43.

Еще через несколько дней я чувствовала себя выздоровевшей. Оставалась небольшая слабость, оставались отголоски кашля, но я уже жаждала деятельности. Мне надоело вынужденное безделье. Позвонила Егору, сообщила, что я почти в полном порядке, поблагодарила за заботу. Потом сделала несколько звонков, отвечая на пропущенные, на те, которые прошли мимо меня во время моей болезни, но требовали ответа. Я тогда не хотела ни с кем ничего обсуждать и решать. Егорыч сообщил, что Тяжелов не отвертится, сейчас верхам нужны были показательные дела о взятках и коррупции. Хорошая новость. Артем, тот могучий лесник, обрадовал, что губернатор подписал приказ о создании ООПТ, вот теперь за судьбу соснового леса я была спокойна.

Я даже чувствовала в себе силы снова начать думать о таинственных событиях, соединяющих меня, папу, лысого, Егора и «Наследие». Хотя я по- прежнему не видела реальных вариантов что-то резко прояснить. Лысый отмалчивался, с Егором было вообще не понятно, участник ли он всей этой таинственной круговерти. Изучение бухгалтерской отчетности «Наследия» ничего мне не сказало. Довольно успешная компания с довольно устойчивой и хорошей выручкой. Никаких долгов, никаких нарушений. Состав фонда на данный момент составляло человек 60. При этом, как я понимала, они нанимали специалистов и на стороне, тот же Егор не числился у них в штате, а работал по договору с ними.

Я каждый день выходила сидеть на скамейке, благо хорошая погода позволяла, лысый почти всегда присоединялся ко мне и гладил мою руку. Мне это нравилось. Все равно жесткий. Но, несомненно, секси. Мы почти не разговаривали, чаще просто молчали. Ну, а если и говорили, то о пустяках. У меня было ощущение, что он совсем забросил свою таинственную работу, стараясь чаще быть со мной рядом. Он чуть оттаял, в нем появилось чуть больше эмоций по отношению ко мне.

Однажды я спускалась по лестнице, что бы посидеть на заветной лавочке и неожиданно столкнулась с волейболисткой, я как раз хотела открыть дверь, но она распахнула ее раньше меня. Дернув рукой от неожиданности, я ударилась об косяк пальцами, вскрикнув от острой боли. У меня потемнело в глазах, я почувствовала, как Ксения поддерживает меня за локоть. В ладони поселилась дикая боль. Я протерла одной рукой слезившиеся глаза, уставившись мизинец, он был какой то неестественный. Ксения продолжала удерживать меня за плечо.

— Поздравляю, у тебя перелом мизинца. Не смертельно, но больно.

— Да ужжжжжжжж, больно.

Я прошипела это, выдавливая воздух из легких. Действительно было очень больно.

— Так, Ольга, давай ко мне в машину, поедем в больничку.

— Мне надо взять полис.

— Ничего тебе не надо брать, мы поедем не в нашу районную, есть у меня один специалист по спортивным травмам. Он все сделает на много быстрее и лучше.

