Пока Матт говорил, Маттин глубоко дышал, чтобы успокоиться. Его горящие огнём глаза внимательно изучали Кламата. Маттсон, вцепившись себе в волосы, медленно наклонялся вперёд, пока его нос чуть не уткнулся в стол. Матта всё это время сидевшая неподвижно, словно была вытесана из камня, произнесла только одно слово, точно сплюнула:

– Налётчики.

Сила этого слова, казалось, была такова, что подействовала на всех членов семьи. Матт опустил взгляд. Маттильда обернулась на мать. Маттсон медленно поднял голову, моргая, словно спросонья.

Маттин осторожно плашмя опустил ладони на стол.

– Налётчики? – спросил он натянутым голосом. – Я не понимаю. Они же ничего не взяли. Они пришли с Грани Царства, разрушили один двор и уехали прочь. Не взяли совсем ничего? Зачем же они так поступили?

Он пристально смотрел на Кламата.

Кламат развёл руками. Он не был уверен в ответе.

– Чтобы спровоцировать нас? Чтобы разведать нашу оборону?

– Оборону? – фыркнула Матта. – Да нет у нас никакой обороны. Наш король забыл о нас. Генерал Кламат ничего не делает.

Мы беллегерцы. Неужто нами можно пожертвовать, раз уж мы живём на юге? Неужто мы слишком далеко от Отверстой Длани, чтобы заслуживать защиты?

– Будет, Матта, – не поднимая глаз, Матт попытался успокоить её. – Эти набеги начались только недавно. Мы ничего не слышали о них до этого лета. Кламат приехал сюда, чтобы выяснить степень опасности. У него ещё не было времени подготовить ответ.

– Вы пришлёте войско? – перебил отца Маттин. – Вы защитите нас?

Кламат расправил плечи.

– Нет. – Он боялся, что его ответ будет не самым приятным. Но он не уклонился от ответа. – Наша граница очень протяжённая вдоль Грани Царства. И мы не знаем, в каком месте с гор спустятся новые налётчики. Всей армии и то будет недостаточно для охраны каждого хозяйства.

– В таком случае, – настаивал юноша, – раздайте нам ружья. Вооружите каждый дом. Каждую деревню. Каждый город. Вы дадите нам возможность защищаться самим?

И снова Кламат сказал:

– Нет. – Впервые он соврал в этом доме. Он искренне надеялся, что это будет в последний раз. – У нас их недостаточно.

По правде говоря, у Беллегера ружей было даже больше, чем нужно. Их производство стало основной статьёй промышленности королевства по меньшей мере лет десять назад. Но ковка и сборка происходили тайно. И хранили готовые ружья в потайных подвалах королевской крепости. Ящики с пулями были спрятаны в домах и подвалах Отверстой Длани. Ружья и боеприпасы к ним были самой оберегаемой тайной короля Бифальта. И король не собирался делиться ею.

Сохранить эту тайну было одной из задач Кламата.

Предупреждая новый вопрос, он быстро добавил:

– Но я пошлю отряды разведчиков и егерей.

Король Бифальт одобрит это предложение.

– Они прочешут горы и выяснят, откуда приходят эти налётчики и куда они уходят. Тогда я буду знать, сколько человек потребуется, чтобы предотвратить новые набеги.

Матта презрительно фыркнула:

– А пока ваши люди разведывают да вынюхивают, нам прикажете умирать? Единственный выход для нас – оставить наши дома. Наши дома.

– Матта, – прикрикнул на неё Матт. – Довольно. Генерал он или нет, но Кламат не может сделать большего, чем обещает. Не он посылал этих налётчиков убивать нас. Он не может организовать им отпор в одно мгновение.

Его жена снова фыркнула, но не проронила больше ни слова. Громко поднявшись, она начала убирать со стола.

Матт подождал немного, а потом спокойно сказал:

– Маттсон, Маттильда, помогите матери.

Маттсон мгновенно вскочил и схватил со стола свои тарелку, миску и кружку. Кламат подозревал, что мальчик и без того уже услышал слишком много. Он, может, и не вернётся, пока не выполнит свои обязанности.

Маттильда повиновалась менее охотно, но и она не стала роптать. Пока девочка ходила между столом и кухней, она ни разу не взглянула на Кламата. Не взглянула даже просто в его направлении. Она почти ничего не говорила, и всё же Кламат чувствовал, что предал её. И её, и её мать. Он приехал сюда не только для того, чтобы разведать новости, но он пока молчал об этом.

