Сердце бухало в такт барабанам. Знаю, что сама себя пугаю, но как оставаться спокойной, когда вокруг такое?

На счастье, вместо алтаря из тумана стали выплывать дома. Частые заборы покосились, в них не хватало досок — это был город, квартал для бедняков. Иногда над головой мелькали ветки деревьев. Они внезапно появлялись и исчезали, будто зверь из морских глубин дразнился, присматривался к добыче.

Изо всех дверей и проходов стягивались люди. Они плавно двигались, как листья на воде. Я слышала разговоры, но никто не кричал, не смеялся — настоящие похороны, а не праздник.

В какой-то момент здания исчезли, и показался длинный стол. На нем были миски, рядом стояли дымящиеся котлы и мешки. В стороне виднелись шатры с острыми крышами и флагами. Лорд произнес речь и раздал порции только нескольким беднякам, которые выстроились в очередь. Затем он передал эту обязанность слугам и направился к шатрам.

От скуки я помогала, доставала хлеб из мешков, расставляла миски, улыбалась и мысленно проклинала все вокруг. Так хотелось погулять, осмотреть город, но как? Ничего не было видно, а люди пугали. О взгляде Нэмьера и мечтать не стоило, он стоял с братом и еще несколькими господами в длинных плащах.

Мне показалось или они говорили о Калсане? Слова ускользали, но больно часто мне слышалось его имя. Я наклонилась к мешку и украдкой взглянула на братьев. Они явно спорили, качали головами, нервно переминались с ноги на ногу. Вдруг Нэмьер схватил лорда за плечо и встряхнул.

— Ему нельзя верить!.. Он спас нас, но для своей выгоды… — прошипел он.

Я отвернулась и по пояс залезла в мешок. Не хватало попасться на глаза в такой момент.

— Ты очень мнителен, — хохотнул лорд.

Они еще о чем-то говорили, но тихо. Было боязно услышать звуки ударов — до того зло говорил Нэмьер. Его брат лишь посмеивался и даже меня раздражал. Откуда столько спеси в этом мальчишке?

Когда я снова повернулась, силуэт Нэмьера виднелся уже за шатрами. Скоро он и вовсе исчез, и мне стало невероятно тоскливо. Пусть мы не разговаривали, все равно было приятно наблюдать за ним, слышать голос. А теперь что? Провожусь с хлебом до вечера, вот и праздник кончится. Сидела бы в комнате, хоть выспалась бы.

Не пойти ли за ним?

При этой мысли я застыла, и коренастой служанке в платке пришлось отнимать у меня булку. Молочная дымка отталкивала, но я не видела риска. Это не лес и не пустыня — вернусь как-нибудь. Останавливало то, что он мог зайти в здание, но бездействие изводило больше. Вряд ли Калсан предупредит меня об отъезде. Скорее всего, он велит бежать к кольцам в самый неудобный момент. Тогда Нэмьер запомнит меня как лгунью, которая тряслась и прятала взгляд. Мне не оправдать поступок с Бригитой, но хотелось бы вызвать в нем теплоту. Пусть лишь на мгновение.

Я сделала крюк, обошла людей и направилась в неизвестность. Флаги на шатрах мирно колыхались, будто махали мне на прощание. Голоса и стук тарелок медленно затихали. В конце концов стало ненормально тихо. Исчезла дорога, и под ногами хрустела корка льда и замерзшая трава.

За все время попалась только полуразрушенная крепостная стена. Одна из внутренних, судя по близости к городу. Такие отголоски междоусобного прошлого встречались по всему Ильмисару. Покинутые, частично разобранные ради камня, они медленно умирали вместе с духом старины.

Не нужно было сюда идти, в таких местах искали уединения. Развернуться не хватало смелости, вдруг мне не найти дорогу назад? Стена пропала, как и весь мир. Я старалась громко вдыхать, чтобы слышать себя, а не становиться безликой частью тумана. Он забирался под платье и холодил кожу, будто пробуя меня на вкус. Он уже проглотил город и все вокруг, хотел еще…

Нет, это был ветер, было просто холодно. В горле застрял тревожный ком, давил и тянул, как петля висельника. Тут справа показалась высокая ограда, я рванула к ней и вцепилась руками в шершавые прутья. Наконец что-то осязаемое, из моего мира. Но радость быстро исчезла — прутья были мокрыми и пахли ржавой водой, как кровь.

Они были чуть выше меня, внизу их опутывала трава. За ними что-то виднелось, но серая дымка мешала рассмотреть. Подумалось о вырубленном лесе, но «пни» странно походили друг на друга, стояли в ряд и были заостренными. Одни торчали вверх, другие покосились — скорее уж гнилые клыки.

От волнения даже сердце притихло. Я щурилась и видела черные дыры огромных глазниц вдалеке. Или не видела? Все плыло, нужно уходить отсюда, не будет добра в этом месте. Я подняла юбки и направилась в город. Точнее, надеялась, что иду в город. А вдруг нет? Ограда могла вести куда угодно.

Не получалось отойти от нее — единственного маяка. Прутья мелькали сбоку, будто тоже двигались. Иногда плащ цеплялся за них, и меня с силой дергало назад. Чудилось, что трава сплеталась в руки, что это она хватала его, держала!..

Я знала правду, но не могла прогнать видения. Они казались невинными, когда кто-то вцепился в мою ногу. Мелкие зубы и когти ободрали кожу, не исчезали! От страха я подавилась воздухом и не могла кричать, только хрипела. Вокруг ноги была какая-то белая тварь, как змея. Нет, вон лапа, большая голова, круглые черные глаза.

Я пищала и трясла ногой. Прыгала, пока не налетела на ограду. Та заскрипела и качнулась, будто хотела обернуться вокруг меня и сдавить. Костлявая тварь не уходила, она будет жрать меня? Сейчас вырвет кусок мяса, сейчас!

Подол юбки мешал понять, что никто не нападал — я наступила на чей-то скелет и тот застрял. Напоминал кошачий, весь в шерсти и кусках плоти. Меня замутило, пожалеть бы бедного зверя, но хотелось растоптать эту дрянь. Ни прогулки, ни Нэмьера, ни радости — за что, боги?

Скелет едва удалось отцепить, при этом он хрустел так, словно его жевали. Мерзкое место, мерзкий город, мерзкий Гайди! Страх иссяк, и я пошла дальше, но тут в ограде показалась открытая калитка.

Почему-то казалось, что кто-то нарочно оставил ее так. Кто-то приходил сюда, может, заманивал гостей в клыкастую пасть. Уже завтра эти мысли покажутся глупыми, но сейчас я оцепенела. Спина, ноги, живот — все стало твердым.

На калитке висел отлитый из металла знак в виде козлиной головы. Закрученные рога и вытянутая морда выглядели очень знакомо.

Боги, лучше бы я не вспоминала.

По легенде предки принимали горных козлов за духов. Звери были светлыми, карабкались по отвесным скалам и издалека напоминали призраков. Этим символом обозначали кладбища.

Выходит, мнимые пни были надгробиями. Кладбища иногда устраивали в городах для запугивания преступников, но я не выносила такой жестокости и обходила их стороной. Тела полагалось сжигать, а пепел развеивать над водой, иначе дух не мог покинуть его и вечно страдал. Хоронили только за самые жуткие преступления, иногда живьем.

А вдруг прямо сейчас под землей кто-то с хрипом втягивал остатки воздуха? Скреб гроб окровавленными пальцами, сдирал ногти, кричал?

Я боялась шевельнуться, ведь здесь было так много духов. Они парили над могилами, измученные, жаждущие мести. Они могли напустить туман и открыть калитку, чтобы отыграться хоть на ком-то.

Нет, такого не могло быть. Мне чудились звуки, какие-то слова… невозможно! Я не чародейка и не могла слышать духов. Это от страха, нужно уходить.

Кошмары обрели форму; из тумана выскользнул человеческий силуэт. Он быстро двигался между надгробий, вокруг него парила черная дымка… это был плащ.

Я не могла отвернуться, только пятилась назад. Незнакомец приближался, ткань развевалась как крылья. Не получалось верить, должно быть объяснение.

Вдруг что-то хлестнуло меня по ногам. В груди кольнуло, и я повалилась на спину. Лед затрещал, как тот скелет — плевать, только бы отползти, скорее!

— Что ты здесь делаешь? — раздался мужской голос.

Он звучал слишком спокойно. Все внутри меня тряслось, пока из тумана показывались знакомые черты. Легкие движения, светлые волосы, плащ, который я видела утром — это был Нэмьер.