— Я потерял память. — Серьезным голосом ответил Дима, наблюдая за моей реакцией. — Довольно банальная история. Поехал в город, чтобы… не важно. В темном переулке нарвался на местных ребят, которым приспичило покурить. Сигарет у меня не было, за что и получил по голове. Они избили меня до полусмерти. Еле откачали.

От его рассказа у меня волосы дыбом становились. Я касаюсь своего лба и задаю немой вопрос о шраме.

— Да. Когда пришел в себя в больнице, ничего не помнил. Ни имени, ни фамилии. Вообще ничего. — Дима наполнил свой бокал и вновь полностью осушил его. — Мне повезло, что на свете существуют добрые люди, которые не побрезговали и протянули руку помощи. В больнице выделили для меня коморку, кладовой помещение, и приняли на должность разнорабочего. Платили немного, но мне не на что было жаловаться. Даже немного денег успел накопить. В столовой тетя Катя меня подкармливала. А недавно я все вспомнил.

— И сразу отправился домой?

— Да. — Дима посмотрел на меня с прищуром и улыбнулся. — А ты как поживаешь?

— Как всегда. Работа, дом, работа. Ничего не изменилось.

— И даже замуж не выскочила?

— И даже развестись не успела.

Закинула кусок сыра в рот. Дима встал и обошел стол. Я уставилась на протянутую руку.

— Давай потанцуем? — Окинула свой "презентабельный" вид хмурым взглядом. — Пожалуйста.

Вкладываю руку в его огромную ладонь, и мы выходим на центр кухни.

— А музыка? — Неосознанно отступаю.

Кузнецов сокращает расстояние между нами и закидывает мои руки себе на плечи. Затем обвивает мою талию. Сквозь хлопковую пижаму ощущаю какие у него горячие ладони. Мне хочется большего, чем простой танец. Хочется почувствовать его руки на своей коже под одеждой. Начинаю краснеть от своих мыслей.

— Я поведу.

Мы начинаем двигаться под музыку, которая играет в Диминой голове. Мне остается только подчиниться и подстраиваться под его темп.

— А как обстоят дела на личном фронте? Есть кто-то?

— Нет. А ты с какой целью интересуешься?

— Для себя.

Ошарашено смотрю на Диму. Его карие глаза кажутся совсем темными, а губы такими чувственными. Прикусывая внутреннюю часть щеки, пытаясь отогнать внезапно нахлынувшее наваждение.

Дима прижимает к себе и едва касается губами моих. Действовать дальше не спешит, будто дает мне шанс одуматься, оттолкнуть его. Робко отвечаю на поцелуй, пробую его губы на вкус, будто смакую дорогое вино. И, черт возьми, мне нравится. По телу пробегает табун мурашек, а в груди зарождается легкое приятное волнение. Прикусываю его нижнюю губу и запускаю руку в темные волосы, до конца не веря в происходящее.

Робость исчезает и поцелуи становятся глубокими, требовательными. Спустя несколько минут нами овладевает страсть. Мы пытаемся испить друг друга до последней капли. Его руки забрались под футболку и поглаживали спину. Мои дрожащие пальцы пытались справиться с пуговицами на его рубашке. Наконец расстегнула последнюю пуговицу и коснулась гладкой обжигающей кожи. Я поймала его глухие стоны, слетавшие с губ.

Дима подхватил меня на руки и направился в мою комнату. Появилось время для короткой передышки. Прикрыв за собой дверь, Кузнецов кинул меня на кровать, снял с себя рубашку и отшвырнул ее на пол.

Дима был прекрасен в этом полумраке. Я с жадностью поедала его глазами, желание прикоснуться пальцами к его разгоряченной коже увеличивалось с каждой секундой. Заметив мой интерес к своему рельефному телу, обаятельно улыбнулся и сократил между нами расстояние. Навис надо мной и впился в мои приоткрытые губы, требуя ответа. Я пропала. Перед глазами появилась пелена, а внизу живота образовался тугой комок.

— Мы… пожалеем… об этом.

По слову выдыхала в горячие губы, когда удавалось на несколько секунд вырваться из сладкого плена.

— Плевать. — Хриплым голосом прошептал Дима и снова жадно впился в опухшие от поцелуев губы.

