В "Москвитянине" "Тюфяк" не датирован; в издании Стелловского окончание работы над ним помечено 29 апреля 1850 года.
Начало работы над этой повестью относится к концу 40-х годов. В автобиографии Писемский сообщает: "...в 1846 я написал большую повесть "Боярщина"... но повесть, посланная в "Отечественные записки", была прихлопнута цензурой 47-го года, а между тем я в деревне написал другой уже роман "Тюфяк". Но разбитый в своих надеждах не послал ее[21] никуда и решился снова начать службу".
Если принять во внимание, что Писемский ошибся в дате, - "Боярщина" была послана в "Отечественные записки" не в 1847, а в 1848 году, - то можно предположительно считать, что по крайней мере вчерне "Тюфяк" был написан именно в этом году.
К весне 1850 года первая часть повести, по-видимому, была уже окончательно отделана. Косвенное подтверждение этому содержится в письмах автора "Тюфяка" к А.Н.Островскому. В письме от 7 апреля 1850 года читаем: "О собственных моих творениях я забыл, хоть они и лежат вполне оконченные" [А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 26-27]. В письме нет никакого намека на то, что Островский просил у Писемского какое-нибудь из его "творений". Скорее всего именно в ответ на это письмо Островский попросил Писемского прислать какое-либо из его "творений" в Москву. Через две недели (21 апреля 1850 года), после указанного выше письма, Островскому было послано второе "Посылаю Вам, почтенный мой А.Н., произведение мое на полное Ваше распоряжение. Делайте с ним, что хотите. Я его назвал: "Семейные драмы"; но если это заглавие или, лучше сказать, что бы то ни было в моем творении будет несообразно с требованиями цензуры, или с духом журнала, - перемените, как хотите и что хотите. Роман мой назовите: просто Бешметев, Тюфяк, или каким Вам будет угодно окрестите названием... Я посылаю только первую часть моего романа, но Вы поручитесь редакции, что я вышлю при первом Вашем требовании и вторую, т.е. последнюю часть, которая уже вчерне написана, но не отделана окончательно; а оканчивать ее совершенно во мне недостает силы воли, так как я на этом поприще уже много трудился бесполезно. Но если редакция не доверит и будет требовать второй части, напишите, и я не замедлю ее выслать" [А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 28].
Бесспорно, что просьба Островского дошла до Писемского между 7 и 21 апреля и едва ли раньше, чем за неделю до последней даты. При огромной служебной занятости Писемского он, конечно, не мог за этот небольшой срок приготовить необработанный черновик второй части повести к печати. Вторую часть Писемский обрабатывал летом 1850 года. 27 июня этого года он писал А.Н.Островскому: "Вторую часть я не успею выслать до Вашего отъезда из Москвы; но Вы заверьте редакцию, что я не замедлю выслать и вторую, - пусть она мой роман принимает, цензорует и печатает" [А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 28].
Об идейном замысле повести Писемский высказался в том же письме от 21 апреля 1850 года. "Главная моя мысль была та, чтобы в обыденной и весьма обыкновенной жизни обыкновенных людей раскрыть драмы, которые каждое лицо переживает по-своему. Ничего общественного я не касался и ограничивался только одними семейными отношениями... Характеры моих героев я понимал так: главное лицо Бешметев. Это личность по натуре полная и вместе с тем лишенная юношеской энергии, видимо не сообщительная и получившая притом весьма одностороннее, исключительно школьное образование. В первый раз он встречается с жизнью по выходе из университета и по приезде домой. Но жизнь эта его начинает не развивать, а терзать; и затем он, не имея никого и ничего руководителем, начинает делать на житейском пути страшные глупости, оканчивающиеся в первой части безумною женитьбою. Прочие характеры, как я думаю, достаточно объясняют сами себя" [ А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 27-28].
Писемский, работая над "Тюфяком", учел уроки цензурной расправы с первым романом. Если уже само первоначальное заглавие "Боярщины" - "Виновата ли она?" - говорило о социальной заостренности повести и, стало быть, настораживало цензора, то второе его произведение озаглавливалось намеренно нейтрально: "Семейные драмы", "Бешметев" и, наконец, "Тюфяк". С этой же целью - не дать цензуре явных поводов для запрета - Писемский избрал и "нейтральный" сюжет.
В "Боярщине" семейный конфликт явно перерастает в конфликт общественный в него втягивается не только все губернское дворянское общество, но и губернские власти; больше того - губернатор, решивший удовлетворить просьбу Сапеги, уверен в поддержке министра. Социальная подоснова семейно-бытового конфликта в "Тюфяке" выявляется не с такой прямолинейностью. Действие повести, кажется, не выходит из узкосемейных рамок. Но в действительности те принципы углубления типичности, которые были применены в "Боярщине", применялись и при создании "Тюфяка".
Высказывания Писемского о "Тюфяке" явно распадаются на две части, причем у каждой из них, очевидно, различная целевая установка и различные адреса. То место письма, где усиленно подчеркивается обыденность сюжета, где уверяет Писемский "...ничего общественного я не касался", - звучит как инструкция на случай разговора с цензором, а может быть, и издателем "Москвитянина" - М.П.Погодиным. Что касается той части письма, где истолковывается характер Бешметева, то она по своему смыслу диаметрально противоположна первой. Здесь речь идет как раз о том, что причины несчастий Бешметева - в условиях окружающей его жизни, которая не развивает человека, а терзает его.
Цель была достигнута. "Тюфяк" прошел через цензуру, по-видимому, без особых затруднений; 4 сентября Погодин получил рукопись повести [Н.Барсуков. Жизнь и труды М.П.Погодина, кн. XI, стр. 89], а в первой октябрьской книжке журнала она уже была напечатана.
Первые журнальные отзывы о "Тюфяке" были почти все положительными. Обозреватель "Отечественных записок" заявил, что "Тюфяк" - "лучшее произведение по части беллетристики в настоящем (1850 - М.Е.) году. В авторе мы видим не просто талант, но талант образованный. Его дар непосредственного представления жизни не скрывает от нас серьезного воззрения на жизнь" ["Отечественные записки", 1850, т. 73, No 12, стр. 122]. Высокую оценку повести Писемского дал и А.В.Дружинин.
Но уже в первых откликах были выказаны такие замечания в адрес автора "Тюфяка", которые предвещали острую борьбу вокруг произведений Писемского, развернувшуюся в середине 50-х годов. Так, и Дружинин и критик "Отечественных записок" неодобрительно отметили сходство Масурова с героем "Мертвых душ" Ноздревым. По мнению Дружинина, Писемский "испортил" образ Бешметева тем, что дал ему "вид типа давно избитого" ["Современник", 1850, No 12, стр. 204]. Дружинин уверял Писемского, что оригинальность характера обусловливается не общественным воздействием на человека, а внутренним развитием психики каждого индивидуума. В заключение своего отзыва Дружинин писал о том, будто в "Тюфяке" отсутствует занимательность. В противовес принципу "просторы вымысла", о котором Белинский говорил, как об одном из основных качеств произведений Гоголя и писателей "натуральной школы", Дружинин выдвинул принцип: "простота подробностей, замысловатость замысла", осуществление которого якобы и обеспечивает литературному произведению непреходящий интерес ["Современник", 1850, No 12, стр. 207].
Этот же упрек в отсутствии занимательности высказал и Дудышкин в статье "Русская литература в 1850 году". Отдавая должное таланту Писемского, он в то же время обвинял его в излишней критической заостренности его образов. Важнейшим недостатком образа Бешметева Дудышкин считал то, что он, как человек образованный, "не обнаружил способности действовать" ["Отечественные записки", т. 74, январь, отд. V, стр. 25].
