Почему-то Эльза в этом не сомневалась.

Когда она уже была в дверях, Мартин вдруг окликнул ее. Эльза обернулась и услышала:

— Ты была очень красивая на нашей свадьбе.

Эльза удивленно посмотрела на Мартина. Она ожидала от него всего, чего угодно, но только не комплимента. Он по определению не мог их делать.

— Я должен был сказать это раньше, — добавил Мартин. — Но говорю теперь.

И Эльза оторопела настолько, что смогла ответить только:

— Спасибо…

Глава 6

Лечащий врач, господин Шабраум, сказал, что Мартин идиот. Добавил еще несколько выражений, которые не употребляются в приличном обществе.

— На юге служили? — спросил Мартин. Медсестры, сновавшие вокруг него, медленно и старательно упаковывали его спину, грудь и живот в портативный регенерирующий корсет. Сегодня в полдень король в очередной раз собирал совет министров, и Мартин намеревался там быть.

Господин Шабраум считал это безумием. Мартин считал, что это вполне оправданный риск.

— На юге? — переспросил врач. — Да, служил пять лет назад. Как вы догадались?

— Это только там говорят «Через хрен горы не видишь», — сказал Мартин. Корсет щелкнул, закрываясь, и на мгновение стало тяжело дышать. — Я работал на побережье Авреты после института.

— Вот именно, — произнес врач. — Вы не понимаете всего масштаба проблемы. Вас три дня назад чуть не выпотрошили, а вы куда-то идете.

Правая рука почти не слушалась. Маленькая светловолосая медсестра помогла Мартину надеть и застегнуть рубашку, повязала галстук.

— Я вам обещаю, что вернусь сразу после заседания, — с серьезным видом заверил Мартин. Доктор вздохнул — дескать, знаю я вас — и протянул Мартину планшет для контроля за корсетом.

— Как только параметры станут выше сотни, немедленно сюда, — произнес он с таким видом, словно прекрасно понимал, что Мартин этого не сделает.

Мартин решил не геройствовать там, где это излишне: до выхода из больницы его везли в инвалидном кресле, а возле входа уже стояла машина «скорой». Усаживаясь на неудобную скамью в салоне, Мартин подумал, что Эльза не знает о его фактическом побеге — и это хорошо.

После расправы с ведьмой в пивном ресторанчике девчонка внезапно прониклась обязанностями жены. Наверно, была благодарна Мартину за свое спасение. Господин Шабраум разрешил ей посещения два раза в сутки, утром и вечером, и в назначенный час Эльза появлялась на пороге палаты и, пользуясь тем, что у Мартина не было сил отправить ее домой, с прелестной искренностью интересовалась, как у него дела, и рассказывала какую-то милую чепуху о своих занятиях. Один раз Мартин даже засмеялся, тело отозвалось острой болью, и Эльза перепугалась так, что едва не заплакала.

Узнай она, что Мартин собирается покинуть больницу, легла бы на пороге палаты и не пустила. Почему-то Мартину думалось именно так.

Она была хорошей девочкой, эта Эльза. Ему было жаль, что они начали так, как начали.

Здание королевского совета министров при прежней династии было столичной библиотекой, причем с достаточно запутанной планировкой, и Мартин потратил несколько лишних минут, прежде чем сообразил, какими коридорами следует добираться к залу заседания. Впрочем, его ждали, и уважение на лицах министров и его величества Генриха было искренним, приправленным ноткой удивления. Мартин отдал традиционный поклон королю и занял свое место за круглым столом. Референт неслышно положил перед ним программу заседания, Мартин скользнул по ней взглядом и, увидев, что выступает третьим, вздохнул с облегчением: собравшиеся еще не успеют устать, внимание не будет рассеиваться.

Он взялся за доклад сразу же, как только его перевели из реанимации. Доктор принес Мартину ноутбук с таким видом, словно подложил пациенту свинью средних размеров. Впрочем, ладно. Сейчас не до этого.

Когда Мартину дали слово, на панели управления корсетом ехидно появилась цифра 105. Мартин решил, что это не имеет значения.

