Все ждали. Ждали бури.
К удивлению Дени, она действительно пришла.
*
Первым, кто понял, что у шамана все получилось, был Нат. Благодаря своему опыту пирата, он первым услышал нервный топот ног по верхней палубе, отрывистые крики штурмана, да резкую смену курса. Корабль явно пытался избежать грозовых облаков, что появились на горизонте, но, очевидно, у него не получится. В это время года, бури в Узком Море налетали внезапно, и так же внезапно заканчивались. От них не убежать, можно лишь молиться, чтобы ветер не порвал паруса, а молния не ударила в мачту. Нат это знал, поэтому сразу же стал готовиться. Готовиться к неизбежному бою.
- Ну, что, - обратился он к охраннику, которого знал только по кличке - Щербатый - одновременно приближаясь к решетке. - Ты решил, что делать? За кого ты будешь?
Тот бросил недовольный взгляд на шамана, что продолжал сидеть во все той же позе, словно не замечая начавшуюся вокруг суету.
- Давай начистоту, Нат, - произнес охранник, приближаясь к решетке, и понижая голос почти до шепота. - Ты ему и вправду веришь? Он правда может… ну… убить всех?
- Ты про духа? - усмехнулся Хоук, вдруг осознав, что Щербатый давно уже все решил. Обычно он даже не обращал внимания на Натаниэля, а тут даже озаботился вспомнить его имя. Очевидно, ему нужен был лишь небольшой толчок, чтобы все покатилось по наклонной.
Визерис неожиданно умел запугивать не меньше, чем вести за собой.
- Ты же сам все видел, - постаравшись скопировать спокойную, подчеркнуто равнодушную манеру общения молодого лысого паренька с сиреневыми глазами, произнес Нат. - Сам помогал вытащить… этого… как его?.. Пнеморак?.. Премвосакас?.. А, в пекло, не помню… Не важно. Думаю, ты меня понял.
- Угу, - Щербатый хмуро кивнул. Вздохнул тяжело, да вставил ключ в замок и повернул его. Клетка открылась с какой-то даже торжественностью.
Нат кровожадно улыбнулся.
Да, у них не было оружия, и они были истощены, в отличие от людей Болера. Но их было почти в три раза больше! К тому же, надо лишь немного подождать, и борьба с бурей истощит моряков не меньше, чем рабов, и это еще больше уравняет шансы!
У них появилась реальная возможность захватить этот корабль!
И все благодаря Визерису.
*
Охранник, вдруг открывший дверь, казалось, стал неожиданностью только для Дени. Рабы кинулись, было, к выходу, но рослый мужик, который постоянно крутился рядом с братом, резко остановил их. Он объяснил, что сейчас атака ни к чему хорошему не приведет, нужно переждать бурю, чтобы люди капитана устали. Ну, еще, может, кого-то волной унесет. И вот тогда уже можно будет напасть.
Подумав, рабы согласились. Правда, косились при этом на Визериса, очевидно, ожидая его одобрения. Брат же, задумчиво потирая подбородок, медленно кивнул. После этого последние сомнения рабов развеялись, и все начали ждать конца бури.
Оказалось, что это не так просто. Утлое суденышко мотало из стороны в сторону, и всем людям, что остановились в трюме, приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы не расшибиться, поскользнувшись на скользком полу. Уже через несколько минут, Дени ощущала, как мерзкая жижа, что она с трудом проглотила совсем недавно, рвется наружу. Брат выглядел лучше, хоть, прижимаясь к его теплому боку, девочка чувствовала, как он дрожит.
Это, продолжалось, казалось, целую вечность.
Наконец, качка стала успокаиваться, и раб, который предложил выждать до конца бури, повел всех в бой.
- Держись за моей спиной, поняла? - тихо наставлял сестру Визерис, явно не торопясь на передовую этой битвы.
Девочка послушно кивнула, тем более, что страх и тошнота уже давно сковали ее конечности, и она с трудом заставляла себя делать шаги по постоянно качающейся палубе.
Наверху послышались крики, ругань, звуки ударов стали о сталь. Иногда до ее слуха доносился предсмертный крик.
