На эти его восторженные слова я сухо ответила, что сейчас меня больше волнует не обращение в истинную веру абстрактных дикарей, которых я пока знать не знаю, а только благополучие моей фамилии, в которую, наряду с прочими, входит и сам отец Бонифаций. А особо тяжко мне потому, что я сама не дала моему князю полного отчета о состоянии дел в клане Рохан. Побоялась показаться жалобщицей и заработала упрек за то, что держала моего господина в неведении. По форме слова князя были извинениями старшего (сюзерена и родителя, якобы не выполнившего свои обязанности) перед младшим, а по сути – эти слова князя все же прозвучали как настоящий упрек…
Я стояла и смотрела в спины уходящим на охоту: Сергию ап Петру, леди Ляле, молодым воинам Виктору и Гугу, собаке князя, сопровождавшей их, а также молодому Вогану, сыну Тревора-управляющего, который понукал двух запряженных в повозку быков. И от этой картины, впервые с момента смерти Брендона ап Регана, мое сердце наполнялось ощущением надежности моего существования и уверенности в завтрашнем дне. Теперь у нашей фамилии есть человек, который решит наши проблемы и лишь одним своим видом утихомирит ссоры, которые нет-нет да вспыхивают среди нас. Теперь я могу прекратить отчаянную и безнадежную войну за выживание, которой была занята все последнее время, и, подняв очи к небу, задуматься о своей судьбе. Скажу честно, мне все еще не хотелось иметь Сергия ап Петра как своего мужчину, мне было достаточно, что он, не требуя от меня ложиться к нему в постель, принялся решать проблемы клана Рохан… Но все же меня будто грыз изнутри какой-то червячок сомнения.
– Падре Бонифаций, – повернулась я к капеллану клана, – скажите, а как нам быть после того, как мы присоединимся к народу Сергия ап Петра? Я имею в виду их ужасный богомерзкий обычай иметь по несколько жен…
– Сергий ап Петр, – пожал тот плечами, – говорит, что не человек для субботы, а суббота для человека, и что есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать. Я должен еще все увидеть своими глазами, но, как я уже понимаю, не ради необузданного распутства ввел князь Сергий такой обычай, а только во имя исполнения завета Господня – заселить добрым, работящим и счастливым народом пустующие земли Шестого Дня Творения. А от большого количества незамужних женщин, число которых в несколько раз превышает число взрослых мужчин, большого счастья не добиться – так-то, леди Гвендаллион. Не все же способны блюсти себя во вдовстве с такой идеальной стойкостью, как вы. Дрязги, скандалы, разгул и разврат – как мыслию, так и плотию. Нет, леди Гвендаллион. Из всех возможных зол Сергий ап Петр выбрал наименьшее, и еще уменьшил его своим мудрым руководством… Никто никого не принуждает, и если у мужчины уже есть жена или жены, то их согласия спрашивают в первую очередь…
– Так, значит, – воскликнула я, чувствуя, как румянец заливает мои щеки, – и я тоже…
– Только если будет на то ваша добрая воля, леди Гвендаллион, – поспешил ответить отец Бонифаций, – а также добрая воля той семьи, куда вы вознамеритесь войти. По крайней мере, так мне рассказывал молодой человек по имени Виктор, который перед отплытием в этот поход женился сразу на трех смуглых красотках. Все эти темнокожие матроски, как он сказал, являются законными женами участвующих в этом предприятии князя и двух воинов; и девушка, которой леди Ляля передавала юного господина, это не служанка, а ее подруга и еще одна жена Сергия ап Петра. Впрочем, я считаю, что пока преждевременно вести разговоры на эту тему. Вот когда у вас возникнет желание войти в какую-либо семью, тогда и приходите – чтобы я, как ваш духовник, дал самый обстоятельный совет. А пока мне и самому далеко не все ясно, леди Гвендаллион…
Возможно, я бы еще что-нибудь спросила, но тут за прибрежными холмами три раза ударил гром из гром-палки Сергия ап Петра. Чтобы пришлось применять это абсолютное оружие вот так, три раза подряд, неведомый враг должен был обладать поистине сокрушительной мощью… Сердце у меня екнуло и подскочило под горло. Позже я убеждала себя, что испытывала такие сильные переживания оттого, что в случае если что-то случится с этим иноземным князем, спасение нашей фамилии может закончиться, так и не начавшись…
С тревогой мы наблюдали за ложбиной между двумя холмами, куда ушли охотники. Особенно волновалась моя дочь Шайлих, которая уже вбила себе в голову, что молодой воин Виктор непременно станет ее женихом… Каково же было наше облегчение, когда через некоторое время из-за холма показалась запряженная быками повозка Вогана, груженая какими-то тушами до самого верха. Рядом с ней шли своими ногами все четверо охотников… Радости нашей не было границ. Леди Ляля и Виктор были веселы, воин Гуг потрясал в воздухе своим копьем, больше похожим на оглоблю для повозки; и лишь Сергий ап Петр хранил обычное спокойствие. Быки тащили повозку с натугой, выбиваясь из сил; большие тяжелые колеса глубоко увязали в песке. Животные поминутно оборачивали головы назад и громко мычали, словно там, на повозке лежало нечто такое, что чрезвычайно смущало их ограниченный бычий ум.
Когда возвращающиеся приблизились, стало ясно, что это была не самая простая охота. Помимо двух оленей, которым предстояло пойти на пропитание нашей фамилии, в повозке громоздилась туша какого-то большого животного со шкурой серо-желтого цвета и оскаленной зубастой пастью, явно выдававшей свирепого хищника. Мне эта тварь показалась похожей на обыкновенную лесную рысь, только размером она была не с крупную собаку, а с небольшую лошадь. Зато Виллем-воин, в своих странствиях повидавший много всякого, сразу узнал зверя.
– Клянусь Спасением души, леди Гвендаллион, это же самый настоящий лев! – с восторгом и недоверием воскликнул он. – И какой большой! Наверное, поэтому даже гром-палка не смогла убить его с одного раза. Я видел похожего в зверинце у одного франкского князя, только тот был гораздо меньше…
– Тут все не так, как у нас дома, – сухо ответила я, – так что давайте прежде всего выслушаем историю, которую готовится поведать нам князь Сергий ап Петр…
Тот же день, вечер. временное становище клана Рохан.
отец Бонифаций, капеллан клана Рохан.
Чем больше капеллан клана Рохан наблюдал за князем Сергием ап Петром и его спутниками, тем интересней становилось ему это занятие. Колдуны? Да нет, как бы не так… Эта версия потерпела крах еще в самом начале. И дело не только в том, что чужеземный князь и его спутники были со всех сторон обвешаны холодным железом, явно предпочитая этот металл остальным. Помимо этого, новый знакомый отца Бонифация, в отличие от обычного колдуна, озабоченного только собственным благополучием, не греб все под себя, а раздавал добро направо и налево – и оно каким-то удивительным путем возвращалось к нему сторицей. Он никому не угрожал, не пугал силой и властью, и в то же время люди подчинялись ему беспрекословно; и даже клан Рохан с первых же дней стал втягиваться в эту орбиту. Быть может, происходило это из-за того, что предъявляемые им требования были разумны и не подразумевали излишних притеснений, а может, тут играл роль его огромный авторитет… впрочем, здесь, пожалуй, имели место сразу обе причины.
Вот, например, история со львом – о ней капеллану отчасти поведал бедняга Воган, который был ее свидетелем, а отчасти рассказал сам Сергий ап Петр. Почему Воган бедняга? А потому что парень перепугался так, что у него зуб на зуб не попадал. Сам же князь признал, что ожидал чего-то подобного: там, где пасутся дикие стада, часто ошиваются и крупные хищники, любители свежего мяса. Обычно эти твари охотятся на оленей стаями-фамилиями, состоящими из самца и нескольких подчиненных ему самок. Атакуя с разных направлений, самки выявляют в оленьем стаде самое слабое животное, загоняют его и убивают. И только потом вкушать положенную императорскую долю подойдет их супруг, господин и повелитель. Такая стая предпочтет не связываться с двуногими, больно тычущими острыми палками, а вместо того поищет добычу полегче… С людьми мало кто связывается – даже здесь, где оружие слабо, а хищники сильны.