— Я познакомлю вас с тем, что сейчас происходит в стране и сопредельных государствах, — начал он после традиционного приветствия. — К сожалению, вынужден констатировать факт: мы находимся на грани катастрофы.

Журналисты, приглашенные на заседания, зашевелились, камеры и диктофоны ожили. Мартин подумал, что в корсете под плохо сидящей рубашкой выглядит чем-то средним между идиотом и героем.

— Итак, для начала статистика, — он скользнул пальцами по планшету, и на большом экране всплыли таблицы и цифры. — На протяжении практически всей истории количество ведьм сохранялось неизменным. Три процента от всего населения. На сотню ведьм приходился всего один ведьмак. Теперь, по нашим подсчетам и данным иностранных коллег, ситуация изменилась, и мы имеем уже шесть процентов ведьм.

Мартину казалось, что он говорит коряво и слишком канцелярски, что ли. Не напрасно уверял дядю Эриха: я не политик, я оперативник. Впрочем, его аудитория прониклась сказанным.

— Почему ведьмы и ведьмаки отказываются регистрироваться? — продолжал он. — Потому что регистрация может причинить им значительные неудобства. Уровень, выявленный при постановке печати, может перечеркнуть их привычную жизнь. Эти незарегистрированные ведьмы — главные участники криминальных сводок. Недавний захват аэробуса 775 совершили как раз незарегистрированные салаимские ведьмаки. Колдовство в сочетании с религиозным фанатизмом — тот еще коктейль. Посмотрим полицейские отчеты и увидим: в двадцати пяти процентах случаев преступления совершают незарегистрированные ведьмы и ведьмаки. Это предумышленные убийства, разбой, бытовое насилие с применением колдовства.

Его величество заерзал в кресле.

— Сейчас ситуация ухудшается лавинообразно, — произнес Мартин. — Самая серьезная проблема в том, что зарегистрированные ведьмы каким-то образом сбрасывают печати регистрации и при этом умудряются перепрыгивать через несколько уровней. Это явление уже изучается нашим институтом в тесном сотрудничестве с иностранными коллегами.

Он сделал паузу, обвел тяжелым взглядом собравшихся и подумал, что на планшете для корсета сейчас трехзначное число.

— Поверьте мне как специалисту — это катастрофа. Рост числа ведьм, — Мартин демонстративно стал загибать пальцы, — сброс печатей, скачки через уровни — все это требует усиления контроля и введения особых мер государственной защиты. Без оглядки на либеральные вопли о каких-то правах человека.

Король подписал бумаги, подготовленные Мартином, не глядя. Проникся.

***

На факультете социологии было всего семь ведьм. Психологи и медики, которые размещались в одном корпусе с социологами, натурально взвыли. Обычных людей на обоих факультетах можно было сосчитать по пальцам. Всем зарегистрированным ведьмам надлежало прийти к кураторам для процедуры повторной постановки печати, и если мелкие уровни вроде Альфы отделались бы легким дискомфортом, то всем остальным обещались просто непередаваемые ощущения.

Отношение к Эльзе сразу стало подчеркнуто явным, и никто не считал нужным его скрывать. После того, как она мелькнула на экранах во время репортажа из пивного ресторанчика, и выяснилось, что студентка Грюнн — жена того самого Хольцбрунна, студенты встали на дыбы. Андреа едва не плюнула Эльзе в лицо, когда та вошла в аудиторию, и процедила сквозь зубы:

— Шкура ты. Подстилка инквизиторская.

Обычные студенты отнеслись к Эльзе как к деревенщине, прыгнувшей из грязи в князи. Каким образом это можно сделать? Ну разумеется, только через постель, другие варианты не рассматривались. Студенческое сообщество разделилось на две группы. Одни брезгливо смотрели на Эльзу как на потаскушку, захомутавшую богатого, красивого и при чинах, а другие внезапно заинтересовались ею, захотели подружиться, и корысть в их липких словах и взглядах была видна невооруженным глазом.

На лекциях Эльза сидела прямо и ровно, словно манекен, записывала каждое слово преподавателя и думала о том, что ей придется трудиться в два раза больше остальных. Любой ее провал назовут «ну конечно, надо головой работать, а не дыркой», а любую победу — «ну конечно, с таким-то муженьком все будет гладко».