Мои руки блуждали по Диминым плечам. Ногти впились в кожу, когда его губы стали прокладывать дорожку из поцелуев по моей шее. Толкаю Диму, что бы он перевалился на спину и сажусь на него. Беру в плен сосок. Посасываю его, потом покусываю. Перемещаюсь ниже, покрывая нежную кожу поцелуями, медленно подводя к черте. Добравшись до дорожки из волос, ведущей к джинсам, повторяю ее направление языком, одновременно расстегивая ремень и пуговицу. Димины глухие стоны самая сладкая музыка для моих ушей. Провожу пальцами вдоль ткани, вызывая новый поток мурашек. Сдергиваю джинсы и нижнее белье.

Рык и я уже лежу под Димой с раздвинутыми ногами. Вдох и футболка улетела в сторону. Выдох и я перед ним полностью обнаженная. Дима изучал губами каждый сантиметр моего тела. Ласкал языком, раззадоривая меня еще больше. Желание становилось не выносимым. Внизу живота приятно потягивало, а между ног стало слишком влажно.

Рука опустилась вниз, раздвигая влажные складочки. Стон сорвался с губ.

— Скажи, что хочешь меня.

Его пальцы поглаживали мокрые складочки, заставляя желать его еще больше.

— Что?

— Скажи, что хочешь меня, как никого другого.

Горячее дыхание обожгло ухо, а зубы прикусили мочку. Указательный палец вошел в меня и двинулся вглубь и обратно, заставляя выгибаться от наслаждения.

— Я хочу тебя.

Голос дрожал, как и все тело, желающее ласки, поцелуев, прикосновений. Желающее Диму целиком и без остатка.

Дима оторвался от меня и начал искать штаны, улетевшие на пол в неизвестном направлении, чтобы достать пачку презервативов. Я лежала приколоченная к кровати и наблюдала, как он надкусывает блестящую обертку, достает резинку и одевает ее на свой половой орган, пытаясь отдышаться.

Этой передышки оказалось мало, чтобы прийти в чувства. Дима впился в губы, раздвинул ноги и вошел. Стоны наслаждения одновременно слетели с наших губ. Я впилась в его спину руками, прижимая ближе к себе, ощущая каждой клеточкой тела его нежную кожу. Несколько движений и он замирает, давая время привыкнуть к нему. Целую его опухшие и такие сладкие губы, сжимаюсь внутри и выгибаюсь на встречу. Большой палец коснулся влажных складочек и поглаживал в унисон с его движениями.

— Ты сводишь меня с ума. — Жалобно прошептал Дима в районе шеи и продолжил опьяняющие движения.

Я так давно мечтала, чтобы он был моим, что позволяла ему руководить балом. Мы менялись местами, меняли позы, наслаждаясь друг другом. Целуясь и обнимаясь. Пару раз я даже укусила его за плечо, чем раззадорила его еще больше. Дима выдернул меня с кровати, прижал животом к стене, зафиксировав руки, и начал пытку. Едва входил и едва выходил, покрывая мои плечи поцелуями. Я желала большего. Хотела чувствовать его целиком в себе и злилась, что он не позволяет перехватить инициативу.

— Дима, пожалуйста.

Молила его вновь лежа на кровати под разгоряченным телом. Я была похожа на большой комок нервов, требующий разрядки. Он лишь улыбнулся и очертил языком контуры моих губ. Не удержалась и прикусила нижнюю губу. Грубый толчок и я вновь выгибаюсь, открываясь ему на встречу. Еще несколько быстрых движений и я на пике блаженства. Дима закрывает рот поцелуем, заглушая протяжный стон наслаждения.

Множество глубоких вздохов и выдохов, и он перекатывается на спину, притягивая меня к себе. Укладываюсь на его грудь и слышу его заведенное сердце. Мне требуется пять минут, чтобы отдышаться. Потом я тянусь к прикроватной тумбочке и достаю влажные салфетки. Вытаскиваю пару штук для себя и кладу упаковку Диме на грудь.

— Спасибо.

Дрожащими пальцами вытираю интимную зону, каждый раз вздрагивая от прикосновения. Быстро закончив с процедурой удобно укладываюсь на подушку, забравшись под одеяло. Очистив себя от семени, Дима складывает презерватив в упаковку и бросает ее в ворох использованных салфеток. Залезает ко мне под одеяло и притягивает к себе.

Мы долго молчим, смотря друг другу в глаза. А что говорить, когда в голове одни вопросы, которые запросто спугнут Диму. Мне мало одной ночи. Я хочу этого мужчину все время видеть с собой рядом, но нужна ли я ему? Что с нами будет дальше?