Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Это верно, – согласился Ибрагим Владимирович. – К третьей палатке надо солдатам присматриваться. Да и сверху пусть поливают. Главное, не в своих. Но это вряд ли, наши далеко будут. Всем бойцам, которые еще не сделали этого, приказываю к моменту выстрела за боковой заборчик спрятаться. Осколки этой гранаты летят на сто пятьдесят метров. Голову кому раскрошит, залатать в полевых условиях не получится. А здесь вся дистанция будет метров в полста. Все ущелье чуть шире сотни. Достанет запросто, не спрашивая согласия.

Разговор этот велся шепотом, но, видимо, он все-таки привлек постороннее, крайне нежелательное внимание. Из первой палатки резерва вышел какой-то человек. После этого он сразу, на свою беду, повернул голову в сторону офицеров, разговаривающих с гранатометчиком, туда, откуда доносился звук.

Бандит мог бы поднять тревогу, но не успел. Кто-то из тех солдат, которые еще не успели уйти за боковую каменную ограду, с силой метнул в него малую саперную лопатку. Она чиркнула по шее боевика сбоку и сзади, наполовину прорубила ее и застряла между шейными позвонками.

Другой солдат тремя стремительными скачками тут же сблизился с бандитом и поймал на руки его падающее тело, чтобы избежать грохота, неизбежного при падении бронежилета и оружия. Покойный боевик уютно устроился на земле, а сам солдат поднялся и устремился к каменной ограде. Он не забыл захватить с собой лопатку и передал ее хозяину.

Поспешили за солдатами и оба офицера.

– Все спрятались? – спросил командир роты, выглянув из-за того же заборчика.

– Все, – ответил Радужный, устроившийся за спиной старшего лейтенанта. – Егоров! Валяй!

Сразу после этого сверху, словно с неба, был послан гром с молнией, выстрелил гранатомет. Граната прорвала сдвоенный брезент и взорвалась уже за ним. Разлетевшиеся осколки в клочья изрезали как саму палатку, так и людей, находившихся в ней. Никто оттуда больше не вышел.

Меньше всех досталось бандиту, лежащему на земле, уже убитому. Его осколки не тронули, хотя ему самому все это было совершенно безразлично. Малая саперная лопатка бьет как большой, сильный и тяжелый осколок, хотя и летает с меньшей скоростью.

Во второй палатке повисло напряжение, готовое вот-вот взорваться непонятно каким образом. Так всегда бывает, когда человек просыпается от какого-то постороннего звука, но не сразу встает, пытается сначала сообразить, что его вдруг разбудило. Бандиты просто прислушивались или же сразу начали прочищать пальцами уши. Ведь после взрыва гранаты их заложило у всех, и у бандитов, и у солдат спецназа. Ширина ущелья была не настолько велика, чтобы загасить этот грохот. Он устремился как вверх, так и вниз, обрастая гулким эхом. Наверное, то же самое происходило и в третьей палатке.

Тут выстрелил второй гранатомет. Только в этот раз граната разорвалась, не пробив двойной брезент. Что-то помешало ей. То ли между двумя брезентовыми стенами был проложен лист жесткого картона, то ли изнутри что-то висело. Как бы то ни было, однако граната разорвалась снаружи, хотя ее осколки точно так же порвали палатку в клочья.

Одновременно со взрывом из нее успели выскочить трое бандитов. Они надеялись спастись, но сразу попали под фланговый кинжальный огонь спецназовцев. Хотя по большому счету это обстоятельство значения уже не имело, потому что осколками бандиты были поражены в спину.

Из третьей палатки успели выскочить шестеро боевиков, не дожидаясь выстрела из гранатомета, но результат был таким же. Вылетали они оттуда, даже не успев захватить свое оружие, не понимали, что происходит, и сразу попадали под пули, хотя откровенных очередей и не слышали. До них доносилось только лязганье затворов. Глушители свое дело делали очень неплохо.

С резервом бандитов было покончено. Все обстояло бы хорошо, даже отлично, если бы спецназовцам пришлось только стрелять из автоматов. До передовой линии защиты лагеря отсюда было не менее семидесяти метров. Боевики, находившиеся там, вполне могли бы не услышать звуки стрельбы из автоматов с глушителем и лязганье затворов оружия. Но звуки взрывов гранат туда определенно доносились, да и осколки могли долететь.

Поэтому действовать следовало немедленно.

Старший лейтенант Крушинин сразу дал сигнал ракетой, не слишком надеясь на связь, и тут же проговорил в микрофон:

– Рюрик, ответь! Как слышишь меня?

– Нормально, командир! Слышу даже, что вы начали атаку.

– Отлично. Поднимай своих! Принимайте бандитов. Мы наступаем. Пока находимся за поворотом. Как будем выходить в сектор прострела, я сообщу. Предупреди бойцов.

Командир роты отлично слышал, как старший лейтенант Соколовский приказал всем проявлять внимание, ждать выхода взвода скалолазов из-за поворота, и без всяких сомнений двинулся вперед.

Еще дважды ухнули сверху гранатометы. Но их расчеты уже передвинулись по перевалу в сторону выхода из ущелья и теперь стреляли, похоже, по позициям бандитов, поскольку команды вести огонь по палатке землекопов не последовало. В ней стояла тишина, и оттуда никто не выскакивал.

Казалось бы, все в лагере бандитов было уже решено. Командира разведывательной роты смущало только то обстоятельство, что никто из боевиков, находящихся на передовой линии, не обеспокоился тем, что происходило у него за спиной. Ни один бандит не стрелял оттуда навстречу взводу скалолазов. Старший лейтенант почему-то не верил в добровольную сдачу своих противников в плен. Ведь у них в руках было оружие. Еще совсем недавно они чувствовали себя победителями в этом бою.

– Землекопы! – вдруг вспомнил Ибрагим Владимирович, увидев сбоку от себя лейтенанта Радужного.

Этот офицер никуда не бежал. Он совершенно спокойно шел в сторону командира роты как раз от той самой палатки, к которой были снаружи прислонены лопаты, носилки и другие инструменты. Полог самой палатки был распахнут и наполовину заброшен на крышу.

– Посмотри сам, командир, – проговорил лейтенант, сделал два шага назад и поднял полог палатки полностью.

Крушинин заглянул туда, даже посветил тактическим подствольным фонарем, но сразу выключил его. Зрелище было далеко не из самых приятных. Люди там, в палатке, лежали один на другом, окровавленные, разорванные неразборчивыми пулями. На их лицах застыли гримасы ужаса.

– Кто их перебил? – спросил командир роты.

– Не мы. Мои бойцы к этой палатке даже не подходили, – ответил Радужный.

– Понятно. Вперед! До передовой позиции, – дал команду старший лейтенант, отчего-то уже понимая, что атаковать взводу предстоит пустоту.

Так и оказалось. Позиция была покинута бандитами. Только сразу возникал совершенно естественный вопрос. Куда они могли уйти?

– Рюрик, отзовись! Где бандиты?

– Понятия, командир, не имею. Мы приготовились встретить, остановить прорыв, а их все нет.

– Всем внимание! Стволы кверху! Мы выходим из-за поворота.

Анчар всегда был очень требовательным офицером, знал, что его команда уже выполнена. Он не сомневался в том, что все стволы бойцов роты теперь смотрят строго в небо, и без всяких сомнений первым вышел на открытое место.

Однако сапер взвода скалолазов тут же аккуратно взял его за локоть, остановил и двинулся впереди со своим щупом в руках. Старший лейтенант предполагал, что все наличные мины бандиты выставили позади лагеря, но на сей раз он ошибся. Оказалось, что сапер был прав.

Скоро впереди раздался металлический звук. Щуп под землей уперся в корпус мины. Сапер вынужден был встать на колени и заняться извлечением взрывателя. Тот был натяжного типа, более опасный, чем нажимные, которыми были оснащены мины, установленные бандитами в противоположной стороне лагеря. При разминировании он требовал повышенной осторожности.

Короче говоря, прояви командир роты офицерскую гордость, дескать, я сам все знаю и понимаю, откажись принимать необходимые меры безопасности, он нарвался бы на мину, поскольку шел без щупа. В этом случае погиб бы и сам старший лейтенант, и люди, идущие следом за ним. Но как только сапер припал к земле, бойцы взвода, которые шли за Ибрагимом Владимировичем, сразу залегли, как того и требовала от них соответствующая инструкция.

9
{"b":"671597","o":1}