Громадная машина соседки стояла у подъезда. Я устроилась на переднем сидении, как же высоко сидеть, какой необычный обзор. Руку дергала боль, накатываясь волнами. Мы довольно быстро домчались до больницы, нашей второй, в которой я никогда и не бывала. Да я и в своей-то не бывала. Ксения по пути коротко переговорила по телефону, посигналила у шлагбаума, который незамедлительно был поднят. Мы прошли в здание, затем поднялись в кабинет, Ксения попутно успела с кем — то поздороваться. «Вот, она, я виновата и тебе надо быстро все исправить!»- прямо от двери заявила она, подталкивая меня к столу. Врач был подозрительно молод, не верилось, что он был прямо таким уж специалистом. Но пришлось довериться мнению Ксении. «Надо на рентген, ты сиди тут жди», — не размышляя, принял он решение. Спустились вниз, он завел меня в рентген кабинет, минуя короткую очередь. Подождал, пока выпустят больного, что-то шепотом пояснил врачу, который там был, сам сделал снимок. Через несколько минут он был у него в руках, я в это время ждала в коридоре, боль в руке так и пульсировала короткими вспышками. Мы вернулись в кабинет. «Жди еще», — деловито кинул Ксении, провел меня в другую дверь, которая была в его кабинете мы оказались в мини-операционной. Там ждала пожилая женщина в белом халате. Они о чем-то пошептались, разглядывая снимок. «Ничего страшного, сущая ерунда», — вынес он вердикт, повернувшись ко мне. Ему, может и ерунда, а мне очень больно. «Аллергия на лекарства есть?» — спросила женщина, набирая деловито в шприц какое-то лекарство. «Не знаю, я не болею», — честно призналась я, пытаясь хоть как то забыть о боли в пальце. «Мы обезболим руку, выпрямим палец, загипсуем, через неделю придете на рентген, убедимся, что все хорошо, потом еще две недели, снимем гипс, и вы сможете жить, как жили раньше, не вспоминая, что палец был сломан», — рассказывал тем временем врач. После укола я перестала ощущать боль совершенно, что там делали за шторкой с моим пальцем врачи, меня мало интересовало. Прошло не так и много времени, и я уже смотрела на загипсованный палец. Врач протянул мне коробочку с таблетками. Если будет сильно болеть- одну примите. Но не частите, две в день, не больше. Это хорошее обезболивающее. «Ты сама как?»- вопрос был к Ксении. «Отлично, не болит уже, я же теперь тренирую детей, и никаких последствий не ощущаю», — ответила она. «Прекрасно, может, вернешься в большой спорт?»- улыбнулся он. Она рассмеялась: «Нет, поздно уже, я свое отыграла». Мы поблагодарили врачей и вышли из кабинета.

Уже когда оказались в машине, она черкнула на листке два телефонных номера.

— Первый-мой, второй- Егора. Если что, то звони ему, не дозвонилась, звони мне.

— Угу, хорошо, а откуда ты его знаешь?

— Если бы не он, хромать бы мне сейчас после сложного перелома ноги. Врачи там накосячили, он исправлял за ними. Молодой, но у него волшебные руки оказались. Ты извини меня, я не хотела тебя испугать, как все вышло глупо.

— Ну, чего тебе извиняться, ты же меня не била, я сама, по своей инициативе.

Палец не болел, видимо продолжал действовать укол, интересно надолго ли его хватит. У дома она высадила меня, помахав рукой и, скорее всего, поехала ставить свой внушительный аппарат на стоянку. Что-то в больших машинах все же было, на этом внедорожнике было удобно ездить. Лысого на привычном посту не было.

44.

Вечером приходила Света, вытаращила удивленно глаза на мой загипсованный палец.

— Подруга, ну зачем же ковырять в носу мизинцем, если есть указательный палец?

— Тебе смешно, а он болит.

Я кратенько рассказала историю про перелом пальца, особо и рассказывать было нечего. Шел-упал-очнулся-гипс. Это хорошо, что у Ксении все оказалось схвачено, а то бы маяться мне в травматологическом отделении нашей больнички. Светланка притащила торт, мы обе любили сладости, сидели, болтали, поедая его. «Ты точно нигде не нагрешила, подруга?» — пристально посмотрела на меня Света. «Нет, вроде», — отмахнулась я. «Смотри, а то я не помню, что бы ты болела, а тут теперь еще и палец», — проговорила Светлана. Я чуть задумалась, это она еще не знает о чудом не случившейся аварии. Но я видела во всем этом лишь череду случайностей, ну как можно было связать дурака-водителя, вирус и случайно сломанный палец? Совершенно никакой связи.

16-1

«Я сейчас, скорее всего, быстро», — подхватилась она, выскакивая в коридор. Неугомонная, опять пошла дергать дверную ручку. Надо ей сказать, что с лысым у меня почти уже мир. И что я даже нравлюсь ему. И что он нравится мне. Секси. Жесткий.

Да, вернулась подруга быстро. С невозмутимым видом налила себе еще чаю: «Колокола на месте, дверь заперта», — изрекла она. Мы рассмеялись. Потом скажу, в следующий раз, что у нас с лысым перемирие. Он давно сказал свое имя, а для меня и моих подруг оставался просто лысым. Так было удобнее нам. Уходя, она пошутила: «Если тебе надо будет поковыряться в носу- ты мне или Наташке звони!». Рассмеявшись, я успела дать ей прощального пинка. Я продолжала пытаться бездельничать. Палец слегка болел, но было терпимо. Думать о тайнах не было ни сил, ни желания. Вышла на скамейку, почти тут же появился лысый. С тревогой уставился на гипс, явно придя в замешательство.