыты?! — вторым в кроссе под названием «Кто быстрее сообразит?» был Зелибоба.
Я бросила снегоход прямо возле открытых нараспашку главных ворот — стотонные стальные двери прятались в бетонных карманах, словно кто-то просто забыл закрыть их за собой, а теперь они, радушно приглашали всех, кому не лень, зайти на чаек с кровушкой в место обитания последних остатков человечества.
Я бегала между створками ворот, пытаясь найти хоть намек на повреждение, и нашла. Стальные цепи ручного закрытия ворот были сорваны, на остатках звеньев была видна копоть от взрыва. В голове бил фонтан мыслей. Это была спланированная атака на базу, но кому пришло в голову убить пятнадцать тысяч людей? Неужели Триггер решил таким образом сократить население?
Я мотала головой. Не может этого быть. Триггер не такой. Он бы наоборот заперся тут со всеми на долгие года. Что-то было не так, и я силилась понять причину атаки на базу, как и найти тайную фигуру на вырисовавшемся перед глазами плане.
— Их надо немедленно закрыть. Почему центр управления воротами не реагирует?! — вопрошала Перчинка.
За ней по пятам бегал ее брат Зелибоба.
— Вторые тоже открыты! — выдохнул он.
— Да что же это такое? — рядом стоял пораженный Томас.
Мы вчетвером — бывшие жильцы Желявы — больше всех остальных понимали всю катастрофичность ситуации, пока остальные догоняли нас и нашу обеспокоенность.
— Это спланированное нападение, — произнесла я.
— Но кому это нужно? — не понимали мои боевые товарищи.
— Скоро выясним. Арси, что с миграцией?
Хакерша с синими дредами тотчас же села прямо на бетонный пол и погрузилась в байтный мир своего ноутбука.
— В радиусе пяти километров миграция полная. Все бегут сюда, — обреченно ответила она.
— Если попадешь в центральную сеть Желявы, сможешь ворота закрыть? — в груди вдруг проснулась надежда.
— Если электронная система закрытия ворот не повреждена, думаю, да.
— Хорошо, я проведу тебя к центру управления. Остальные, слушайте сюда. Зелибоба, вези Аякс к ангарным воротам. Перчинка, езжай с братом. Томас, Арси, идемте за мной.
Ребята тут же разбежались по позициям.
— И мне бы картинку в планшет. Арси, можешь подключить меня к Фелин?
— Запросто. Готова вернуться из мира мертвых?
Я кивнула.
27 января 2071 года. 12:20
Ноа
— Назад! Отошли назад! — крикнул Лосяш рядом со мной.
И тут же бросил вверх осколочную гранату АПАВ, та пролетела дугой под потолком, упала где-то посреди мешанины из синих тел и взорвалась, осколки с металлическим звоном разлетелись по сторонам и поразили ближайших к взрыву зараженных наповал, еще в нескольких впились и резанули по сухожилиям, отчего те попадали на пол. Я осознал всю мощь оружия Дьявола, когда мара с оторванными ногами продолжали ползти к нам, злобно клацая окровавленными пастями. Я просил у богов прощения, когда дробил их черепа пулями FAMASа.
— Твою мать, сзади бегут! — крикнул Легавый.
— Буддист, прикрыть наши спины! — тут же среагировала Ляжка.
Мы в ту же секунду перегруппировались и уже вели огонь по трем фронтам. Обстановка накалялась и медленно поджаривала нас. Теперь спасать Тамару — мать Легавого — уже не казалось хорошей идеей. Мы залезли в самое пекло аграрного блока, в тесных коридорах которого мы едва помещались вшестером.
— Да что происходит, черт возьми? Они все прибывают и прибывают! — кричал Хумус.
Его затвор не замолкал ни на минуту. Зато винтовка заглохла у Легавого и тот не нашел ничего умнее, нежели вытащить из-за моей пазухи Ратнабхадру и бросить ею в мара.
— Ты спятил?! — закричал я.
Сердце сжалось от увиденного. Крыса с визгом пролетела дугой и вонзилась зубами и когтями в глаз ближайшего к нам мара, тот истошно заревел. Крыса может сгрызть человеческий глаз за семь секунд, он сочный и питательный, и наверное крысы назвали бы его деликатесом, если бы умели говорить.
— Прелесть, ко мне! — позвал я Ратнабхадру.
Крыса тотчас же спрыгнула с зараженного на пол и помчалась на мой зов. Я не был удивлен сформировавшейся между нами привязанности, я всегда знал, что крысы — одни из самых умных животных на планете, не тем ли объясняется их необъяснимая живучесть? Паразиты — скажет кто-то, а я скажу: гениальность. Даже в восточной легенде воспевалась ловкость и трюкачество крысы, которая запрыгнула на спину быка, а перед Буддой скатилась со спины и первой очутилась у его ног. Так в китайском гороскопе она и заняла первое место.
Ратнабхадра невероятно общительна, а еще она смеется, когда я ее щекочу и совершенно точно знает свое имя. Я поднял с пола серенькую тушку и снова спрятал в карман за бронежилет.
— Еще раз тронешь мою Прелесть, и я очень разозлюсь! — предупредил я Легавого.
Хотя его импровизация сработала, добавив Легавому времени, чтобы подзарядиться, я не желал страданий невинного существа в чужой войне.
Мы медленно продвигались к спальному отсеку, где были заперты люди. Они отчаянно звали нас на помощь, застряв в тупике.
— Пожалуйста, помогите!
— Не бросайте нас!
— Молю, спасите моих детей!
Ляжка сняла с пояса две гранаты, выдернула чеки и бросила их вдоль пола.
— Ложись! — крикнула она.
Мы прижались к полу и заткнули уши. Два толчка один за другим окатили волной горячего воздуха, запахло паленой плотью мара. Я знал, что души этих бедняг падут на счет Ляжки и на великом суде Бог спросит с нее за каждого уничтоженного ею живого существа, неважно было ли оно чудовищем или человеков. На моем счету душ не меньше. Участь Падальщиков трагична и нас не ждет рай после священной войны. Всем нам гореть после смерти в том же аду, что и сейчас творится в наших жизнях. Скажете, несправедливо? Но такова наша участь. Мы заслужили ее своими прошлыми жизнями, в которых неистово грешили, как и те люди, что превратились в мара.
— Буддист, вперед! — крикнула Ляжка и поднялась с пола.
Она бросилась к спальному отсеку, когда потолочные плиты над ней затрещали и посыпались песком.
— Ляха, стой! — заорал Легавый.
Ляжка прижалась к стене, с ужасом уставившись в нависшую над нами смерть. Взрывные волны нарушили целостность бетонных перекрытий и теперь почва почувствовала брешь в фундаменте. Трещины разошлись по потолку, заявляя о своем праве на убийство людей.
