Я тоже делала вид. Вид надменной леди, которая выше житейских забот всяких там людишек. И при этом тщательно прятала разъедающие меня страх и отчаяние. Раньше я боялась того, что ждет меня в покоренном Лаките, теперь я боялась людей, рядом с которыми находилась. Паллад повернулся ко мне новой стороной, я узнала о той его жизни, которую с трудом могла принять - "ты был палачом у Дреза", "не раз отправлялся на поиски тех, кто сбежал из Шолха". Он и раньше не скрывал, что убивал, но "...палачом"? После разговора с Шемой Паллад надел привычную маску холодности и невозмутимости, но теперь в нем появилась какая-то незаметная ранее жесткость, с трудом скрываемое беспокойство, настороженность. По обычно бесстрастному лицу Паллада мне трудно было понять, что он думает, и только нервность жестов выдавала напряжение. К чему это приведет?

Я вообще не могла его понять, а должна бы! Должна, ибо от этого теперь зависела не только моя жизнь. Мой порыв предложить Палладу и Лиону в уплату любую услугу теперь казался самой невообразимой глупостью, которую я могла только совершить. Как это я умудрилась довериться злейшему врагу Лакита - Шолху, и мало того - обещать ему любую плату? Теперь с моей помощью маг получит возможность уничтожить договор, Уговор, как они его называли, столько лет успешно сдерживавший нашествие колдунов Шолха на исконные земли киттов. То, с каким трудом Найсалу когда-то удалось остановить их на границах Лакита, могло быть перечеркнуто одним легкомысленным словом глупой девицы! Я не знала, что способна сотворить на землях Лакита вся неограниченная сила Писцов, но теперь она казалась мне даже более ужасающей, чем оккупация ренейдами. И в этом буду виновата только я одна.

То, что меня могли использовать из-за моих странных способностей не воспринимать магию, было не так страшно. Ведь это касалось только меня. Не Лакита. Меня одной.

Мое слово нерушимо, это верно. Я не могу отказаться от него. Я не могу не исполнить то, о чем попросит Паллад, когда придет время расплаты. Я могу сбежать и сбегу, но проблемы исполнения желания это не решит, пусть и отсрочит. Единственное, что я могу сделать, так это повлиять на Паллада. Заставить его стать на мою сторону. А сделать это будет не легче, чем из Харвизы попасть в Шел.

Теперь мы стали еще больше чужими, чем когда я впервые увидела Паллада в замке дяди - непроницаемого, далекого и совершенно непонятного. Что ж, из этого и будем исходить. Между нами нет доверия. Нужно принять это как данность и искать другие пути влияния.

Теперь я уже не была уверена даже в том, отпустит ли меня Паллад, когда мы прибудем в Панкар, не сделает ли он меня заложницей своих попыток найти Холхару. Вот Шема точно меня не отпустит. Пойти против Паллада она не посмеет, но кто говорит, что ей придется идти против? Да и с Лионом было не все так просто. Лорд все чаще останавливал на мне свой странный взгляд, то ли задумчивый, то ли примеряюще-оценивающий. Он наблюдал за мной и исподтишка, и в открытую, был с Шемой, но крутился рядом со мной, не отходил ни на шаг. Его частое присутствие (в дороге мы все были рядом, но - удивительное дело! - едущий в трех шагах впереди Паллад или искоса посматривающая Шема были далеко, а вот вольно качающийся в седле в трех шагах позади Лион был рядом, близко, его взгляд сверлил мне спину) заставляло держаться настороже. Чего-то ожидать от него? В лечебнице, да и в начале нашего пути мне казалось, что лорд немного в меня влюблен, он очаровательно смущался и старался быть галантным. Но сейчас его внимание было другим - властным, хозяйским, подчиняющим. Он знал, что в его обществе я чувствую себя неуютно, и пользовался этим.

Из трех моих спутников я не могла положиться ни на кого, у каждого из них были намерения воспользоваться мною, моим телом, моими способностями или возможностями. Как же глупа я была, считая, что опасности ждут меня впереди, что самое трудное - преодолеть собственную гордость и научиться скрываться от ренейдов в родном доме. Опасность была рядом, а скрываться приходилось от тех, кого еще вчера я считала своими добрыми попутчиками. Ненавидеть того, кто огнем и мечом разрушает Лакит, легко. Куда сложнее научиться различать врага в том, кто кажется другом.

И чем ближе мы подходили к цепи гор Кэйкитов, тем отчетливее я понимала, что решение следует найти до того, как мы пересечем горы. Сомнений не было - мне нужно бежать. Но как? Сейчас за мною пристально следили три пары глаз, каждая заинтересованная во мне по-своему. Сейчас я и шагу не могла ступить, чтобы не оказаться в чьей-нибудь компании. Какой смысл бежать, зная, что тебя нагонят в лучшем случае пару часов спустя? Мои способности заметать следы были смехотворны, мои шансы скрыться в чистом поле от прирожденных охотников, какими были Паллад и Шема, были ничтожны. Мне нужна была привычная обстановка - город, люди. Но где их взять среди холмов и бесконечных долин южного Думхерга?

Помогла, как ни странно, подкова.

- Ваша лошадь хромает, леди, - раздраженно проворчала вдруг Шема, спускаясь со скального уступа вниз, на тропинку, по которой мы ехали. Магичка осматривала окрестности, для чего взобралась на торчащую между холмами словно палец скалу, - Неужели Вы этого не чувствуете?

Признаться, никакой хромоты я не ощущала. Мое многострадальное седалище за две недели превратилось в болезненно ноющий камень, а тряска в седле никогда не напоминала мне мягкое и плавное покачивание в обитом войлоком и обложенном подушками паланкине, а потому кочкой больше, кочкой меньше - разницы для меня не было. Я заметила бы разве что скалу, если б лошадь встала перед ней столбом. А легкое припадание животного на левую заднюю ногу я приняла просто за неровности дороги.

Паллад быстро спешился, подошел, приподнял лошадиную ногу. Нахмурился.

- Подковы нет.

- Впереди к югу какой-то замок, - равнодушно заметила Шема, - Наверняка там есть кузнец.

Паллад молча протянул ей поводья. Я тем временем медленно сползла с лошади, демонстративно проигнорировав предложенную магом помощь.

- Она пойдет пешком? - нарочито удивляясь, фыркнула магичка.

- Она поедет на твоей лошади, - хмуро ответил Паллад, не глядя в мою сторону, - Ты нагонишь нас в пути.

- Нет.

Карие глаза Шемы смотрели с вызовом и насмешкой. Женщина чуть склонилась вперед, легонько погладила лошадиную шею.

- Свою лошадь я ей не отдам. Можешь посадить ее к себе, если не хочешь, чтобы она шла пешком.

- Я не спрашивал твоего совета, Шема. Возьми лошадь и отправляйся в замок.

- Еще бы! Ты никогда не спрашиваешь моего совета! - неожиданно гневно взорвалась Шема, - А я между прочим могла бы тебе его дать. Или советом женщины ты брезгуешь? Я для тебя недостаточно хороша, чтобы принять мои советы? Или тебе просто нравится изображать из себя страдальца, в одиночку несущего свою ношу и никому не позволяющему себе помочь?

- Шема!

- Что Шема? - презрительно рассмеялась она, - Ты явно поглупел за то время, что отсутствовал в Шолхе, Паллад. Я тебя не узнаю. Ты раскис, стал сентиментальным. Но хуже всего то, что ты перестал угадывать будущее. Ты не можешь просчитать, что будет дальше, не можешь понять, к чему приведет тебя твоя гордость. Ты был умелым кукловодом, а стал обычной марионеткой. Ты никак не хочешь понять, что проиграешь в любом случае, если останешься один. Если не примешь ничью сторону, ты погибнешь. Одиночек уничтожают, Паллад, неужели ты этого не помнишь?

Несколько долгих секунд маг молча смотрел на Шему и даже явная горечь и боль в последних ее словах никак не отразились на его лице. Я с досадой подавила вздох: самообладание у мага было каменным, бесполезно было надеяться на то, что он в запале наговорит чего-то такого, о чем я еще не знаю или не догадываюсь, и тем самым выдаст себя, свои намерения и мысли. О похожем, вероятно, подумала и раздосадованная Шема.

Молчание затянулось. Неожиданно его разбило безмятежное предложение: