Автор выражает глубокую благодарность корректору – Алле Васильевне Ильиной. Археологу – Александру Владимировичу Шишлову. Бывшему атаману района – Сергею Сорочинскому. А также всем, кто участвовал в обсуждении первого рукописного варианта произведения.

Фотографии из личного архива автора

© Сапожников С., 2020

© Общенациональная ассоциация

Давно не доводилось читать исторический материал с таким интересом. И, что особенно важно, это не дилетантские разглагольствования, а практически научная работа, потребовавшая огромных усилий и времени автора.

Буквально поражает объём привлечённого исторического, архивного материала и удачное сопоставление его с мнением «лже и младоисториков» (термин автора). В подтверждение своих доказательств автором привлечены правительственные указы древней княжеской, в дальнейшем царской России, монастырские летописи и исторические записи известных историков стран Европы, Азии, Америки. Дан сравнительный анализ языка славянских народов и так называемой «нации» казаки. Все доказательства весомы и неопровержимы.

Привлекает и язык данной работы, который заставляет думать, что автор говорит именно с тобой или для тебя, словно ждёт твоей реплики или мнения.

На фоне рассмотрения возникновения и развития казачества автор, на мой взгляд, очень удачно рассказал о трудных судьбах казаков в период их преследования, предложив в качестве примера судьбу собственного рода, который вынужден был бросить родной Дон и бежать куда глаза глядят. Их семья, по счастью, добралась до Дальнего Востока, найдя приют в Приморье, где сумела не только выжить, но и влиться в единую семью переселенцев, вырастить детей и всем дать хорошее образование. Именно Приморье стало второй Родиной, а природа, люди, и в первую очередь сама семья, привили детям трудолюбие, сплочённость, целеустремлённость и уважение к окружающим. По изложению заметно, что члены семьи не обозлились на те испытания, что им устроила новообразованная власть и мужественно перенесли этот исторический период в жизни государства. А пройдя эти испытания стали достойными гражданами своей страны.

Уверена, что читателям будет интересно познакомиться с автором не только как с человеком, написавшим исторический материал, но и с его приключениями на севере Дальнего Востока и в Приморской тайге, интересными событиями, сопровождающими жизнь автора, будущего офицера авиационной разведки.

Сергей Петрович очень тепло описывает красоты Приморской тайги, её жителей, животный и растительный мир. А мир этот действительно уникален.

Украшают книгу привлечённые автором фотографии документов, схемы, и фото из семейных альбомов.

И ещё. Может быть, порой немного резко звучат обвинения «младоисториков» за искажение или специальные подтасовки исторических данных. Но эти, с позволения сказать, «историки», ищущие славы и вносящие смуту в народ, заслуживают осуждения не только автором этой книги, но и всего просвещённого российского народа.

С тех давних времён, когда народы начали воевать друг с другом, с тех самых пор, когда боевую дубинку поменяли на металлическое оружие, тогда и появились названия групп людей, владеющих тем или иным оружием. Потом произошло разделение на пехоту и конницу. В своё время эти рода войск стали тоже делиться на легко – вооружённых, например, лучников, и тяжеловооружённых, закованных в броню меченосцев с двуручными мечами. Появились тяжёлые конные рыцари и легковооружённая конница с луками, лёгкими копьями и саблями. Чем дальше вооружались люди, тем больше в языках народов появлялось слов, обозначающих группы людей, вооружённых тем или иным оружием, т. е. стали образовываться рода войск. Но в мировой практике как-то не заметно, чтобы народы выводили название своей национальности из названия рода войск. И только в России нашлись специалисты, которые термин, обозначающий легковооружённого конного воина, приравняли к названию национальности. Но с древних времён этот термин вошёл в употребление у многих народов, а в настоящее время цивилизованное человечество знает, что этим термином в разных странах, назывались легковооружённые конные воины. Такие воины были у казахов, татар, киргизов, турок, монголов. Хотя все они и назывались казаками, но каждый из них знал, что он татарин, другой – казах, третий – киргиз, четвёртый – турок и т. д. Только русским пришло в голову выдумать национальность «казак».

Обычное дело: рождались у служивых казаков (и не только у донских) сыновья с национальностью отца. Ребёнок растёт и не хочется ему становиться легковооружённым воином, а берёт он бредень – становится добычливым рыбаком и торговцем рыбой, а другой, родившийся от казака, становится охотником и торговцем пушниной, третий – землепашцем, а четвёртый становится служкой в церкви, а у калмыков – пастухом. Вот родились они такими, что не тянет их с саблей, луком и копьём на коне рыскать по Дикому Полю, разыскивать тех, кого можно было бы ограбить. Нет у них в характере стремления грабить, тем более убивать людей, разорять чужие жилища и жить с этого. Какой же национальности тогда будут такие дети??? Ведь ребёнок это ещё не казак. Сами казаки говорят: «Ничего, подрастёт, мы из него доброго казака сделаем». А если он этого не захочет? Получается так, что пока ребёнок не достигнет определённого возраста, пока он не обучится в начальной мере военному казацкому искусству, он ещё не полноценный казак. А если в процессе роста и обучения он так и не захочет или не сможет обучиться казачьему боевому искусству. Да мало ли что? К примеру: случись родовая травма или ребёнком попал под копыта коня и на всю жизнь остался калекой, так что добрым казаком он так и не сможет стать, а будет заниматься каким-либо мирным трудом. Значит, он не казацкого звания и национальность у него уже не казак??? А тогда какая? У турецких казаков он так и останется турком, у казахов он так и останется казахом, у татар – татарином, у калмыков – калмыком. А у казаков он кто?

И таких, исключённых из казачьего звания за проступки, не совместимые со званием казак были сотни и тысячи. После изгнания из казацкого общества у них «национальность казак» менялась на какую??? Никто вам не даст ответа на этот вопрос. Мало того, особо рьяные националисты от казачества сами установили внутриказачью иерархию. Не имея достаточных знаний о своих дальних предках, или умышленно это скрывая, они сами себя определяют на высшую ступень иерархии и именуются коренными казаками, т. е. происхождением, якобы от «древних» казака и казачки. Чуть ниже находятся те, чей род начался рождением от казака и русской женщины. Ещё ниже находятся те, чей род начинается рождением от казака и не русской женщины. Ещё ниже те, чей род начинается рождением от женщины казачки и русского мужчины. И на самой низкой ступени находятся те, чей род начался рождением от женщины казачки и не русского мужчины. На этом заканчивается так называемая казачья свобода и демократия, а в силу вступает решение старейшин. Они не допускали, чтобы атаманом выбрали одного из низших ступеней иерархии. Избираться атаманом имел право только, так называемый, коренной казак.

Сейчас все заявляют себя коренными казаками. Поэтому несколько сомнительно, что это правило до сих пор выполняется. Постепенно появились и сторонники особой казачьей национальности. В самом начале это явление подвергалось обоснованной критике виднейшими российскими историками и вскоре забывалось. Проходило какое-то время, и эту идею вновь и вновь пытались реанимировать. Особенно преуспел в этом журналист Е. П. Савельев, который в пику русскому национализму в период предвыборной компании в Государственную Думу Рос-РоссийскойИмперии, начиная с 1911 года стал пропагандировать казацкий национализм. За что подвергся критике и был изгнан из газеты, в которой работал. После этого Е. П. Савельев взялся писать фантазийную историю казачества. Его «историю» следовало бы считать романом – бестселлером, историческим боевиком, но никак не историей древнего племени. Но Савельев этому фантазийному племени присваивает особую казачью национальность. В среде казачества этот фантазийный роман приобрёл смысл фактической истории.