— Олег Викторович, я выхожу замуж.

Шеф наконец соизволил поднять глаза от документации перед собой и вперил в меня недоверчивый взгляд.

— Вы?!? Замуж?! Настенька, не смешите меня. Лучше распечатайте мне этот договор с «Проминвестгруп». Я должен быть готов ко всему.

Я поджала губы от досады. То, что мой начальник Олег Викторович Войцеховский, и большой ценитель женской красоты, а попросту бабник считал меня настолько серой мышью, которую даже замуж никто не может позвать, было в высшей степени обидным.

Заметив, что услышав его поручение, я не ринулась его выполнять как обычно, мой босс нахмурил брови и опять уставился на меня. Теперь растерянно.

— Подожди. Ты что, серьёзно?

Я кивнула головой. Без этого оглушительного счастья, которое испытывают все невесты перед этим торжественным событием, конечно. А как иначе, когда замуж выходишь за какого-то сосватанного родителями сына знакомых? Славка, конечно не лучший представитель мужской половины человечества. Но, по крайней мере, имел смелость переступить через все эти предрассудки о том, что девушка в очках это скучно и ужасно не мило. И, промямлив что-то о том, что ему со мной легко общаться, а значит, и по жизни я не доставлю ему больших неудобств, сделал мне предложение.

— А как же работа? То есть я хотел сказать за кого? — Олег поднялся со своего кресла и подошел ко мне, остановив на мне свой фирменный оценивающий взгляд, мимо которого не могла проскочить ни одна секретарша или девочка в нашем офисе, чтобы не пройти дополнительный кастинг на роль не только сотрудницы, но и подруги босса. Я поправила очки и покачала головой. — То есть, если быть совсем честным, то я думал, что тебя волнует карьера, а не весь этот романтический бред, которым забиты женские головы. — Уточнил шеф, на что я фыркнула и передернула плечом. В конце концов, мне двадцать четыре и не думает же он, что я собираюсь до конца своих дней проходить забитой девственницей?

— Олег Викторович, я не совсем понимаю, каким образом мое замужество помешает мне делать карьеру? — холодно отбрила я начальника. Тот как-то всегда терялся из-за того, что я не в пример всем остальным не растекалась довольной лужей у его ног от одного вида такого совершенства. Мой шеф чего греха таить был безумно красивым мужчиной, с черными волосами, ясными под цвет серого октябрьского неба глазами и спортивной фигурой, но я как-то сразу для себя определила, что такой тип явно не для меня. Я всегда была скромной и неприметной отличницей с мышиным хвостиком и огромными очками в черной оправе. Всегда спешила домой под заботливое крылышко родителей и бабушки, которые за меня определили все мое будущее. И не то, чтобы я была недовольна, но и особо счастливой себя тоже не чувствовала. Я совершенно обычная неприметная мышь. Вот так я себя ощущала. А мой шеф это большой лоснящийся котяра, который явно не будет забиваться в угол. Войцеховский это первостатейный кобель и охотник, с которым серой и неприметной Насте Калинкиной лучше не пересекаться. Ибо ничем хорошим это не закончится…

— Настя, может, Вы ещё передумаете? — перебил мои размышления начальник и выдернул меня в этот грешный мир.

— Ага, сейчас! — фыркнула я. — Олег Викторович, от Вас-то и требуется всего отпустить меня на несколько недель в отпуск. Что Вам стоит? За меня в это время Мариночка поработает.

Шеф скривился так, будто я заставила его лимон целиком съесть. А нечего было баб в офисе пробовать!

— Она же мне всю документацию в отделе перепутает! — схватился за голову Войцеховский. — Настенька, давайте Вы свой отпуск хотя бы на четыре дня отложите. У нас с Вами важная командировка в Киев!

Я поморщилась из-за того, что это мероприятие мне вряд ли так же легко удастся спихнуть на Мариночку. Вернее Мариночка-то как раз будет только рада. А вот сам шеф явно против её кандидатуры на роль сопровождающей.

Подавив тяжелый вздох, я в очередной раз сдалась под его напором.

— Хорошо, Олег Викторович. Четыре дня. Максимум пять. — Сделала я поправку на всякий форс-мажор. Мой шеф почему-то искривил губы в знакомой коварной улыбке, которая у него возникает всякий раз, стоит ему понять, что клиент попал в подготовленную для него ловушку.

Впрочем, я тут же выбросила из головы этот бред и отправилась на свое рабочее место. Работа не пыльная. Знай себе целый день возись с бумажками да отвечай на звонки. И это, кстати, не в пример всему остальному был мой личный выбор, тогда как бабуля с родителями настаивали на карьере библиотекаря, прости господи.

Закопать себя между полок с книжками на веки вечные под предлогом, что это самая интеллигентная профессия я категорически не позволила, и отправилась в местную фирму, претендуя на высокооплачиваемую должность. Олег Викторович, окинув меня прищуренным взглядом, тут же определил меня в свои личные секретари.

— По крайней мере, с Вами, Анастасия Павловна, я точно смогу думать только о работе, — снисходительно заявил он мне. Обидно конечно, ну, да и черт с ним. С тех пор прошло два года и после многих сверхурочных совместно проведенных за работой часов, мой начальник объявил меня своей правой рукой. Хотя у меня лично иногда складывается такое впечатление, что без меня он словно совсем безрукий. Чего только стоят эти поездки в химчистку за его костюмами или выбор подарка для его очередной пассии. Он даже не слишком обременяет себя подобными попытками уделить кому-то внимание. Словно это я встречаюсь со всеми этими Машами, Дашами и Олесями.

— Настенька, а закажите-ка столик в ресторане на двоих. Какое-нибудь тихое уютное место, — проворковал Войцеховский по телефонному аппарату.

Ну, разумеется. Для кого-то столик. А для меня очередная задача. Попробуй-ка сейчас выбей для него место в его любимом ресторане.

Выдохнула и набрала нужный номер телефона. Через несколько минут обрадовала шефа, и вернулась к прежней рутине.

— Настенька, Вы, почему ещё сидите? — Образовался передо мной силуэт шефа через полчаса. Хлопнула ресницами в недоумении. Что ему от меня ещё нужно? В голове судорожно прокручиваю, что я могла забыть?

Босс растянул губы в привычном для других девиц соблазнительном оскале и промурлыкал.

— Вы же идете со мной. Как раз расскажете о своем замужестве.

Ещё раз хлопнула ресницами, недоумевая, зачем Войцеховский растрачивает на меня свои кобелиные способности. Потом поднялась и, набросив пальто, прошла с ним к лифту.

Одернула блузку и юбку и уткнулась в меню, стоило нам добраться до нужного места. В машине мы оба молчали, словно сговорились и только на светофоре Олег Викторович пару раз, задумавшись, забарабанил по рулю и бросил на меня мимолетный взгляд.

— Настенька, что Вы как забитая деревенская барышня. Зачем Вам это замужество? — принялся за обработку меня любимой ещё до того как принесли заказ Олег Викторович. — Ну, сколько тебе? Тридцать четыре? Тридцать пять?

Я поджала губы от злости и вцепилась в бокал с водой.

— Мне двадцать четыре, — процедила я. Хотя чего злюсь, сама не знаю. Ну, принял этот кобелина меня за перезревшую клушу. Какое мне дело?

— Тем более! — почему-то обрадовавшись, вцепился в это число начальник, словно только и ждал такого ответа. — Какие твои годы. Ещё успеешь. Вы же не спешите?

Тут он с намеком уставился на мой живот, и я вспыхнула. Словно на такой как я можно жениться исключительно по залету!

— Нет, я не беременна, если Вам это интересно! — Пока шеф с широкой улыбкой диктовал официанту заказ, заглушила свое возмущение водой из бокала на столе. Пожалела только о том, что там нет чего-нибудь покрепче. Больше я нервничала, пожалуй, только на семейных обедах, на которых мне наперебой старались расхвалить какого-то нового сына маминой или бабулиной знакомой, который по каким-либо необъяснимым причинам мне непременно должен был понравиться. Потом эти сыночки, воодушевившись моими вежливыми улыбками за столом мне звонили, обрывая мой телефон, словно я была их последним и единственным шансом заиметь себе девушку. В конечном итоге я так устала от этих знакомств и представлений, что сдалась под напором одного из них. Со Славиком, конечно, мне искр не ловить. Между нами ничего как в романах не вспыхнуло. Обычный сутулый парень, в очках и неизменным занудством. От его монотонного голоса частенько стискивала зубы и делала вид, что мне безумно интересны его рассказы о его работе, науке и прочем. Хотя в действительности в такие моменты становилось страшно, что больше у меня в жизни никогда не будет чего-нибудь более интересного. Какого-нибудь головокружительного романа, как в книгах. Страсти и влечения. Может это вообще всё только выдумки неудовлетворенных писательниц? А я сижу тут страдаю.