- Да полно, - тихо сказала себе Катя, - это всего лишь тень...
Однако в этот момент фигура шевельнулась и переместилась ближе к дому. Девица в испуге отпрянула, хотя окно располагалось высоко от земли, во втором этаже. Не дожидаясь дальнейших действий неизвестного, девушка захлопнула окно и закрыла его на все задвижки. Однако любопытство взяло верх, и Катя осторожно прильнула к стеклу, силясь разглядеть таинственную фигуру в саду. Она отчетливо видела, как темный силуэт отделился от кустов и скрылся в гуще сада. Только теперь испуганная девица перевела дух.
14.
Не находя себе места от тоски, Левушка Бронский засел за книги. Он их привез во множестве. Тут и римское право, и минералогия, и судебная медицина, а также полицейское право, церковное, гражданское и уголовное. Языки ему давались легко. В те дни, когда в Училище следовало говорить только на французском или немецком, он никогда не получал жетонов за нарушение этого правила. В танцах и фехтовании Левушка тоже весьма преуспел. Теперь же ему предстояло подготовиться к переводным экзаменам. Оставался последний класс, выпускной.
Сергей Львович не мешал сыну, даже одобрял его рвение. Левушка понимал почему. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Других занятий не находилось. Охота в начале июня обычно трудна. Чтобы выследить и подстрелить рябчика или косача, надобно было весь день пролазить по бурелому и чащобам. К тому же велика опасность подстрелить матку и целый выводок обречь на гибель.
Словом, ничто не мешало юноше в его учебных занятиях. Однако всякий день Левушка начинал с письма к Кате. Он не понимал перемены, произошедшей с девушкой, и списывал все на влияние маменьки. Та отчего-то препятствовала их сближению, как и его отец. Верно, следовало покориться, но это слишком несправедливо и жестоко. Левушка силился объяснить это Кате в каждом письме. И пусть она возвращала их не читая, писать сделалось необходимостью для влюбленного юноши. Его пустынная жизнь обретала смысл, когда он думал о своей Кате.
Приглашение на свадьбу, полученное Бронскими, вызвало досаду у отца, тогда как юный Бронский с трудом скрыл радость при этом известии. Он бесстрастно выслушал рассуждения отца, зная, что тот не откажется от приглашения.
- Отказать ему нельзя, - сокрушался Сергей Львович. - Будет невежливо. Давыдов славный малый, не хочется пренебрегать его радушием.
Левушка молчал, позволяя отцу высказаться. Тот продолжал:
- К тому же это законный повод навести мосты накануне выборов. Съедется вся губерния...
И, конечно, приглашение было принято, и вот этот день, наконец, наступил. Решили ехать прямо к церкви, где состоится венчание, а уж потом в дом Давыдовых. Тихон ворчал, провожая господ:
- Кто ж на Троицу женится? Все православные Духов день празднуют, березки несут в храм, дома украшают...
Федора, вертевшаяся тут же, возразила:
- Так мы уж сходили, принесли веточки, иконы украсили.
Ехали в той же коляске четверней. Конюх Гаврила начистил лошадей, украсил их султанами и впряг в нарядную упряжь с серебряной уздечкой. Сергей Львович недовольно обозрел четверку и велел снять султаны:
- Не на похороны едем, скорее наоборот.
Он был не в духе с утра, ехать не имел желания, но, увы, долг повелевал. Пришлось чисто бриться, взбивать волосы, обряжаться во фрак, затягивать горло белым атласным галстуком, надевать белые перчатки, душиться. Вздыхая и мысленно проклиная все свадьбы на свете, предводитель забрался в коляску. Сын заставлял себя ждать. Сергей Львович пошарил в карманах панталон, проверяя, на месте ли свадебный подарок. Он достал коробочку малинового бархата, раскрыл ее, чтобы убедиться, что роскошные бриллиантовые серьги в пять тысяч рублей на месте. Серьги заблестели на солнце радужными огнями. Левушка, наконец, явился, не менее нарядный и надушенный, и экипаж тронулся.
Их путешествие заняло не более часа. У Давыдовых имелась домовая церковь, но Игнатий Ильич решил венчать дочь в старинном белом храме, который живописно возвышался над рекой в соседней деревне. На венчанье съехалось такое множество гостей, сколько эта деревня не видала никогда. Богатые кареты, английские коляски и экипажи господ средней руки толпились у подъездной аллеи. Выбрав место для своей коляски и, оставив ее на кучера, Бронские направились в церковь.
Там уж жених ждал невесту. Неожиданно им оказался знакомец Левушки по Петербургу. Однако Бронский не успел подойти к Пашкову с приветствием.
- Едут, едут! - крикнул мальчишка, сидевший высоко на дереве.
За невестой послали с сообщением, что жених готов на важный шаг в своей жизни, и теперь показались уже разряженные давыдовские тройки, везущие невесту и гостей. Колокола звонили, радостно призывая к совершению таинства. Толпа оживилась.
Из кареты вышел Игнатий Ильич, он помог Наташе сойти. Девица была чудо как хороша. Белое венчальное платье и газовая фата придавали ее плотненькой фигуре и румяному лицу невинность и одухотворенность. На Наташе не было никаких украшений, кроме живых цветов и венка из флердоранжа. Взяв дочь под руку, Игнатий Ильич повел ее в храм. Гости хлынули вслед за ними.
Левушка тотчас увидел Катю. Она шла следом за подругой в толпе детей, которыми управляла француженка-гувернантка. Невольная улыбка скользнула по его лицу, так трогательно хороша была Катя в своем новом голубом платье и очаровательной шляпке. Поискав глазами, Левушка нашел и Марью Алексеевну, верного стража дочери. Та поднималась по ступеням храма в окружении нарядных дам, преобразившаяся, чудом похорошевшая и тоже нарядная. Левушка обернулся на отца и перехватил его неопределенный взгляд в ту же сторону.
В церкви показалось темно после яркого дневного света, но скоро глаза привыкли к полумраку храма. Юного Бронского несколько оттеснили от Сергея Львовича, и он не пошел ближе к аналою, заняв место поодаль. Отсюда ему хорошо видна была Катя. Венчание началось. Юноша видел, с каким восторгом наблюдает Катя за таинством, вся преисполненная осознания важности момента, как молится она, кротко возводя очи к образам.
Горели венчальные свечи, звучали слова моления и псалмы. Молодым подали кольца, серебряное и золотое. Трижды они обменялись кольцами. Теперь жених и невеста становятся на белый плат и подтверждают свободное и непринужденное желание вступить в брак. Вот они уже целуют венцы, и священник возлагает венцы на их головы. Звучит самое трепетное:
- Господи наш, славою и честью венчай их!
Вот вся церковь единым дыханием произносит "Отче наш". Молодым дают испить вина, соединяют их руки и трижды обводят вокруг аналоя. Взаимный целомудренный поцелуй скрепляет их союз.
- Верно, быть им счастливыми! - проговорил чей-то насмешливый голос за спиной у Левушки. - Свечи не погасли, кольца не выпали, ни сучка ни задоринки. Скучно-с!
Бронский резко обернулся и увидел у себя за спиной высокого черноволосого мужика, цыгана по облику и одежде. Появление в храме столь неуместной фигуры показалось юноше кощунством. Однако едва он раскрыл рот, собираясь прогнать наглеца, как тот мгновенно растворился в толпе.
15.
Катя почти не ела за праздничных столом, хотя обед поражал воображение изобилием и изысканностью блюд. Кругом царило веселье, радость, а бедная девица мало не плакала. Конечно, она радовалась за Наташу, и Алексей Николаевич ей понравился. Не в свадьбе дело. Из головы не шла сцена, разыгравшаяся давеча у нее на глазах.
Игнатий Ильич радушно принимал гостей, стоя у парадной лестницы своего роскошного дома. Он знакомил тех, кто не был знаком. Представлял жениха, рекомендуя его:
- Чиновник по особым поручениям из Петербурга, статский советник Алексей Николаевич Пашков.
Очередь дошла до Бронских, и тут-то Алексей Николаевич воскликнул:
- Ба! Знакомые все лица! Леон, ты здесь? Какими судьбами?
Катя, прилежно наблюдавшая за ними, отметила, что Левушка несколько смешался, однако ответил приветливо:
