После техникума Алексей три года работал на железной дороге – год кочегаром и два – помощником машиниста. Руководство депо направило его в дорожно-техническую школу обучаться на должность машиниста, но наступил осенний призыв, и в силу своего возраста Алексей пошел служить в армию. По завершении трехлетней службы он вновь устроился в свое депо помощником машиниста. И его сразу отправили учиться на машиниста паровоза. Наверное, время было такое – работы много, кадров не хватало. Именно в этот период он и познакомился с Катей.

И вот этот день настал, утро было теплым и солнечным. Подгадав выходной Катерины, Алексей пораньше, когда она спала, положил ей в почтовый ящик маленький букетик цветов с запиской: «Жду в парке в 12:00». И случайно он встретился с ее отцом, который спешил на работу. Очень серьезный, но справедливый дядька. Общался с юным машинистом мало и сдержанно. Еще бы, начальник вокзала, величина.

– Это Кате, – глядя на букет, пробормотал себе под нос Алексей.

– Хорошо. Она пока спит, – сказал Петр Матвеевич, спускаясь вниз по лестнице.

В парк Алексей пришел в одиннадцать. Сел на их любимую скамейку и стал репетировать речь. Из граммофона лилась красивая музыка, какой-то вальс. Благоухали цветы, продавщица зазывала купить мороженое, гуляли люди. И вдруг он увидел ее. Сердце замерло, и все мысли унесло теплым июньским ветром, как будто это прекрасная незнакомка и ему придется с ней заговорить. На ней было белое ситцевое платье с синими кружевами, а в волосы вплетена лента в тон им.

– Здравствуй, Катя,– встав со скамейки, сказал Алексей.

Она быстро оглянулась, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит, потом молча обняла и поцеловала, смущенно опустив глаза вниз.

– Какой красивый букет, – вдыхая аромат, сказала Катя.

– Ты знаешь, у меня к тебе важный вопрос, – сказал с волнением Алексей, ища кольцо в кармане. – Я тебя очень люблю, и, думаю, время пришло…

И только он сжал кольцо в кулаке, чтобы достать, музыка внезапно прекратилась и, словно гром среди ясного неба, раздалось сообщение:

– Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие… Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством…

Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу…

Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства…

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Все вокруг словно замерло. Они смотрели друг на друга, не зная, как реагировать. Катя неуверенно, с дрожью в голосе спросила:

– Что же теперь будет?

Алексей взял ее за руку, крепко сжав, посмотрел в ее испуганные глаза и сказал:

– Пойдем.

Они пошли на остановку. Нужно было добраться до депо. В тот момент многие граждане пошли на свои предприятия, потому что там знают больше. Так же и рассуждал Алексей. И он был прав. Приехав в депо, он увидел своих коллег. Несмотря на выходной день, собрались сотни людей, пришли не только свободные от работы сотрудники локомотивных бригад и слесари, но и их жены, пенсионеры. Люди были очень взволнованы, говорили о том, кто что слышал. Начался митинг. Выступало начальство и некоторые из рабочих. Говорили многие, по делу и просто так, но Алексей запомнил слова Егора Васильевича, машиниста-пенсионера, которому было 73 года: «Я выступать не умею, а работать еще могу, прошу направить меня куда потребуется…»

После собрания Алексей проводил Катю до дома. Они долго стояли во дворе, о чем-то разговаривая.

В следующие дни началась всеобщая мобилизация. Много людей были призваны, многие шли добровольцами. Железная дорога всегда была стратегическим объектом, особенно в военное время. У работников, связанных напрямую с перевозками, была броня, то есть паровозные бригады не подлежали призыву.

Работая в последующие недели, Алексей много размышлял, где его место, в будке паровоза или на передовой с оружием в руках. Каждый раз после поездки он заходил в военкомат, подавал прошение о призыве, но постоянно получал отказ. Железнодорожная броня делала свое дело.

– Конечно, перевозки – дело важное, но враг наступает. К тому же много пенсионеров вышло работать в поездках, – говорил Алексей своему машинисту Иванычу.

– У нас сильная армия, немец далеко не пойдет, – постоянно успокаивал Иваныч.

– Да, но почему мы отступаем и терпим поражение? – отвечал Алексей ему в ответ.

– Мы были не готовы к такой подлости. Скоро все изменится, – твердо говорил Иваныч.

– Надеюсь, – с недоверием отвечал Алексей. А сам думал лишь об одном – надо на фронт.

По завершении очередной поездки Алексей шел домой, купив в лавке газету, чтоб ознакомиться с последними новостями. Погрузившись в свои мысли, незаметно для себя он добрел до городского военкомата. Там постоянно толпились люди, шел набор. Остановившись, он стал наблюдать за происходящим. Как вдруг его кто-то окликнул.

– Клим! Лешка Климов! – продолжали звать из толпы.

Алексей оглянулся, но не мог понять, кто зовет. К нему подошел капитан, голова перебинтована, рука на повязке держится на уровне груди. Всмотревшись, Алексей понял: это бывший командир роты.

– Здравия желаю, – сказал бодро Алексей.

– Здорово, здорово, брат! – радостно ответил капитан и протянул левую руку, чтобы поздороваться, так как правая была перебинтована. На лице появилась еле уловимая улыбка, глаза заблестели, потому что он увидел родственную душу.

– Как вы здесь, товарищ капитан? – с интересом спросил Алексей.

– Новобранцев набираю, – сухо ответил капитан и отвел взгляд в сторону. – Получил ранение, пока не поправился, вот, нашли работенку, – показывая раненую руку, сказал капитан. – Клим, такое творится, враг семимильными шагами идет вперед, людей много, а толку? Новое пополнение, необстрелянные пацаны, и времени на обучение нет. Здесь вот набираю новый призыв. Ну а ты как, добился чего хотел?

– Да, закатка подходит к завершению, жду приказа на назначение в должность машиниста.

– Закатка? – не совсем понимая, спросил капитан.

– Это обучение вождению поездов на определенных участках железной дороги, – объяснял Клим, раскрывая суть профессионального термина.

– Мы же с тобой через многое прошли, – смотря в глаза Алексею, говорил капитан. – Бойцы с такими навыками нужны стране на фронте. Ты мне нужен!

– Я все понимаю, – опустив голову, сказал Алексей. – Но уже устал заваливать военкомат прошениями о призыве. Все не так просто, у меня броня, я железнодорожник, да вы и сами знаете.

– Ты забыл, в каком подразделении я служу и какие у него полномочия. Немец на Москву нацелен. – Взгляд капитана помрачнел, появилось раздражение. Он достал папироску, нервно стуча по карманам в поисках спичек. Алексей достал свои, помог прикурить. – Ладно, Клим, сейчас занят, дела, сам понимаешь. Завтра отправление в семь утра от военкомата. Надумаешь – бери документы и приходи, остальное все оформлю.

Капитан похлопал его по плечу, развернулся и пошел в здание. Алексей, постояв немного, своей дорогой побрел домой.

Соображать трудно, сказывалась усталость после работы, нужен отдых. Придя домой, помывшись, поев, Алексей лег спать. Проснулся часов в восемь вечера. Первая мысль, которая пришла, – надо поговорить с Катей. Надевая выходной костюм, он что-то нащупал в кармане. Это было кольцо – то самое, которое предназначалось его любимой. Посмотрев на него, он убрал кольцо в шкатулку, которая стояла в серванте. Он понятие не имел, что сказать Кате. Она знала о всех его размышлениях и походах в военкомат, ему хотелось верить, что она все поймет. В последнее время Алексей перестал сигналить, прибывая на станцию, да и не до этого было, но, как ни странно, Катя словно чувствовала, что приезжает именно он, а может быть, она встречала каждый поезд.