Когда вся посуда и все столовые приборы были перенесены в раковину, а остатки пищи убраны со стола, Матта обняла Маттсона и Маттильду. Добрым голосом, сберегаемым ею только для членов семьи, женщина предложила:

– Маттсон, почему бы тебе не поиграть с Маттильдой во что-нибудь в вашей комнате? То, что вы слышали, не для детских ушей, а дальше будет только хуже. Я не откажу вам, если вы захотите услышать, что расскажет друг вашего отца. Но мой совет – уйти.

Маттильда тихо спросила:

– А папа в самом деле сможет уберечь нас, мам?

Стоя спиной к Матту и Кламату, Матта уверенно произнесла:

– Если кто и сможет сделать это, так только твой отец. Лучше него никого нет.

Кламат легко плакал, пока воевал – после каждого «пекла», да и по другим случаям, – это было реакцией на убийства, на ужасы магии. Но уже много лет он не пролил ни слезинки. А сейчас вновь готов был заплакать.

Кламат был согласен с Маттой: лучше Матта не было никого.

Маттильда, бросив на отца умоляющий взгляд, покинула общую комнату – ушла в спальню в задней части дома.

Маттсон всё не отходил от матери. Как и в лице Маттильды, в его лице читалась мольба. Но взгляд его был направлен не на отца, а на Маттина.

Матт легко пихнул старшего сына локтем, и Маттин повернулся на стуле. Через плечо он сказал брату:

– Маттсон, иди с Маттильдой, ты уже достаточно большой, чтобы успокоить её. Я потом расскажу тебе всё, что захочешь.

Кламат молчал. Он не доверял своему голосу.

Маттсон кивнул и отправился вслед за сестрой, и Кламату полегчало.

Когда мальчик ушёл, Матт потрепал Маттина по плечу.

– Молодчина, Маттин, – прошептал он. – Спасибо тебе.

Матта опять вытерла лицо кухонным полотенцем. Приглушённым голосом она произнесла:

– Они хорошие дети. Они заслуживают большего.

Кламат понимал, что она хочет сказать: большего, чем он может сделать для них. Большего, чем то, почему он пришёл сюда.

Когда его мать начала мыть посуду, Маттин снова повернулся к Кламату. Прижав руки к столу, он натянуто спросил:

– А теперь, сэр. Вы услышали наши новости. Может быть, расскажете, что происходит в королевстве.

Кламат откинулся на спинку стула, чтобы снять напряжение в ногах. Он старался выглядеть спокойным. Достаточно громко, чтобы его слова не заглушил шум воды, он произнёс:

– Ну и попировал я сегодня, Матта. Прими мою благодарность.

Женщина ничего не ответила, и Кламат опять вздохнул про себя. Затем он взглянул, но уже не на Маттина, а на Матта.

– Кое-что из того, что я расскажу, – начал он, – вы уже слыхали ранее. Ничего не изменилось. Но я начну издалека.

Двадцать лет назад принц Бифальт вернулся из Последнего Книгохранилища с амиканским генералом Форгайлом и приложил все усилия, чтобы заключить союз с королём Смегином. Прошло уже девятнадцать лет, с тех пор как брак принца Бифальта и принцессы Эстии скрепил мир между Беллегером и Амикой. – Кламату не требовалось собираться с мыслями. Он уже рассказывал это много раз. – Год или два спустя скончался старый король Аббатор, и Бифальт был коронован в Кулаке Беллегера. Король Амики Смегин одновременно отрёкся от престола, чтобы Эстия, теперь коронованная в Малорессе, соответствовала по рангу и могуществу своему мужу.

После свадьбы принц Бифальт в сопровождении генерала Форгайла вернулся в Последнее Книгохранилище. Там принц Бифальт потребовал восстановить магию в Беллегере и Амике. По возвращении домой принц со своим спутником привезли с собой заклинателя, магистра Фасиль, с помощью которой вернули теургам обоих королевств их врождённый магический дар. Ведь он исчез как в Беллегере, так и в Амике – одновременно. С её помощью и благодаря усилиям принца Бифальта и Беллегер, и Амика восстановились после войн.