Брат выскочил наружу как-то очень резко, рванул куда-то в сторону, увлекая за собой сестру. Солнечный свет ударил по глазам, а события замелькали перед ее взором с какой-то сверхъестественной скоростью: вот она чувствует чью-то кровь на своем платье, вот, дрожа от ужаса, кидается к брату, чтобы проверить, не ранен ли он. Вот Визерис в приказном тоне, велит ей забиться в щель между какими-то ящиками, а вот рядом с ней падает чей-то труп с разорванным горлом - и непонятно то ли это свой, то ли один из матросов Болера. Вот она с криком выбирается наружу, подальше от столь страшного трупа, ищет глазами брата, чтобы вновь прижаться к его спине, как в единственным месте, где она ощущает себя в безопасности. Видит Натаниэля - того самого самопровозглашенного предводителя рабов, что схватился с Болером в яростной схватке. Выхватывает глазами окровавленную фигуру брата, что возвышается на палубе, целясь из арбалета в сторону рослого силуэта работорговца, что выделяется на фоне беспокойного неба.
И в следующий миг, капитан… уже бывший капитан этого корабля, падает в море, со стрелой в спине.
Словно только этого и ожидая, вокруг поднимается крик. Восторженный крик выживших рабов, что отвоевали свою свободу.
*
До сих пор не понимаю, как у нас получилось.
Серьезно, это было глупо! Никогда не пытайтесь подобное повторить: для этого вам нужна какая-то феноменальная удача, да сборище идиотов вместо врагов.
С другой стороны, я просто плыл по течению. Ничего больше. Ну, еще опыт просмотренных шоу про всяких ведьм, колдуний и прочих шаманов, что крутят у нас по зомбоящику с завидной периодичностью, здорово помог. Никогда не думал, что подобные передачи могут быть хоть в чем-то полезны, а вот поди ж ты…
Тем не менее, не скажу, что я счастлив после столь впечатляющей победы. Я вообще, кажется ни разу еще не был счастлив. С самого гребанного начала: с того самого дня, как оказался в этом мире, после того, как всего лишь хотел на минутку вздремнуть после, чего уж греха таить, хоть и утомительной, но все еще любимой, работы.
Ненавижу этот мир.
Хочу домой. К жене. К детям. К любимой собаке, по кличке Барон. Он, кстати, был отличным: великолепный, огромный сенбернар, который обожает обниматься…
И все это исчезло. В одно мгновение.
Если бы не память Визериса Таргариена, что помогла мне сориентироваться в первые несколько… дней, после моего… вселения в это тело, то, наверное, меня бы прикончили сразу.
Другое дело, что вместе с памятью, пришли и чувства Визериса: его амбиции, его неудовлетворенное эго, его безграничная убежденность в собственной избранности… и любовь к сестре. Странная, надо сказать любовь, но Дейнерис и вправду чем-то напоминала мне мою собственную дочь, так что, когда, наконец, смирился со своим существованием в этом мире, решил позаботиться хотя бы о ней. Не то, чтобы очень хотел, но выбора особого мне не оставили - в конце концов, единственный родной человек в этом мире.
Мысль о побеге из дома магистра Иллирио мне пришла спонтанно. Я отлично понимал, что втягиваясь в какие-то чужие политические игры, рискую очень быстро лишиться головы. Не скажу, что очень ее ценю, но инстинкт самосохранения у этого тела развит весьма сильно, и оно хочет жить. И меня заставляет.
Тем не менее, убежать от Иллирио можно было только после его смерти, и в какой-то момент, мне вдруг пришло в голову: “А почему бы и нет?”. Вы кинули меня в этот гребаный мир, лишили родных и близких, безо всяких внятных перспектив вернуться, и ждете, что я буду играть по правилам?! Ха, ха. Гори оно все пламенем, как говориться.
Так что… да. Яд в кубок и все дела.
Правда, потом я сглупил: позволил себе довериться служке, которого почти не знал. Но тут надо понимать: у меня в тот момент была паника, в конце концов, я впервые убил человека. Да и выпить пришлось изрядно, так что соображал я в то мгновение не очень хорошо.
